Комбриг (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Хотел даже, бросить машину и на какой-нибудь станции небольшой сесть в поезд до Киева, но передумал. Две причины. На машине, в случае чего, можно оторваться, по сравнению с советскими машинами «Фольксваген» на порядок надёжней и быстрее. А преследователи могут быть либо на Эмках, либо на ГАЗ. С «Жуком» им не тягаться. А в поезде, зайдут милиционеры в вагон с двух сторон и всё. Только бой принимать. Даже если и положит их, а потом куда, дёргать стоп-кран и уходить полями? С десятилетним мальчиком квёлым на руках. Ну, нет, такой хоккей нам не нужен.

Был и второй аргумент за автомобильную поездку в столицу братской Украины. А нет, пока — нашей Украины. Этот аргумент называется жаба. Людей не переделать, какими стали годам к восемнадцати, таким и проживут всю жизнь. Зря исправительные учреждения так называются. Никого там не исправляют, так, изолируют от общества, ну или общество на время избавляют от преступников.

Жаба проснулась в Брехте неожиданно, раньше, ну, в смысле, в той жизни, за собой такого не замечал. Нет, монетки коллекционировал и марки в детстве, но хапугой не был, тем более чужого. А тут, с попаданием в тело Штелле, прямо как наваждение нашло. Всё, что плохо лежит нужно затащить в свой удел. Прямо князь Гвидон. Оправдывал себя тем, что не ворует же. Это трофеи, а: «Что с бою взято, то свято». И речь же не о выбитых у побеждённого убитого противника золотых зубах, не о снятых с него мёртвого подштанников. Хотя, про подштанники вопрос, сколько раз форму снимали с убитых. Так для дела, а не для наживы. Ладно. Простим себе … Мародёр — паршивенько звучит. В самом слове «Мародёр» заложен негативный посыл — «дерёт мор». Стервятник, мать его. Интересно, а почему тогда мародёр, а не мородёр? Сам себя, естественно, оправдаешь. Форму снимали, не для обогащения, для маскировки. А когда разутый солдат снимает с убитого им врага сапоги? Он хуже будет воевать без сапог, ноги обморозит. Вообще не сможет воевать. Васков из «А зори здесь тихие» — мародёр? Ботинки для Четвертак снял с немца, автомат приватизировал. Херня всё это. На войне, как на войне. Другие законы.

Всё, оправдал себя. Теперь про жабу. Брехт взял Збигнева за руку и повёл в коридор, когда взгляд зацепился за какой-то беспорядок в ухоженной квартирке консула. Что-то остановило. Твою же налево! Сейф огромный полуоткрытый стоит около дивана, на котором сидел мальчик. Получается, эта комната — кабинет Тадеуша Бжезинского. Ну, и дальше. Он — консул и в сейфе могут быть секретные документы, которые заинтересуют НКВД. Не смог мимо пройти, посадил пацана на диван назад, и заглянул в бронированное нутро монстра.

Полно бумаг. Мешок нужен. Окинул взглядом комнату. Стоять, бояться. Ещё ведь и одежду пацану надо, весна на дворе, не лето, а он в рубашонке тоненькой. Тут два мешка надо. А вот и мешок — в нижнем отделение стального ящика. Полковник его вытащил, думал уже туда бумаги пихать и заглянул … Ох, ёшки-матрёшки! Там были деньги. Полмешка денег. Советских. И вполне себе крупные купюры, рублей не наблюдалось. Тут несколько сот тысяч рублей. Гады поляки, каких-то осведомителей прикармливали, предателей. Правильно они их с братьями ликвидировали.

Ещё не все подарки. Когда Брехт все бумаги из верхнего отделения сейфа в джутовый мешок с деньгами запихал, то обнаружилась коробочка деревянная резная. Ларец. Открыл полковник крышечку. Оба на, гевюр цузамен! Золото. Точнее, золотые монеты. Царские червонцы. Хотя, вон поменьше есть. Да и побольше, прямо на самом верху и совсем грандиозная монета лежит. Золотая монета (Империал) 37 рублей 50 копеек или 100 франков. У Брехта, хоть он в той жизни и неплохую коллекцию монет собрал, такой не было. Не на зарплату школьного учителя такие монетки покупать. Стоимость около полумиллиона современных дензнаков. Монета выполнена из золота 900 пробы. Лигатурный вес монеты составляет 32 с лишним грамма. Вес чистого золота 29 грамм. Диаметр 33,5 мм.

Сунул и эту коробку в мешок. Пришлось сразу вынуть. Мешок стал неподъёмным. Ладно. «Жук» утянет. Иван Яковлевич ещё раз оглядел сейф, не оставил ли чего. Может, где в уголке листочек с кодами шифровок завалялся. Нет, может, он и был, но среди бумаг, которые уже в мешке.

Пришлось два раза прогуляться мимо живописной композиции из кучи трупов до автомобиля и сгрузить добычу в багажник. Потом Иван Яковлевич прошёл в детскую. Сдёрнул с кровати простыню, и сбросал на неё, не сильно разбирая, детскую одежду из гардероба. Только пальтишко, прихватил. Спустился третий раз, еле запихал узел в багажник «Жука» и вернулся за Збигневом. Тот опять свернулся калачиком на диване и всхлипывал. Ничего. Успокоится в дороге и злее будет по отношению к украинским националистам.

Так что — аргумент, продолжать путешествие на автомобиле был железный, слишком ценный груз и его на себе не уволочёшь. Ничего, с божьей помощью доберутся.

Или коммунистам бог не помогает?

Событие сорок первое

Если вам нужно встать в 7 утра, то будильник нужно ставить не на 6:30, а на шкаф.

Иногда будильник помогает проснуться, но чаще всего — мешает спать.

Не выйдет Штирлиц из Штиглица. Проспал, проснулся только в семь часов утра. Будильник нужно с собой возить. Оглянулся, на заднем диване, почти вытянувшись, сопел укрытый двумя пальто Збигнев Казимеж Бжезинский.

Поматерился немного и, даже не сбегав в кусты, завёл мотор и тронулся, выворачивая назад из леска на дорогу. Надо надеяться, что милиционеры на работу приходят к восьми, потом оперативка, где приметы мальчика все получат, ну ладно с мальчиком, они приметы «Фольксвагена» получат.

Да, с «Жуком» беда, его среди города не спрячешь, приметная вещь. Это одна беда. Есть и вторая, неожиданная, кто бы мог подумать на этот «Жук» питался не травой, а бензином. Из плюсов то, что у Консульства он стоял полностью заправленным. Прямо под завязку, но вот теперь уже всего половина осталось. И до Киева может не хватить. От Харькова до столицы Украинской ССР можно двумя дорогами добраться. Северной, через Суммы, и южной, через Полтаву. Северная чуть длиннее, но Брехт выбрал именно её, так как она проходит через леса и рощицы всякие, а южная идёт через сплошные поля, где укрыться почти невозможно. По северной дороге получалось около пятисот километров, по южной чуть меньше, километров на пятьдесят — шестьдесят.

Volkswagen Käfer (он же «Жук»), вообще, Брехту казалось, что их начали выпускать после войны. Но раз у поляков в консульстве есть, то, значит, сколько-то машин и до войны успели сделать. Движок, судя по найденному в бардачке паспорту, полтора литра, объём бензобака сорок литров, максимальная скорость составляет 115 км/ч (71 миль в час) при расходе топлива 6,7 литра на 100 километров. Врут, как всегда. Пусть будет — 8 литров. По идее, должно хватить до Киева, но это только математика, по закону бутерброда горючее кончится посреди Киева, напротив милиции, или, тоже не лучший вариант, среди полей, где хрена лысого найдёшь, а не бензин.

Исходя из этих расчётов, Иван Яковлевич где-то по дороге надеялся подзаправиться, может, какой трактор или грузовик попадётся, уговорить водителя слить за большие деньги десяток литров, и тогда точно должно хватить. Но пока есть горючка и Брехт гнал на полной скорости по вполне приличной дороге. Грунтовка, не автобан, но и щебёнкой мелкой присыпана и грейдером, или бульдозером по ней недавно прошлись, ямы и колеи заравнивая. Наверное, Хрущёва уже заслуга. А он его грохнуть хотел. Пусть работает пока. Успеет на тот свет. Подождут черти со своей сковородой. Чугунной? Тефалевой?

Хотя, вон гуляет же полная доказательств версия в интернете, что именно гоп-компания руководимая Хрущёвым отравила Сталина. Может, грохнуть?

Гнал полковник, утопив педаль газа в пол. Сто пятнадцать немцы из пальца высосали, но восемьдесят мелкая таратайка народная давала. Брехт понимал, что при такой скорости бензин гораздо быстрее кончится, но сейчас скорость была важней. Збигнев от дикой тряски проснулся и принялся канючить, что в туалет хочет, пить хочет, есть хочет, домой хочет. Пришлось остановиться у небольшого мостка через мелкую речушку. И сам в кусты сбегал, и фляги наполнил, и умылся. Покормить было чем паренька, готовился же, пирожки покупая и хлеб. Выдал мелкому пару пирожков с морковью и пару с рисом — яйцом. Зачавкали на заднем сиденье, Брехт опять втопил газ до упора. Когда часики от Фаберже показали восемь, гонщик решил, что вот прямо сразу милиционеры облавы не организуют и продолжил гнать, легко обгоняя попутные полуторки и совсем уж редкие Эмки. В основном народ ещё на телегах передвигался и лисапедах.