Цена времени. Книга 2 (СИ) - Шайх Роман

Подойдя к нашей скамейке, я присел на край и стал слушать, что же пытается внушить нам тренер. Преклонного возраста мужик, строгий, но справедливый. Он пришёл к нам в школу в начале того учебного года и сразу же принялся поднимать местный баскетбол.

— Сейчас играем в изоляцию, они зону не ставят, значит под кольцом у них будет проходной двор. — Он расставил фишки на схеме в соответствующем порядке. Прозвучал сигнал, оповещающий о завершении тайм-аута.

Минус семь — рабочий счёт. А вот минус четыре — ещё лучше. Сразу после розыгрыша мы с нашим центровым сыграли в заслон и я положил пускай и довольно грязный, но всё же трёхочковый. Успешно защитившись, мы устремились в быструю контратаку. Я прошёл до границы «краски» и, сымитировав бросок со средней дистанции, откинул мяч на угол площадки, откуда его неспешно послал в корзину мой сокомандник. Вот так, меньше чем за минуту, разница превратилась в совершенно незначительную.

Однако вскоре я сел на замену и игра начала напоминать настоящие качели. В последнюю минуту, когда я наконец вышел на паркет, заменив низкорослого и шустрого паренька, счёт был уже «52:53» не в нашу пользу. К тому же и владение оставалось за командой противника.

Они решили играть в закрытую и просто подержать мяч, не стремясь в атаку. Проще говоря — тянули время. Однако баскетбол — это вам не футбол. Тут на атаку чуть больше двадцати секунд. Вот и лицеевские, отстучав своё время, наотмашь бросили мяч в сторону щита и встали в агрессивный прессинг. Ещё десять секунд нам понадобилось, чтобы приблизиться к их трёхочковой, где они буквально зажимали любого игрока с мячом. Лишь в последние пять секунд я умудрился с помощью двух заслонов пробежать в штрафную, где и нарвался на выбивающий из строя любого «шлагбаум» от одного из игроков защиты. В этот же момент прозвучал гудок, и высокомерные противники попытались всеобщей радостью задавить судью, не давая вспомнить о фактическом нарушении правил. Но арбитр оказался не из робких, а потому буквально «пересвистел» и игроков, и трибуны, и даже тренера противоположной команды, назначив положенные два штрафных броска.

Хоть сейчас я ничего и не чувствовал, но хорошо помнил, как у меня тогда стучало в висках от неудачного падения и как я неуверенно подходил к этим двум броскам. Обождав все положенные на бросок пять секунд, я отправил первый мяч в кольцо. Чисто. Казалось, мой облегченный выдох перебил взорвавшиеся трибуны. Всё, теперь как минимум овертаймы. Второй бросок. Мяч ударяется о заднюю дужку кольца, подскакивает, бьётся о переднюю и в конце концов протискивается внутрь.

Уже после награждения, когда мы с родителями шли домой, мой насквозь военный и зачастую немногословный отец вдруг раскрепощённо твердил о том, какой же я молодец и как же он мной гордится.

— Молодец, сынок! Ты — настоящий боец. Настоящий командир! — Почему-то последнее слово закрутилось уже в моём настоящем сознании и уже не голосом отца, а другим, но всё же смутно знакомым.

— Командир! Командир! Живой? — Я открыл глаза. Надо мной, на фоне синего неба, наклонившись, стоял Иван.

Глава 13. «Рояль в кустах»

Оклемавшись, я одним движением сел и огляделся. Метрах в десяти, на неподвижной туше лошади, лежала такая же неподвижная бурая груда, утыканная, подобно ежу, десятком дротиков преимущественно в левый бок. Весь отряд столпился вокруг меня.

— Контроль провели? — Я задал, наверное, самый важный для меня вопрос. Читал как-то в старом охотничьем журнале, как на охоте вроде бы подстреленный охотниками лось вдруг встал и рванул наутёк когда пьяные стрелки уже отмечали удачную охоту. Медведь, конечно, не лось, но ведь и мы не с мощного огнестрела его вальнули. Да и в живучести его я не сомневаюсь.

— Спокойно, командир, — Взяв меня под руку и поднимая, успокоил Иван. — Мы это сразу же, да шкура у него больно толстая. Мы, значится, и саблей рубили и ножом кололи, да только когда копьём ткнули, только тогда и пробили. — Я зашагал, шатаясь, в сторону замертво лежащего зверя. Иван засеменил рядом, в любой момент готовясь поймать меня, если я вдруг завалюсь в сторону. Немного погодя в след за мной двинулись и остальные. Справедливости ради, меня и правда изрядно шатало, а ноги подкашивались с каждым шагом. Тем не менее, я всё же преодолел столь сложную дистанцию.

Картина, открывшаяся мне больше походила на кадр из фильма ужасов. Две туши, одна больше другой, лежали в небольшой багровой луже. Мерин, похоже, откинулся непосредственно в момент столкновения с медведем, а тот, сфокусировавшись на мне, незаметно для самого себя влетел в превосходящую его по массе лошадь. Само собой, это не могло повлечь за собой его кончину. Скорее всего, ошеломлённый мишка слишком долго приходил в себя и попросту проворонил момент, когда в него полетели полуметровые сулицы. Каким бы грозным зверем не был медведь, такого напора не выдержал бы, пожалуй даже носорог. Хотя в случае с африканским тяжеловесом я всё же не уверен в успехе. Конечно, метатели из моего отряда не такие умелые, как стрелки, но полудюжины тяжёлых дротиков хватило даже такому зверю, как бурый медведь.

Я осмотрел тело косолапого. Бурый мех во многих местах был пропитан тёмной кровью, а голова лежала на брюхе мерина с закрытыми глазами и перекошенной гримасой ярости.

— Молодой мишка, чуть больше года, — Заметил незаметно подошедший, наверное, лучше всех понимающий в природе низкорослый, но от этого не менее крепкий Мурат. «Молодой, а вон какой крупный!» — Заметил я про себя, хоть и понимал, что вообще-то эта особь и правда сравнительно небольших размеров.

— В степи водятся медведи? — Хохотнув, спросил Елисей.

— Ага, — С трудом повернув голову зверя, ответил я. — И гризли, и даже полярные. А порой и панды захаживают из самого Китая. — Все поголовно удивлённо захлопали глазами в немом вопросе. — Давайте-ка с мерина его стащим, да думать будем, чего делать с такой добычей.

Через пять минут нескончаемых пыхтений мы общими усилиями всё же смогли сдвинуть тяжеленную тушу на бок, предварительно вынув из него все застрявшие в нём дротики. К сожалению, половина неудачно вошедших болтов всё же треснула под давлением упавшего замертво медведя.

— Илья, поди сюда, — Я сунул в руки нашему «походному мастеру» обломанный кусочек с наконечником, самой ценной частью арбалетной стрелы. — Вот, все обломки очисти к вечеру. Так, чтобы только наконечники остались. Задача ясна?

— Так точно! — Неуклюже подскочив по стойке «смирно», выпалил он.

— Лейтенант! — Я окликнул Ивана.

— Я! — В два прыжка старший офицер оказался прямо передо мной.

— Встаём на привал, такую тушу бросать нельзя. Командуй.

— Есть! — Он повернулся к столпившемуся позади нас отряду. — Десяток, слушай мою команду! Первая пятёрка в лес, за хворостом и, при возможности, на поиски водоёма. Вторая пятёрка — заняться дневным временным лагерем. Выполнять!

— Есть! — Синхронно отрапортовали сержанты и стали объясняться со своими подчинёнными. Вскоре половина отряда устремилась в лесную чащу. Медведи держат свою территорию, а потому других жителей леса в этом районе можно не опасаться. Я ещё раз взглянул на наш трофей. Да-а, хороший плащик из шкуры может получиться. И мяса, наверное, огромное количество. А уж про когти, зубы и прочую мелочёвку и говорить нечего. Голова, конечно, побаливала после неудачного падения, но это совершенно точно того стоило.

Уже через пол часа ушедшая в лес пятёрка вернулась, гружёная связками веток и вёдрами с водой. Мы же тем временем начали освежёвывать добычу. Многого, конечно, сделать не успели, но по крайней мере добраться до «ненужной» требухи нам удалось. Ненужной она была скорее условно, поскольку действительно бесполезных частей в животном практически не было. Всё шло в дело: сухожилия на качественные нити и тетивы, кишечник, с большим трудом очищенный, можно использовать как импровизированную трубку или длинный мешок и даже мочевой пузырь может послужить флягой для воды.