Одаренный (СИ) - Юллем Евгений

— Ну там легенда на девяносто процентов правдива, — сказала Мария. — Все как по учебнику.

— Это как раз и добавляет ей достоверности, — кивнул Богород. — А десять процентов правды — ни к чему. До поры, до времени.

— В смысле? — подняла брови она.

— Новая депеша от «Капища», — Богород достал листок и передал ей. — На этот раз вполне понятна и не надо ребусы разгадывать.

— Рассмотреть возможность привлечения объекта к работе на Особый оперативный отдел... Серьезно?

— Да. «Капище» не ошибается. И пусть нам неизвестны мотивы, которыми руководствуется проклятая железяка, ее приказ вполне понятен.

— Вербовка?

— Нет, трогать пока не будем. Нам не нужно вот так в лоб получить агента. Если «Капище» всерьез заинтересовалось им, то нужно действовать более тонко. Очень медленно и незаметно. А там — посмотрим.

— Рискованно, — покачала головой она.

— Ну это уже решать мне, агент Рысенок, — сказал Богород, посмотрев Марии в глаза. — Понятно?

— Так точно, — вздохнула она.

— Как считаешь, объект может сам постоять за себя, работать без охраны?

— Я считаю, — осторожно начала она, — да. Только вокруг могут быть жертвы и разрушения.

— Если он достаточно осторожен, то нет. Там у него дестабилизирующий фактор — его брат и Лопухин. Даже два.

— И что с ними будет ...

— А ничего, — отрезал Богород. — Если «Капище» не отдаст прямой приказ по их поводу. Пока особых указаний не было. Твоя задача — продолжать и расширять общение с объектом. Можешь даже домой его пригласить для встреч в непринужденной обстановке.

— Я переговорю с бабушкой...

— Я тоже, — кивнул Богород. — Хоть она меня не очень-то и жалует после смерти твоих родителей.

— Ну если учесть обстоятельства...

— Да знаю я, знаю... — поморщился Богород. — Можешь не упоминать. До сих пор корю себя за их смерть.

— Они знали, на что шли, — глухо сказала Мария.

— И ты знаешь, как я не пытался тебя от этого отговорить. Не хотел я такой судьбы для тебя, все-таки ты моя племянница.

— У Разумовских долг — превыше всего, — сказала она.

— Будучи патриотом не скажу, что это плохо, но как почти член семьи — не одобряю, — вздохнул он. — Не надо было тебе идти к нам.

— Что сделано — то сделано, — повела она плечом. — И это мое семейное призвание.

— Точно. Передается по наследству. И как раз обычно через поколение. То-то ты вылитая Рысь в молодости...

— Спасибо за комплимент. Какие будут инструкции и уточнения?

— Сейчас, — Богород достал старомодный бумажный блокнот. — Значит, так...

— Ну что, поехали? — Васька подошел к своему лимузину. — Вечером можем прогуляться до «Гамбринуса», посидеть за кружечкой пива. Как раз день корюшки, свежая рыбка в наличии во всех ее видах.

— Сегодня не могу, — вздохнул я. — Сегодня я с Марией.

— «Наас на бабу променяяял», — гнусаво пропел он. — Да и вообще, вспомни, почему пиво лучше, чем женщины.

Он имел в виду бородатую шутку, ходившую еще во времена дедов. Помню, я этот список еще в институте читал.

— Помню, помню. Пивные этикетки снимаются без борьбы, пивные пробки не кусаются...

— Вот именно! — драматически воздел палец Васька. — И потом, как можно променять кружку холодного светлого пива, потеющую капельками воды да с рыбкой на другое?

— Вот об этом сам ей и скажи, — я кивнул на Марию, спускающуюся по ступеням мраморной лестницы.

— Да ну тебя, — сказал он и влез в чрево своего членовоза через предусмотрительно открытую охранником дверцу. — Я еще жить хочу. Моя Светлость обиделась. Ладно, адью, мон дью!

Бронированная дверца плавно закрылась — драматичного хлопка дверью не получилось, и Васькин лимузин плавно тронулся с места.

— Задержалась у Лоры, — запыхавшись, сказала она, подойдя ко мне. — Она меня собирается послать на конференцию по филологии.

— Лора? — она имела в виду явно Маклину. — С чего вдруг?

— Вилимо потому, что и тебя Пресветлый. Лестно им показать, что у нас продвинутые первокурсники. Надо было ей тебя подставить, ты же у нас хорош в английском.

— Нафиг надо, — пробурчал я, вспомнив свое второе высшее. — Как-то не хочется. Да и какой из меня филолог? Так, болтаю помаленьку на школьном уровне.

— С ярко выраженным американским акцентом?

— Так получилось, — пожал плечами я. — Фильмы их люблю смотреть.

Не буду же я ей говорить, что мне его специально ставили, чтобы сойти за уроженца Среднего Запада в случае чего?

— Ну-ну, фильмы, — хмыкнула она.

— Ну это знаешь, есть такое искусство, синематограф, — воздев глаза к небу сказал я. — Картинки там движутся, люди бегают, разговаривают. И на афишах три икса впереди написано. В смысле «Фильм-детям».

Она шутливо обозначила удар кулачком.

— Все с тобой понятно, — усмехнулась она. — Поехали!

Мария пошла к своей машине.

— А куда? — спросил я.

Сегодня я предложил ей пойти в то место, которое она выберет. Кафешки-киношки уже порядком надоели, музеи и прочие культмассовые сооружения — для детей и семейных походов, а в ночной клуб со стриптизом приглашать — рано, обидится еще. Да и не любительница она таких заведений, насколько я понял.

— Увидишь, — загадочно сказала она, открывая дверцу. — Садись!

Я не заставил себя упрашивать и прыгнул на сиденье.

Ехали мы долго, лавируя в потоке машин, пока, наконец, не добрались до Петроградской стороны.

— Куда же мы все-таки? — я вертел головой, рассматривая бывшие доходные дома.

— Увидишь, — коротко бросила Мария, въезжая во двор-колодец. — Кстати, уже и приехали.

— М-да, — сказал я, рассматривая дверь в подвал, у которого мы остановились. — Это здесь?

— Ага. Вылазь.

Мария нажала кнопку домофона у двери. Странный какой-то подвал. Вывески нет, а дверь такая, что выдержит удар тараном.

— Кто?

— Я, — коротко ответила она, стараясь попасть в глазок камеры домофона.

Через пару секунд щелкнул замок. Она решительно повернула ручку двери.

— Входи, только со ступенек не сверзись, — она пошла впереди, держась за поручень.

А вот и вторая, тоже очень железная и тяжелая дверь с глазком. Мария позвонила еще раз, уже в звонок рядом с дверью, выбив по кнопке причудливую морзянку. Буква «с».

Дверь открылась, на пороге стоял мужик лет сорока. Крепкий, невысокий, в гимнастерке без погон и камуфляжных брюках.

— Знакомьтесь, это Порфирий, — представила нас Мария. — А это Александр, он со мной.

— Понятное дело, — отступил мужик в сторону. — Проходите.

Все, даже спрашивать не буду, куда мы попали. До боли знакомый запах сгоревшего пороха и оружейной смазки. Тир. И явно какой-то закрытый, для своих. Не те стрелковые клубы для богатых, куда можно сходить для селфи со здоровенными «Кольтом» или «Орлом».

— Ты чего это сегодня решила, во внеурочное время? — спросил Порфирий.

— Да так, захотелось навыки обновить. Привычного дымку понюхать.

— А твой спутник? — он окинул меня взглядом с ног до головы.

Ага, тоже используешь Волхвий Взор? Тем лучше. Наслаждайся цветом моего Оболока.

— Я думаю, он тоже не откажется, не правда ли? — Мария лукаво посмотрела на меня.

— Не откажусь.

— Ну тогда пойдемте, выберете себе оружие.

Мы прошли за Порфирием в оружейку. О, да тут раздолье, я аж рот раскрыл от ассортимента, стоящего на подставках на полках оружейных шкафов.

— Пистолеты?

— Ну если надо, то и пистолеты-пулеметы, — сказал Порфирий. — Но не все. Только те модели, которые пулеулавливатель не разобьют. Серьезное оружие мы в карьере отстреливаем, так что только то, что есть. Там же и полигон для практической стрельбы. Здесь просто тир.

Что выбрать? Из знакомых моделей только иностранные. Тот же самый «Москалев», напоминавший «Макарова» из родного мира, мне не глянулся.

— «Глок» есть? — я оглядел оружие.

— Есть. Три модели пятого поколения и шесть четвертого.