Белая башня (СИ) - Лесина Екатерина

Он не удержался и поскреб шею.

Потом спину.

Потом понял, что еще немного и выпустит когти, и стиснул зубы.

— Дальше может быть хуже, — Тень остановился над пропастью. — Тут недалеко…

Навскидку метра три-четыре. Да и меж опорами протянулся толстый стальной трос, на который можно опереться. Вот только…

— Попробовать надо, а то еще ударит чем, — Миха поискал вокруг хоть что-то, но не нашел. Оно, конечно, весьма сомнительно, что провод под напряжением, но кто их, этих Древних, знает.

Ирграм бочком подвинулся к проводу и провел над ним ладонью.

— Нет. Просто железо.

Ну да.

Просто железо. Сплетенное в жгут. Лежавшее… сколько? Да если не от сотворения мира, то от предыдущей катастрофы. И не тронутое ржавчиной.

Миха все же выломал ветку какого-то куста, благо, не колючего, но все одно жесткого, упрямого, и ткнул в провод.

И вправду ничего.

— Я пойду, — решился Тень. — Потом ты… Ирграм?

— Последним.

— Можем мы с ним и управимся? — Тень поглядел в глаза.

А что, неплохое предложение. В конце концов, не обязательно переться на подвиги всей толпой. Они старше. Опытней. И знают больше. Пусть и лезут, а Миха погодит… подстрахует, если что. Оно ведь и вправду, мало ли.

Не оставлять же магов без защиты.

Это было разумно, но…

— Пусть он останется, — Миха покачал головой. — Я с тобой.

Спорить Тень не стал. Ирграм и подавно.

Наемник вытащил из сумки свернутую веревку, которая выглядела довольно тонкой.

— Волокно обработано особой вытяжкой. Оно и лошадь выдержит, — пояснил наемник, обвязываясь. — Придержишь?

Миха обернул конец веревки вокруг руки.

Двинулись.

Что сказать. Чем ближе, тем неприятней ощущения. И главное, канат этот вроде толстый, натянутый до предела, но стоит ступить и сердце обмирает. Не страх, скорее уж… понимание. Там, внизу, колючее море. Над головой — переплетения антенн.

И ветер холодный.

— Давай, — Тень добрался до опоры без труда.

Миха сглотнул.

Он никогда… он и в цирке не сказать, чтобы номера акробатические жаловал, не говоря уже о том, чтобы самому. Но придется. Не отступать же…

Стыдно.

И чувство равновесия у него получше будет.

Веревка опять же есть. Если свалится, Тень подстрахует. Но сердце все одно ухает в груди. И колени дрожат. Даже зуд отступает ненадолго перед этим страхом.

Стальная дорожка прогибается под весом. Немного, но все же. И дрожит, натянутая до предела. А если… если тут ржавчины нет, а в местах креплений есть? Если…

Надо.

Идти.

И Миха идет, усилием воли отодвигая другие мысли. И потом, когда становится их много, уступает место Дикарю. А тому смешно. Разве сложно это? Путь ясен.

Надежен.

И недалек. Пара шагов и вот опора.

— Надо закрепить тут веревку, — Тень уже осмотрел её со всех сторон. — Если получится, то можно переправу будет сделать для остальных.

Логично.

С веревкой приходится повозиться. Главное, что её не так и много, не хватит, чтобы протянуть через весь овраг. Или в сумке еще имеется?

Миха заставляет себя думать об этой вот веревке, жесткой, царапающей пальцы. О стали, которая совсем даже не сталь, а металл с неизвестными свойствами. О Тени, который тоже спешит, но так, без паники, стало быть, ощущает это жжение.

Зуд.

И руку удается удержать до того, как когти пробивают кожу.

Второй пролет.

Тень снова впереди. И сейчас пропасть под ногами глубже, а страх прежний, хотя Миха все равно упрямо движется вперед. И добирается. Здесь воздух густой, тягучий.

И на коже оседают капли то ли пота, то ли воды. Дышать получается с трудом.

— Что за…

— Понятия не имею, — Тень тоже мокрый. Его лицо покрыто мелкими каплями, которые стекают по шкуре, и грязная рубашка пропиталась потом, пятнами пошла.

А вот упырь выглядит… да как и раньше он выглядит.

— Аномалия, — он полусидит, опираясь на руки, чуть подавшись вперед. И в этой позе мерещится нечто донельзя обезьянье. — Энергетическая. Здесь концентрация силы такова, что она влияет на физическую составляющую мира.

Чтоб вас всех. Вместе с миром.

— Дальше, — Тень вытирает руки о грязную рубашку, и Миха краем глаза отмечает, что руки эти дрожат. — Надо. Спешить. Пока. Можем спешить.

Но веревку они крепят.

Еще один пролет. Здесь металл иного цвета, не серый, а такой вот, будто покрытый патиной. И по нему сбегают ручейки воды. Она темная и пахнет железом, а потому пить её не хочется. И первым через пролет устремляется упырь.

Следом — Тень.

И Миха замыкающим. Теперь путь по натянутой струне не пугает, как и падение. В какой-то момент Миха даже задумывается над тем, не упасть ли ему, потому как там, внизу, конечно, колючий кустарник, но, может, воздух этот отпустит.

И будет чем дышать.

И…

Дикарь упрям. Он втаскивает Миху на опору. И руки сами собой проверяют веревку. А Тень также, не произнеся ни слова, вытаскивает из сумки еще один моток. Сам же и крепит узлы.

Дальше.

Берег уже рядом.

Почти.

Он проступает сквозь белесую дымку тумана. Снова тумана… а там мертвецы. Или что похуже? Но увидев его, Ирграм замирает. А потом тонкие губы его растягиваются в подобии улыбки.

— Я туда, — он указывает на туман. — Пойду… побеседую.

С кем?

Кто скрывается в тумане?

И вообще, есть ли смысл… в чем смысл? В этой вот странной жизни, которую Миха получил. В его упрямом движении вперед. Это напрочь нелогично. Идти… куда? Сам не знает, куда.

Стоп.

Дикарь удерживает тело на самом краю. И Миха словно просыпается. Что за…

— Стой! — он успевает перехватить наемника, который тоже подошел к краю и смотрел вниз, задумчиво покачиваясь. Перехватить и тряхнуть, и пощечину отвесить, на которую Тень ответил ударом.

Правда, слабым.

Вскользь.

И оба рухнули на опору. Благо, на опору, а не вниз… и Миха попытался прижать наемника к этой самой опоре, понимая, что если тот захочет вырваться, то вырвется. Сил у Михи не так много, да и опыта тоже не хватит.

Надо было наручники изобретать.

Или еще чего полезного.

— Слезь, — Тень не стал бить и вырываться. — Спасибо.

— Не за что, — буркнул Миха и таки сполз в сторону. А еще отметил, что дышать легче стало, но характерный зуд вернулся. Правда, сейчас Миха был ему даже рад. Словно этот вот зуд, такой раздражающий, говорил, что самую сложную часть они преодолели.

А и вправду.

Воздух не тягучий.

Только мысли эти… о бренности бытия.

— Что это…

Миха перевернулся на живот и, свесившись с платформы, поглядел вниз. Зелень. А сквозь нее проблескивает синяя нить воды. Река… в реке бы он искупался, чтобы смыть пот. Да и зуд охладить.

— Ментальное воздействие, — Тень тоже лег и посмотрел. — Обычно я как-то не особо… а тут вот…

Он и головой потряс. Потом встал на четвереньки.

— Дальше надо.

— Там туман, — озвучивать очевидное было глупо, но молчание пробуждало те самые нехорошие мысли.

— Да. Вижу. Проклятье… надо идти. Страхуй. Говори.

— Что говорить?

Тень встал.

— Не важно. Что-нибудь. Можешь спрашивать…

Спрашивать. Миха бы спросил. Еще недавно вопросов в голове была тысяча, а теперь пустота. И в этой пустоте тихий шепоток наговаривает, что не стоит лезть туда, куда не просят.

Зачем?

Неужели, Миха настолько наивен, что думает, будто он сумеет что-то да сделать? Ладно остальные. Они и вправду могут надеяться… да на то же сердце бога.

Сверхъестественной сущности.

Но он — цивилизованный человек.

На этой мысли Миха хихикнул. И когда Тень покосился этак, с подозрением, причем явно примеряясь, как лучше ударить, если у Михи вдруг крышу сорвет, сказал:

— Извини. Нервное… спросить… о чем тебя спросить. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы вот просто жить?

Он поднялся и взялся за веревку, которую следовало закрепить.

— Купить домик в пригороде. Кур завести…