Корректировка - Вадим Ледов
– Оставить затемнение? – поинтересовался голос.
– Оставь, – милостиво разрешил я, солнце было очень ярким.
– Говорить необязательно, – сказал голос, – достаточно мысленного приказа.
В верхнем правом углу маячила надпись: 8 июня, 1972 года, 12:03, 28оС, ветер: 1,7 м/с, атм: 765 мм рт. ст.
Огляделся по сторонам. Прикольно. Вернее, все как обычно, только идущие по тротуарам люди и едущие по проезжей части машины время от времени схватывались пунктирной рамкой со значениями скорости, а при взгляде на дома появлялись надписи с адресом и расстоянием до них.
– Оставить цифровое сопровождение объектов?
Я мысленно кивнул.
– Подсказка: зум включается после подачи соответствующей команды или при задержке взгляда на объекте более пяти секунд.
Я тут же воспользовался предложением, приблизив идущую метрах в ста впереди, девушку на расстояние вытянутой руки.
Слева побежала информация с ростом, весом и предполагаемым возрастом объекта наблюдения. Вот это да! Пока стоял, девушка была передо мной во всей красе, просвечивая загорелым телом сквозь легкое платьице, но как только двинулся с места, изображение стало полупрозрачным не мешая видеть дорогу.
Разумно, черт возьми! Интересно, куда напиханы все эти объективы, сканеры и лидары?
* * *
Поскольку делать все равно было нечего, до комиссионки я решил дойти пешком. Шел не торопясь, стараясь держаться в тени, по дороге пил квас и газировку, баловался с виртуальной картинкой, фотографировал все подряд и все авно пришел на десять минут раньше назначенного срока. Зашел в магазин, прошелся по торговому залу.
В отделе бытовой техники всегда толпа любопытных, праздно пялящихся на импортную технику: приемники, магнитофоны, проигрыватели.
Разнообразная музыка наслаивалась одна на другую, потенциальные покупатели опробовали и кассетную, и плёночную аппаратуру, проверяли транзисторные радиоприёмники. Вскоре я выбрался из толкучки, образовавшейся вокруг свежепривезенного магнитофона «Грюндиг». Там было что посмотреть и что послушать! Стереофония. Идеальное состояние элегантный дизайн. Солидный ящик.
Здесь же неподалеку, у окна, модные ребята, не смотря на жару, все в замше и коже с оглядкой торговали и менялись пластинками, кассетами, заграничными часами. Слышались реплики: «А-а, „Ситизен“! Круглые с музыкой и с двумя календарями… Лучше не брать… Морда у них красивая, а механизм — говно! Уж если брать, лучше „Сейко“. У другого окна толковали о новейших заграничных магнитофонах с „Долби-системой“, о проигрывателях с алмазными иглами, о дефицитных „пластах“. Слышались названия попсовых и рок-групп, имена солистов…
Видимо оценив мой прикид и независимую манеру держаться, ко мне подвалил бородатый детина в больших очках-каплях дымчатого стекла.
– Итальянский «хамелеон» нужен? Сейчас самый шик! За полтос отдам.
Я удивленно приостановился.
– Это который на тебе? Носи сам на здоровье польское сокровище! – с этими словами нацепил на нос свои броулайнеры, которые снял перед входом в магазин. Уважительно глянув на свое отражение в них, бородач молча испарился. Я пошел дальше, но вынужден был опять приостановиться, потому что лохматый субчик в джинсе подсунулся близко, сказал в никуда:
– «Мальборо», «Кент», «Кэмел» блоками интересует?
– Не курю, – спортсмен, – доверительно сообщил я ему. И тут увидел ее. Яркая, в красивом платье, на каблуках, она шла по торговому залу, вызывая острые приступы косоглазия у окружающих мужчин. Мне и самому кровь ударила в голову и в другое место.
Система приняла мой пристальный взгляд за приказ и немедля приблизила картинку.
«Отмечено немотивированное повышение давления и учащенное сердцебиение. Привести организм в норму?»
Ничего себе, немотивированное… приводи.
Словно холодной водой окатило, и я сразу успокоился.
Ну, красивая, это еще не повод терять голову.
Альбина, между тем, не узнав меня, прошла мимо. Разочарованный, я поспешил следом и уже на улице окликнул ее.
– Незнайка? – удивилась девушка. – Тебя в очках и не узнать… старше кажешься.
Я проблеял что-то про близорукость.
Мы обогнули магазин и углубились во дворы, где укрытая тенью тополей, в одиночестве коротала время Алина машина, зеленые «Жигули». Глядя в ее чистенькое прямоугольное рыльце, я почувствовал некую скованность и утрату куража. А девица-то и впрямь непростая – в такие годы и своя машина, да еще какая, в начале семидесятых настоящая круть!
Аля отперла замок и, отжав кнопку на двери напротив, пригласила:
– Садись.
Я послушно пробрался в салон.
Она завела двигатель и достала из сумочки деньги и квитанции. – Что будем с этим делать? Вещи до кассы не дошли. Я спросила Елену Николаевну. Она позвонила Геннадию, и он сказал, отдать деньги тебе… вот отдаю… за вычетом комиссионных. А квитанции… – девушка сделала характерное движение пальцами, я согласно кивнул, и она порвала исписанные листочки, сложила обрывки и порвала еще раз. Сунула клочки в пепельницу.
– Ты хотел что-то предложить?
Я со шпионским видом извлек из сумки пакет с кружевным бельем всех фасонов и оттенков. Думаю, ни одна советская женщина не смогла бы сохранить самообладание перед этим великолепием. Альбина не стала исключением – глаза у девушки загорелись, но деловитость при этом никуда не делась. Она быстро оглядела и ощупала всю кучу, но, когда добралась до чулок, не смогла сдержать восхищения.
– Ой, чулочки… какая прелесть!.. а как они держатся?
Я с готовностью объяснил, что никакого пояса не нужно, резинка прекрасно держит чулок на ноге и в доказательство предложил примерить.
Аля дернулась, было, но потом взяла себя в руки и вновь приобрела деловой вид.
– Беру все. По пятерке за штуку, могу сразу деньги отдать. Если дороже, придется подождать.
Я прикинул коэффициент – выходило где-то пятнадцать – нормально, и кивнул.
– Заметано!
Она бросила пакет на заднее сидение и, достав кошелек, отсчитала десять четвертных и пять червонцев. Как я успел заметить, в кошельке осталось, как минимум, еще столько же. Интересно, какая у нее зарплата, рублей сто пятьдесят?
– Есть хочется, сил нет! – пожаловалась девушка, убирая кошелек в сумку. – Утром проспала, и позавтракать не успела, в моем организме образовалась углеводная дыра.
– Я когда к тебе шел, в квартале отсюда столовку видел. Может туда?
Она сморщила носик.
– Мне там от одного запаха плохо станет, даже есть не надо. И за этим еще полчаса в очереди стоять?
Машина мягко тронулась.
– И куда мы? – поинтересовался я.
– Есть одно место, – туманно отвечала девушка. Она уверенно лавировала в узких проездах между домами, и я просто позволил себя везти. Никакого плана у меня
