У последней черты (СИ) - Дмитрий Ромов

— А ты, значит Егор, — улыбается он и протягивает мне мягкую руку.

— Здравствуйте, Сергей Фёдорович, — улыбаюсь я в ответ. — Очень приятно познакомиться.

— Садитесь, садитесь, — предлагает он и указывает на диван.

Мы присаживаемся и он начинает расспрашивать меня о нашем военно-патриотическом движении. Интересуется вполне искренне, касается всех деталей.

— А у нас в крае собираетесь разворачиваться? — спрашивает он.

— Конечно, партия поставила нам задачу охватить весь союз. Кубань мы рассматриваем, как один из важнейших регионов в стране, ключевой, можно сказать. Так что уровень сознания молодёжи у вас играет едва ли не важнейшую роль. Поэтому очень хотим надеяться на вашу всестороннюю поддержку.

Я улыбаюсь. Он тоже. Просто парад улыбок.

— Конечно, я лично распоряжусь, чтобы вам везде зелёный свет включили. Не беспокойся. Будет у вас кубанское отделение образцово-показательное.

— Спасибо большое, — прикладываю я руку к груди.

Катенька приносит огромный поднос с чашками, чайником, сушками, конфетами и… пирожками. Прикольно, пардон за мой французский.

— Проголодался с дороги? — спрашивает Медунов, — налетай, угощайся. Боря, давай, присоединяйся.

Я съедаю пирожок с морковью и с яблоками и изюмом, вариацию на тему штруделя.

— Чай Краснодарский, — светится гордостью глава края.

Мы хвалим. Когда чаепитие заканчивается, Гурко поднимается и, сказав, что ему нужно сделать звонок, выходит из этой спальни-кабинета.

— Спасибо, Егор, — говорит хозяин кабинета, — что согласился заехать.

Меня, честно говоря, никто и не спрашивал, но ладно, оставим эти совершенно неважные мелочи.

— Мне очень приятно с вами познакомиться, — говорю я. — И лестно, конечно, что моя скромная фигура смогла заинтересовать такого видного партийного и хозяйственного деятеля.

— Ой, да ладно, — машет он рукой. — Не нужно этого. Мы же не на собрании и не в газете «Правда».

— А я искренне говорю, — пожимаю я плечами.

— Ну, а что же ты тогда не со мной, а с Андроповым оказался? — прямолинейно, без обиняков спрашивает он. — Ты же к нему примкнул.

Лицо его остаётся расслабленным и мягким, а глаза делаются жёсткими и холодными.

— Честно?

— Ну давай, мы же в неофициальной обстановке, в домашней практически…

Я смотрю ему прямо в глаза, чуть прищурившись. Можно сказать, пытливо смотрю и давать ответ не тороплюсь. Не горю желанием попасть на магнитную плёнку или проволоку, но, с другой стороны, и откровенно тоже хотелось бы поговорить.

— Что?

— Думаю, насколько мы можем быть откровенными, — говорю я.

— Смотрите, какой мальчик развитой, — качает он головой. — Можем.

— Я не оказался бы с Андроповым, — начинаю я. — Но вы же мне выбора не оставили, дело моей жизни решили под удар поставить, товарищей в плен взяли, да и сам я едва выскользнул из ваших ловушек.

— Тоже мне, товарищи, — хмурится он. — Ты про казино своё что ли?

Я молчу.

— Так ты же и до этого уже говорил кое-что, — замечает Медунов. — Высказывался угрожающе.

— Что я говорил? — удивляюсь я, понимая, в принципе, куда он клонит.

— Ну, тебе должно быть лучше известно, что ты говорил. Белле. Чем она тебе не угодила?

— Напротив, она мне очень симпатичной показалась, поэтому я и просил её быть осторожнее, поскольку предполагал, что кто-то ведёт серьёзную работу в вашем регионе.

— Предполагал? А я думаю, не предполагал, а знал. А раз знал, значит ты всё-таки Андроповский? Я просто понять хочу, куда ты гнул и зачем всё это сказал Беллочке.

— Сергей Фёдорович, — ладно, полагаюсь на ваше слово и говорю прямо, как есть. — Честно говоря, я совсем не уверен, что Юрий Владимирович лучше, чем вы во главе страны.

— Ты о чём это?

— О том, за что вы с ним бьётесь. О не слишком отдалённом будущем. Он копает у вас в крае и накопает, естественно, и в Геленджике, и в Сочи, да везде. Я понимаю, вы хотели упреждающий удар нанести, но ударили по мне. Вот и вся причина того, что мне пришлось драться не на вашей стороне. Беллу же я предупредил, чтобы была готова исчезнуть. Потому что остановить процессы, в которых участвует, она не в состоянии и вполне может оказаться козлом отпущения. Вот и всё. А с Юрием Владимировичем я не связан, видел его один раз со стороны, никогда не беседовал и, надеюсь, он моей персоной не интересуется.

— Но ты с его людьми связан, — щурится Медунов, как Ильич, тот который самый человечный человек.

— Если что-то узнаю, скажу, — киваю я. — Но оперативная информация из «конторы» мне совершенно недоступна. И всё, что я Белле говорил, было основано лишь на моих умозаключениях.

Он пристально всматривается в меня, пытаясь понять, играю я или правду говорю.

— Ну, тогда помоги против него, а я, когда приду, не забуду об этом, — прямо заявляет он.

— Так как же я помогу-то?

— Как сможешь, так и помоги. Я слышал, Леонид Ильич к тебе благоволит, внуком называет.

Я качаю головой и улыбаюсь:

— Распутин из меня никакой, Сергей Фёдорович. А многоуважаемый Леонид Ильич действительно благоволит, вот помог движению ускорение придать, но если вы думаете, что он прислушивается ко мне в государственных или кадровых вопросах, это не так. У нас об этом и речь никогда не заходила и не могла. С чего бы? Кто я и кто он? Опять же, он и к вам благоволит, ценит и обожает вас, особенно после своего исцеления.

Он кивает.

— Верю, — замечает он, — что ты со мной откровенно говоришь. За это я тебя благодарю. Помочь тебе у себя в крае помогу, если что нужно будет. Катюша тебе даст номер телефона, можешь звонить. Но и ты мне помоги, если в силах будешь. Помощь любая хороша, если от чистого сердца. А то недавнее недоразумение предлагаю считать случайностью. Знаю, тебе несладко пришлось, но и я крупную фигуру потерял. Потеря серьёзная, думаю, ты понимаешь.

Да, полагаю Мигуль — это ресурс действительно серьёзный, потерять его было не очень приятно.

Наша беседа длится ещё некоторое время, а потом мы прощаемся.

— Что же было интересно познакомиться, — говорит он, — заглянуть в глаза тем, кто идёт нам на смену. Молодому поколению. Могу сказать, что если у нас хотя бы небольшая часть молодёжи такая, то страна в надёжных руках.

Ну-ну, ты даже не знаешь, насколько прав. Это всё, конечно, бла-бла-бла, обязательная программа, так сказать, но ладно, пусть будет. Мы прощаемся и выходим из здания. Тут мы разделяемся. Гурко садится в одну машину, а я в другую и еду в гостиницу.

Ну что же, теперь нужно дожать Ферика с Джемалом и можно заходить в Краснодарский край с высоко поднятой головой. И с широко оттопыренным карманом.

Когда я приезжаю в гостиницу, Паша уже здесь, ждёт меня в вестибюле. Мы идём к стойке регистрации и получаем ключи от номеров. Я бросаю вещи и звоню Чурбанову.

— Приехал? — приветствует он меня. — Не забыл, что сегодня на дачу едем?

— Не забыл, конечно. Кино будет?

— Будет, а как же, — усмехается он. —