Настоящая попаданка (СИ) - Леви Ариана

У Афонария меня снова встретила та девчонка, его внучка, и проводила в дом.

— Ребенка разверни, — проскрипел старик, когда я изложила ему суть дела. Я не сразу поняла, что «разверни» значит «распеленай», и стала вертеть хныкающего Андрюшку из стороны в сторону.

— Тьфу, глупая! Тряпку размотай! — рассердился дед.

Я послушно сделала, как он сказал. Дед пощупал животик, попросил перевернуть малыша. После осмотра обратился к внучке:

— Ну, Улька, что скажешь?

— Колики, — фыркнула девчонка, — детский сбор попить. Или вообще ничего, само пройдёт.

Дед одобрительно кивнул и перевёл взгляд на меня:

— Вот, — говорит, — смену себе готовлю. Толковая.

Девчонка, меж тем, дала мне травки, объяснила, как заваривать и как давать, если в ближайшее время лучше не станет.

— А если и травки не помогут, то снова приходи, — добавил дед. — А чтобы не плакал, ты гладь ему спинку, животик — оно и пройдёт незаметно.

Ну, вообще-то, Андрейка и не плакал — хныкал тихонько, по своему обыкновению. Меня больше его животик напугал, да отказ от еды. В общем, вернулись мы домой, а дальше я ходила по комнате и гладила Андрюше животик, и шептала что-то успокоительное, пока он не заснул. Аккуратно уложила и вспомнила, что я еще не завтракала, а уже скоро обед. Благо Даринка всё без слов поняла, и снова взяла на себя приготовление пищи. Какая же она молодец, что бы я вообще без неё делала?

Позавтракала просто творогом: страшно было, вдруг моё питание не лучшим образом скажется на молоке, и спровоцирует новый приступ. Ради здоровья моего малыша, я и вовсе на один творог готова перейти, если потребуется. Но не потребовалось: уже через пару часов Андрюша проснулся и попросил кушать. Животик стал обычным, мягким — словом, прошло всё. Но меня еще долго не отпускало: я среди ночи всё время просыпалась и проверяла, как там ребёнок.

На всякий случай, я немного травки всё же заварила и давала Андрюше попить вместе с водичкой. То ли травки помогли, то ли просто всё прошло, но приступов больше не было. А через пару дней я узнала, что это Маруся, пока Даринка была занята, покрошила в пюре Андрейке капустный лист из своей тарелки с супом — хотела подкормить братика. Пришлось поговорить с Марусей, объяснить, что нашу еду братик пока есть не может, от неё у него будет болеть животик. Маруся прониклась, разревелась и пообещала больше так не делать. Пришлось и её успокаивать.

Фу-ух. Оказывается, быть мамой — весьма нервная штука.

Вообще, этот случай заставил меня задуматься о том, насколько мало на самом деле проблем от этих детей и как много помощи. Вспомила свои капризы в 7-10 лет, и то, как семилетний Егорка много работает, а десятилетняя Лялька помогает по хозяйству. Я не говорю уже о детях постарше: у нас в подростковом возрасте начинается разброд и шатания, а тут — серьёзные работящие ребята. Но разве таким должно быть детство? Или таким оно и должно быть? Не знаю, до этого как-то не задумывалась. Но появилась идея — сделать их детство немного более… детским. Пока не знаю, как, но можно начать хотя бы с игрушек. Вон, у Маруськи даже куклы нормальной нет, какая-то тряпка, перетянутая нитками, весьма отдаленно напоминающая женскую фигуру в платье. Да, решено, в следующий приезд в город, поищу магазин с игрушками.

Вечером я снова подняла тему ремонта в разговоре с Гиртаном. Он нахмурился и прямо спросил:

— Влада, зачем тебе это нужно? Ты скоро вернёшься домой, так почему ты так рвёшься что-то менять здесь?

— Э-э-э, — не поняла я, — так ты против, что ли?

— Нет, я не против. Я и сам давно планировал этим заняться, да никак руки не доходили. Но я хочу понять, для чего это тебе?

— Я не знаю, как объяснить. Вы мне уже не чужие люди, понимаешь? Да и сама я хочу жить в лучших условиях, если есть такая возможность. Деньги для того и нужны, чтобы людям жизнь облегчать. Иначе, какой в них толк? Ну, а то, что я с собой их не заберу — так это вообще неоспоримый факт. Всё, что мы заработаем и не потратим, останется вам с Владой и детям. А я у себя дома не нуждаюсь, я говорила — у меня богатые родители. Вы же меня не выгнали, относитесь хорошо, помогаете во всём — так почему я не могу ответить тем же?

Гиртан помолчал какое-то время, потом сказал:

— Ну, мы бы тебя никак не могли выгнать, всё-таки ты в теле моей жены. Но мы бы и так не выгнали, в общем-то. Я вижу, что ты хорошо к нам относишься, за детей беспокоишься, как за своих собственных… И ценю это. Но денег не надо. Я сам сделаю пристройку и расширю дом. Сейчас мы с Гришкой закончим окучивать грядки, и у нас будет пара недель свободного времени — вот и займёмся.

— Это здорово! — обрадовалась я, — Только деньги всё равно нужны: на новую мебель, на краску, да мало ли, что еще понадобится.

Увидев, что Гир собирается возразить, торопясь заговорила:

— Позволь мне сделать это. Я ведь тоже тут живу, и хочу сделать свой вклад. Пожалуйста!

Гиртану ничего не оставалось, как согласиться: даже если бы он был против, я бы всё равно сделала по-своему. Я понимаю, что ему, как мужчине, не нравится, что зарабатывает в семье женщина, тем более, я ему фактически-то не жена даже. Но для современного мне мира это — норма. Я пыталась донести эту мысль до Гиртана во время своих рассказов о Земле, но не уверена, что получилось.

— Есть еще кое-что, — решила я добить мужчину, — как ты смотришь на то, чтобы я наняла помощницу по хозяйству? Я занимаюсь бизнесом, и мне нужно больше свободного времени. А я его трачу на домашние дела, которыми вполне может заняться какая-нибудь девушка за плату.

В итоге Гиртан просто махнул рукой, разрешив мне делать всё, что мне вздумается. Только попросил предупреждать его заранее о любых изменениях. Ну, это мне не сложно.

Глава 15

— Люди не равны от рождения! — в запале спора кричала я Гиртану, — Вот я — дочь богатых родителей, а могла бы, как ты, родиться в крестьянской семье. Где тут равенство?

— И чем же, по-твоему, я, рожденный в крестьянской семье, хуже тебя? — спокойно спросил Гиртан в ответ на мои эмоциональные выкрики.

— Ничем, — опешила я, — просто у тебя меньше возможностей по сравнению со мною…

— С чего ты взяла?

— Ну, как же: я ни в чем не знала отказа, у меня всегда было всё самое лучшее и самое дорогое, мне оплатили учёбу в престижном месте… — я даже растерялась, объясняя такие очевидные вещи.

— И? — приподнял бровь Гиртан, — Я не вижу тут особых преимуществ. Я тоже получил хорошее образование, тут всё в большей степени зависит от желания самого человека учиться, а возможность всегда найдётся. Большинство деревенских остаются неграмотными только потому, что им это всё и не надо. Хотели бы — нашли способ. Что касается того, что ты ни в чем не знала отказа — вряд ли это хороший метод воспитания личности. Хорошо, что подобный подход не сильно тебя испортил, хотя след всё же остался.

Я не знала, что на это и возразить: вроде похвалил, а вроде и раскритиковал. Я предприняла еще одну попытку:

— Но тебе и другим крестьянам приходится работать от зари до зари, чтобы прокормить себя и детей!

— А твои родители, что, бездельничают?

Туше! Действительно, отец всё время на работе, да и мама постоянно чем-то занята. В нашей семье вообще безделье не приветствуется. Каждую минуту ты должен быть чем-то занят, постоянно что-то делать, развиваться, учиться и т. д. Это впитано мною с самых детских лет, и, лишь, когда мне исполнилось восемнадцать, я осмелилась взбунтоваться. Целый год праздной жизни без надзора родственников! Я думала, встречусь с жестким противостоянием моих трудолюбивых родителей, но они проявили мудрость, позволив мне поступить так, как я хочу. Уступили в малом, ведь потом я бы всё равно поехала в Кембридж, если бы не попала сюда. И чего мне стоил этот год, кто бы знал: постоянные тусовки выматывали сильнее, чем подготовка к ЕГЭ. Но зато я психологически отдохнула от постоянной гонки, от незримого прессинга родительского мнения, от стремления оправдать их ожидания. Да, жизнь деток богатых родителей не так легка, как кажется многим. Возможно, такое босоногое детство, которое было у моего «мужа» — действительно предпочтительнее, с какой-то стороны. Но я ни о чем не жалела. Моё воспитание сделало меня той, кто я есть.