Мамба в Афганистане (СИ) - Птица Алексей

— Тебе, Змееголовый! — еле слышно шепнули мои губы. Тесак обрушился на паколь правого моджахеда. Череп хрустнул, брызнули мозги и кровь. Резко упёршись ногой в спину убитого, я выдернул тесак и с размаху ударил наискосок второго, застывшего в шоке.

Закричать он не успел и упал, заливая камни кровью и хрипя разрубленным горлом. Быстро нагнувшись над ними, я убедился, что оба мертвы, и двинулся дальше, добив попутно ещё одного раненого. Дальше было проще: меж камней никто не бродил, дав мне возможность спокойно собирать оружие.

Тихие голоса душманов указали, где затаилась основная группа. Впереди сидело двое дозорных. Оба настороженно высматривали врагов, ожидая товарищей. Те собирали оружие с боеприпасами и тянули раненых. Никто не собирался возвращаться в свой кишлак. Очевидно, что с утра душманы решили, как волки броситься в погоню, чтобы разорвать нас. Посмотрим, как им это удастся.

Винтовку я отнёс обратно и теперь ходил только с тесаком и Стечкиным. Следовало расправиться со всем отрядом душманов, но также тихо, как с двумя подельниками.

У убитых я подобрал парочку ножей и теперь осматривал их на предмет броска. Я не сильный специалист в метании ножей, но прошлая жизнь привила достаточно навыков для того, чтобы попытаться. Затаив дыхание, учтя поправку на ветер, я закинул руку назад и что было силы выбросил её вперёд.

Короткий широкий нож прокрутился в воздухе и ударил в грудь первого дозорного. Тот захрипел и опрокинулся на спину.

— Сахид! Что с тобой, Сахид?!

Тут же второй нож со страшной силой ударил в спину подбежавшего к товарищу второго дозорного.

— Аллах! Трево…

Храсть — сильный удар тесака перерубил горло моджахеда. Тело дёрнулось и осело на землю нелепым бесформенным мешком. Да уж.

Я провёл взглядом вокруг. Душманы, сидевшие у костра, тихий вскрик вроде как и услышали, но не поняли, откуда он.

По тёмному и слегка ржавому лезвию моего кривого кинжала медленно стекала чёрная в темноте кровь, капая на пыльные камни. Со стороны казалось, что сама чернота решила отомстить. Так оно, в принципе, и было.

Я опустился на колено и наскоро обыскал трупы. Добычей стали тонкая пачка афгани и два автомата с несколькими магазинами. Большую часть я оставил возле трупов, взяв себе только один автомат, и медленно стал подкрадываться к костру. Там уже начали беспокоиться.

— Что-то долго не возвращаются наши.

— Вроде вскрик был?

— Наверное не поделили что и ругаются. А вскрикнул раненый. Да уж, нарвались мы на этот отряд. Злые оказались и храбрые. Рябому стоило договориться с ними о проходе. Пусть бы себе шли, куда им надо. Пусть у шурави голова о них болит.

— Правильно говоришь. Столько убитых и раненых сегодня, никогда такого не было. Завтра пойдём их всех мочить. Догоним и бошки отрежем.

— И яйца тоже, и языки вырвем, а уши запихаем…

Я не слушал разговоры духов у костерка. Понимал я их плохо, а дело делать надо. Болтают, значит ни на что другое внимания не обращают. Наготове в руке у меня лежал второй пакетик дистанционного яда, но, как назло, ветер дул не в ту сторону.

Я сначала хотел всех расстрелять, но решил подбавить вопросов к их смерти, а то банально всё. Пусть сдохнут как шакалы у своего логова, а не как волки в бою. Из-за неудачного направления ветра пришлось крадучись заходить с обратной стороны. Но вот разорванный пакетик попал в струю воздуха, и невесомая и невидимая в темноте пыль направилась к лёгким душманов.

Немного не повезло, и микроскопическая часть порошка попала на меня, но противоядие находилось на поясе. Один быстрый вдох другого порошка, и удушье постепенно сошло на нет. Опасное это дело: травить ядами, но при определённой сноровке весьма выгодное.

Пришлось немного отдышаться после порошка, за это время все душманы отправились к Змееголовому. Я не забывал проговаривать формулу дарения. Пусть вкусит «достойных». Наскоро обыскав трупы, я покидал в мешок магазины с патронами, а в поясной мешочек спрятал найденные пачки афгани.

Трофеем моим также стали гранатомёт и пулемёт РПК — 7,62, опять же «китаец», но неплохого качества. Всё равно к «Брену» патронов не осталось. Нагруженный донельзя, я отправился обратно и, сгрузив барахло у скалы, пошёл за помощью. Добравшись до своих, сразу принялся командовать.

— Хватит дурака валять. Все, кроме тяжелораненых, за мной, за трофеями.

Моё появление напугало басмачей. Оправившись от неожиданности, со мной пошло четверо. Мы забрали всё, что смогли унести за один раз. Нагруженные оружием, пришли в свой лагерь и стали делить трофеи, пока те же четверо отправились за второй партией. Закончив разбор трофеев, стали готовить караван к отъезду домой. Раненого ослика перевязали и, загрузив животных ранеными и оружием, отправили домой.

С ними пришлось также отправить оба пулемёта и кучу другого оружия. Зато у меня остался гранатомёт, и у каждого был теперь нормальный автомат, а не дешёвая поделка. Саид оставил себе СКС и отказался от АКМа. Побитый боем, но ещё живой «Брен» тоже поехал домой.

Остаток ночи мы провели спокойно, жарили ослятину и присматривали место для днёвки. Дальше идти я планировал ночью, если не случится ничего экстраординарного. А оно обязательно случится, в этом я был уверен на все сто процентов.

Рябой Али сначала с удивлением, а потом и с раздражением выслушивал доклад своих людей. Что за хрень творится у него в ущелье? Придётся завтра идти самому к месту боя и ловить этих калашей. Ничего, он лично каждому вынет кишки из живота и отрежет всё лишнее, а трупы бросит на съедение стервятникам.

Но это следует делать с утра, а не на ночь глядя. Никуда они не сбегут. Наверняка у них есть и раненые, да и вообще, от Рябого Али ещё никто не уходил, не уйдут и эти.

Ночью не спалось, молодая жена не радовала, пришлось её выгнать из постели, чтобы не раздражала. Ранним утром он уже строил своих лучших тридцать бойцов, готовясь вести их на штурм. Да и те пятьдесят, что ждали его в ущелье, тоже на многое годились. Сколько из них было убито и ранено, Али не знал, но думал, не больше двадцати. А у врагов, должно быть, пять человек и выжило. Надо их брать живьём.

Уже перед самым выходом снова пожаловал американец.

— Я слышал, ночью шёл бой. Хотелось узнать, кто же победил?

— Мы, — не задумываясь ответил Али. — Много трофеев получилось, и я собираюсь взять с собой ещё людей, чтобы всё прочесать. В ущелье укрылось несколько калашей, трудно будет их быстро найти. Ущелье слишком большое, а людей не так уж и много. Скоро ты увидишь их головы у меня во дворе!

Американец усмехнулся.

— Ну, успехов! Вечером я к тебе зайду, чтобы узнать, кто же это так упорно шёл к русским.

— Хорошо. Если я вернусь к вечеру.

— Ну или с утра. Мне всё равно отчёт надо предоставлять начальству, иначе тебе не видать оружия и ещё одной партии миномётов, да и стингеры слишком дороги, чтобы раздавать их каждому полевому командиру.

Али скрипнул зубами.

— Я не каждый! Сегодня я принесу тебе головы этих людей, чтобы ты сам у них спросил, кто они и куда шли.

— Мне достаточно информации из твоих уст, я не желаю ждать ответов от отрубленных голов.

— Я тебя услышал, американец, но мне пора. Встретимся завтра! — Али отвернулся и прошёл мимо Бена к своим людям. Американец посмотрел ему вслед и громко хмыкнул.

Ну да, как же, всех победили. Такая пальба шла полдня до самого вечера, как бывает при штурме сильно укреплённого противника, а не жалкой банды. Посмотрим, что предъявит Рябой Али, тогда и вывод сделаем… Бен пошёл к себе.

Главарь моджахедов в крайне раздражённом состоянии подошёл к своим воинам и рявкнул приказ. Через несколько часов они уже приближались к стоянке близ места боя, где должен был находиться в ожидании его отряд. Но никто их не встретил, кроме звенящей тишины. Поневоле все ускорили шаг, и их глазам открылась страшная картина разгрома.

Первым делом Али услышал назойливый шум кружившихся над трупами мух. Их привлек запах смерти. Несколько чёрных грифов, шумно хлопая огромными крыльями, взлетели с истерзанных их клювами трупов моджахедов.