Сердце бога (СИ) - Добрый Владислав
— Давай!
Волок дернул так, что подбросил бы девчонку вверх, если бы я не прижал её к земле рукой. Арбалетный болт с хрустом выскочил из её тела. И, вместе с кровью, из неё начала выходить жизнь. Я направил лечение в рану. Крохотный, жалкий ручеек. Сжал зубы и постарался «дать напор». Долгую секунду у меня не получалось, но потом знакомая теплая волна поднялась по телу и хлынула в девчонку. Рана от арбалетного болта сомкнулась. Я ещё успел заметить, как она открыла глаза и надрывно закашлялась. Но к её бледным щекам уже возвращался румянец.
В этот раз я зачерпнул откуда-то из глубины себя. Совсем крайний запас. Потому как впервые в этой жизни почувствовал себя… Даже не пустым. А со знаком минус. И с досадой понял, что не могу удержать сознание в этом обезманенном теле. Повалился, как набитая синтепоном кукла — руки совсем не слушались. Волок растерянно посмотрел на меня. Я попытался ему ободряюще улыбнуться, чтобы он не выглядел таким испуганным, но не смог. И только после этого потерял сознание. Что за день сегодня такой.
Когда я пришел в себя, первое что я увидел это еще более растерянные и испуганные лица Динадада и Антона. Это меня порадовало. Но слегка обескуражило то, что я плыву мимо них. Я зашевелился, попытался осмотреться. И понял, что я плыву на десятках рук. Вокруг меня была огромная толпа людей. Пешие в своем темном однотонном тряпье, разноцветные караэнцы, очень мало рыцарей, в основном простолюдины. Они бережно касались меня, на секунду застывали держа мое тело на весу, и передавали дальше.
— Остыдакался! — почувствовали мое шевеление внизу и тут же сообщили это на местном суржике остальным.
— Пришел в себя! Сеньор Магн очнулся! — перевел кто-то на более родной караэнский.
Только сейчас я понял, что от каждой поддерживающей меня ладони исходило тепло. Они лечили меня. Почему так, а не просто подходя по очереди, не знаю. Но я чувствовал, как силы ко мне возвращаются. Я попытался поднять голову и осмотреться. Меня вынесло к телеге и я, с помощью этих рук, встал на неё. Прокашлялся, сплюнув коричневую массу слизи. Солидную, такую, порцию. Хоть в книгу рекордов заявку подавай. Похоже, последняя порция, потому что следующий полный вдох не вызвал у меня кашля. С наслаждением дыша полной грудью, осмотрелся. Ко мне на телегу запрыгнул Сперат.
— А я вам за горячим пошел, — сказал мой оруженосец с идиотской улыбкой. У него в руках и в самом деле была тарелка с чем-то жирным. — Но оно остыло уже.
Я поискал Ланса. Он нашелся поблизости, его молот возвышался над толпой. Забрало шлема у него было открыто. Он тоже улыбался. Как и все вокруг, кроме, разве что Антона и Динадада.
— Что с Волком? — спросил я у Ланса, поскольку его взгляд показался мне наиболее осмысленным.
— К атаке готовится, — беззаботно ответил тот. — Войско строит.
Он показал рукой в сторону. Я повернулся и убедился, что он прав.
— Ну, тогда, что вы все тут? Готовьтесь к бою! — рявкнул я. — Нам сегодня еще врагов убивать!
Глава 14
Правильная феодальная битва
— Твоя работа? — спросил я у Сперата.
Здоровенный как дом, он стоял чуть позади и за моим плечом, формируя этакий задник. А то в окровавленном поддоспешнике мне как-то нехватало внушительности. За ним реально от ветра было спрятаться. Могучую грудь обтягивала кольчуга долгобородов с рифлеными кольцами. Именно что обтягивала. Поэтому, мой голос прозвучал как-то недостаточно строго. А может, просто я еще не вполне оправился после ранения. На меня даже латы до сих пор не одели.
— Какая работа? — недоуменно посмотрел на меня Сперат. Ну да, понятие «работа» тут мало применительно к людям высшего сословия. Даже тем, кто в этом сословии только местами торчит, таким как Сперат. Все эти корни от «раб», или «нужда», которые остались в словах «работать», «трудиться» в языках моего мира как анахронизм, тут вполне себе соответствуют понятию, которое передает слово.
— То, что произошло после того как противники наши влетели в круг телег. То, как набросились на них пешие. Это твоя работа? Не отрицай, я слышал твое пение! — пришлось мне пуститься в объяснения. Я уже знал, что пока я беседовал с Паном, а Ланс с ним рубился, Сперат брал у него уроки музыки. Он плохо помнил детали, уяснил лишь, что до тех пор пока Пан будет доволен, его музыка смоет «пробуждать страсти в сердцах людских». Правда, не во всех. Детали Сперат не понял, или не запомнил, или не хотел говорить. Последнее мое подозрение было основано на том, что Сперат явно понимал, что беседовал он с одним из богов, а не Императором. Что еще ему Пан наговорил откровенного? Случая попробовать приобретенные Сператом способности никак не представлялось — вокруг всегда было полно людей. Что поделать, поход, армия. И вот, случай представился.
— Да, я. Запел. Призвал силы Владыки Леса, вложил их в струны… — Сперат на секунду запнулся. — И вместе с музыкой сотворил ворожбу. Хотел вселить в людей храбрость. Получилось… Получилось, но не так, как я хотел. На Ланса и остальных благородных людей, кто имеет таланты моя песня не подействовала. Зато подействовала на лошадей. Они разбежались… Те, кто был ближе, проникся сильнее. Но вплетать волшебство в песню я не могу долго. Поэтому пришлось бросить вас и бежать к пехотинцам.
Я кивнул.
— Молодец, все правильно сделал, — похвалил я Сперата. Надо его наградить ещё как-то. — Повышу тебя до рыцаря сегодня.
Я сказал именно «повышу». Забавно, в местном языке такой глагол есть. Но имеет сильно специфический, религиозный оттенок.
— Есть у меня чувство, что петь я могу такие песни раз в день. Следующую смогу лишь завтра к утру… — продолжал мой оруженосец задумчиво. Он как будто прислушивался к чему-то внутри себя. Не уверен, что он вообще услышал про рыцарское звание. По воспоминаниям Магна для Сперата высшим пределом мечтаний было стать оруженосцем. А потом, к старости, «за выслугу лет» получить рыцарское звание и землю в собственное владение. Почти недостижимая мечта. Причем рыцарское звание такое, специфическое. Как ни крути, но по сути аристократом мог называться только человек со способностью к боевой магии. Поэтому, какие бы ни были формальные регалии у остальных, это все равно оставалось лишь формальностями. Можно быть хоть адмиралом, хоть контр-адмиралом Казахстана и быть равным в званиях американскому — флот все равно у тебя будет состоять из пяти катеров с пулеметами. Сперат прервался и тронул меня за плечо, показав взглядом в сторону. К нам возвращался Ланс. Полчаса назад я отослал его отдать приказания.
— Динадад вызвал на поединок рыцаря из вражеских рядов, — крикнул Ланс издалека. — И теперь ждет его поодаль, у дороги.
И только подойдя поближе, Ланс добавил вполголоса:
— Слушать ваш приказ он не стал.
Ланс показал рукой. Я повернулся в ту сторону. Судя по цветам на рыцарях и значках на флажках копий, вместе с Динададом там был Антон. Хрен бы с ними, но в этом отряде было человек сорок — как бы не треть всех моих всадников. И половина лучших латников, остальные копья были вооружены сильно хуже.
Старый Волк все же не рискнул атаковать нас с ходу. Видимо, впечатлился гибелью своего авангарда. А может, потерял управление своей «армией». Я вот тоже сейчас стою на телеге не потому, что как Наполеон слежу за ситуацией и принимаю решения. Скорее, выполняю функции декорации. В руках Сперата за моей спиной окрашенное в бело-красные полосы копье с крохотным флажком на котором нарисован мой герб — вот и я тоже самое. Вроде знамени.
Круг телег все же частично включил в себя постройки гостевого дома и башню. Пехотинцы и обозники, без приказов и понуканий наскоро оборудовали укрепление — связывали повозки между собой, втыкали колья по периметру и приваливали колеса телег грудами камней. На строительные материалы пошли постройки вокруг башни. А вот всадники приказов не слушались.
