Соединенные Штаты России 2 (СИ) - Лим Дмитрий

Он, в отличие от Ксена, вообще лебезил просто неприлично, и Разумовский подумал, что Ксена нужно побыстрее выдергивать сюда и определять его в начальники. «По сравнению с этим слизнем в Ксене военная косточка очень даже чувствуется. Не знаю, в кого там этот Махо верит, но вот как раз у Ксена вера искренняя, а этот, хоть и верховный, больше за свою задницу боится.».

— Присяга — это клятва верности нам. Когда Ауисотль пришел к власти, бойцы и люди клялись ему?

— Да, Великий.

— Расскажи, как это происходило.

Рассказа как раз хватило до второй пирамиды. Ничего слишком нового для себя Андрей не услышал. Заметил только, что команда прекратила оглядывать окрестности, и мужики прислушиваются к разговору.

Сперва, разумеется, просили благословения богов, и будущий император приносил им в жертву тридцать дней подряд десять раз по тринадцать рабов. Получив уверение жрецов, что жертва принята и боги смотрят благосклонно на нового правителя, бойцы дали клятву выполнять его приказы до смерти. Сам местный царек уселся на трон и получил заверения воинской элиты в верности трону. От имени каждой воинской части приносил клятву офицер. Предварительно, разумеется, он получал такую клятву со своих воинов и отвечал за их поступки головой.

— Это, о, Великий, было потрясающее зрелище. Трупы рабов каждый день сваливались к подножию пирамиды, и народ кричал от восхищения.

Разумовский переглянулся с мужиками и ответил:

— Мы не императоры. Мы — боги. Запомни это. От своих войск мы потребуем клятву на крови. Только трусы приносят в жертву чужие жизни и чужую кровь.

Махо побледнел, и стал кланяться еще чаще.

* Мешика — самоназвание ацтеков, Одно из.

Число тринадцать было священным числом для ацтеков.

Глава 19

Уже в помещении, когда убедились, что со своими все нормально и вкратце рассказали, как прошла смена власти, Бык заметил:

— Дел, конечно, невпроворот, но знаешь, Рим, я бы присягу не откладывал. Мне кажется, не стоит давать им время опомниться.

— Какую присягу? — Анжела, только что прослушавшая о тринадцати днях убийств, с недоумением переводила взгляд с Быка на Разумовского. — Вы что, ополоумели, что ли⁈

— Да не верещи ты раньше времени, — поморщился Цинк, — Придумаем какую-нибудь бескровную церемонию…

— Не, — пробасил Бык, — Бескровную не выйдет.

— Почему? — вмешался Рим.

Ему и в самом деле было интересно понять, дошло ли до мужиков, что здесь, у ацтеков, без смерти и кровищи любой обряд будет смотреться дешево.

— А ты не понимаешь? — удивленно вскинул брови Бык. — По-моему, здесь все очевидно. Молиться они могут, кому хотят, превозносить кого угодно, но верят только в реальное. Пожертвовать свою кровь — это боль и реальность. Смерть — это реальность. А все остальное для них — фигня.

Разумовский улыбнулся и кивнул Быку, с благодарностью думая: «Все же — мне повезло. Мог бы попасть сюда в другой компании, вышло бы в сто раз хуже. Начались бы свары, разборки, вопли о гуманности и прочие.».

В это время Анжела, почти с ненавистью глядя на Быка, злобно проговорила:

— Ну что, переплюнуть ацтеков захотелось? Те тринадцать дней людей резали, а мы будем двадцать шесть⁈

— Да что ты истеришь? — недовольно ответил ей Цинк. — Никто никого резать не собирается. Нам просто нужен ритуал с участием крови. Не ножом по горлу, а чайная ложка из пореза. Разницу улавливаешь⁈

— А где мы возьмем такой ритуал? — чуть растерялась от напора Фифа.

— Где-где… Так и тянет ответить в рифму… Сядь, напряги мозги и придумай! Придумай так, чтобы это выглядело красиво, устрашающе, эффектно и резать никого не надо было. Или ты только верещать можешь?

Наступила небольшая пауза, и тут Бык, с легкой насмешкой, сказал:

— Иди, вон свою «бессмертную классику» почитай и успокойся. Может там, что умное вычитаешь.

Психанувшая Анжела поджала губы и в самом деле отошла от сидящих мужиков.

«Вот же… Дуболомы бесчувственные! С кровью им и эффектно! Впрочем… Мужики все равно в церемониях ни хера не понимают. Если бы ими невесты не руководили, они бы из любой свадьбы зоопарк бы со стриптизом устроили! Надо подумать, что бы такое сотворить, чтоб смотрелось красиво. Это же там зрители, наверное, будут? Ну, да, присягу всегда публично приносят. Может, это и к лучшему, что мне поручили придумать. А то эти, — она неодобрительно покосилась в сторону команды, — такой хрени напридумывают!»

Следующую часть дня посвятили поискам нового дома. Оставаться жить в пирамиде постоянно не хотелось никому. Слишком давила мысль о тоннах камня над головой.

Махо, первый раз удостоенный чести сесть в присутствии богов, с легкостью описывал все находящиеся в закрытом центре города дома. Восхваляя то одно хозяйство, то другое. По сути же все дома местных богатеев, расположенных здесь, так же как и дома воинской элиты, напоминали собой дворец. То есть были огромными каменными сараями, с крышами из листьев. Без окон и без дверей.

По описаниям выбрали дом одного из местных чинуш. Владельца наши бойцы даже не видели: Махо взялся сам устроить выселение хозяев. Единственное вмешательство Рима было в том, что он приказал оплатить золотом стоимость дома и добавить хороший процент за неудобства.

— Даже, если это примут за слабость, — чуть неловко, как бы извиняясь, пояснил он команде, — лучше не обижать людей по велению левой пятки. Если что-то понадобится, будем покупать. Отбирать: сразу показать себя моральными уродами и позволить всем остальным делать то же самое.

— Да это и так понятно, Рим, — спокойно прокомментировал Василий.

Сразу после того, как Махо кинулся беседовать с хозяевами дома, команда в полном составе, вместе с Фифой и под охраной тех же сорока воинов отправились смотреть, куда разместились остальные. Но Скрипа в этот раз пришлось оставить при технике и под охраной Быка.

Довольный прогулкой Задрот даже насвистывал по дороге.

Рабов, коней, багаж, испанцев, охрану, и все остальное разместили в некоем подобии местных казарм.

С Ксеном и Кентом команда встретилась с радостью. Эти двое вполне заслуживали достаточно уважительного отношения. Да, пусть они не были равны по объему знаний, но и тот и другой имели твердые моральные принципы, даже пусть и несколько чуждые отряду. И психологически не напоминали собой трясущийся от страха холодец, каким был Махо.

Именно поэтому, Рим счел нужным поговорить с Кентом и попросить его принять должность личного их командира охраны.

— Ты же понимаешь, воин, что появляться без охраны мы не можем. Я прошу тебя заняться этим вопросом и лично отобрать бойцов, которые будут сопровождать каждого из нас.

Может быть, воин ягуара внутренне и ликовал от такого карьерного скачка, но внешне он остался совершенно невозмутимым. Он только почтительно поклонился и ответил:

— Я сделаю все, что в моих силах, Великий Рим.

— Не «Великий», — поправил его Разумовский. — Обращайся ко мне по имени. Это приказ.

— Как скажешь, — воин кивнул головой и добавил: — Я хочу забрать с собой всех своих бойцов: им я доверяю больше всего. Остальных соберу из местных…

Андрей уловил в его ответе некоторое «но». Он уточнил: