Ермак. Регент (СИ) - Валериев Игорь
— Успокойтесь, Евгений Никифорович! Всё будет хорошо! Мы справимся! Весь путь процессии будет уставлен шпалером войск по сторонам. И император, и регент будут в постоянной коробочке из бойцов спецотряда. Да и большую часть пути Александр проедет в блиндированной карете под усиленной охраной ближнего круга. Сейчас мы готовы ко всему, — я ободряюще сжал плечо генерала. — Всё будет отлично!
— Ваши бы слова, да Богу в уши. Слышал, что в убийстве генерал-губернатора Финляндии Бобрикова также наш убийца с портсигаром отметился, а не какой-то суперстрелок, который поразил Николая Ивановича у Финляндского сената, стреляя через залив Тё… Тёёлё… тьфу ты, — Ширинкин раздраженно сплюнул, — язык сломаешь от этих чухонских названий.
— Через залив Тёёлёнлахти, — почти без запинки произнёс я.
— Ага. Через него самый, — генерал достал платок и протер лоб. — Так это правда?
— Правда, Евгений Никифорович. Как оказалось, действительность несколько отличалась от того, что было изложено в бумагах следственного дела. Незначительно, но отличалась. Во-первых, выстрела никто не слышал, поэтому и предположили, что убийца стрелял через залив. Во-вторых, дальше все следственные действия проводились в разрезе этой версии, подгоняя факты под неё. И в-третьих, похожий на штабс-капитана гренадера некий штатский тип с портсигаром в руках был отмечен рядом с генерал-губернатором во время его убийства. Для этого пришлось опросить всех свидетелей по новому, отправив в Гельсингфорс столичную следственную бригаду под руководством Кошко. Аркадий Францович это всё и откопал, — я тяжело вздохнул-выдохнул. — Хотя работать там было тяжело. Противодействие со стороны финнов и местного чиновничьего аппарата становится всё более явным и открытым.
— Как думаешь, Тимофей Васильевич, скоро там полыхнёт? — Ширинкин положил в карман платок и поправил на голове фуражку.
— Может быть и сегодня, Евгений Николаевич. В ближайшие дни точно. Князь Джамбакуриан-Орбелиани стягивает к Гельсингфорсу значительные силы своего 22-го армейского корпуса, при этом параллельно идёт развертывание всех трех бригад в дивизии, что практически удвоит личный состав корпуса.
— Слышал, его планируют назначить на пост генерал-губернатора Финляндского княжества? — вопросительно произнёс генерал.
— После похорон будет указ. Сейчас в Финляндии необходим на этой должности военный человек, которого уважают в войсках. А Иван Макарович к тому же и очень решительный человек. Думаю, он справится с восстанием, — я замолчал, прикидывая, какими силами будут располагать финны и сколько англичан под видом «туристов» уже прибыло в Финляндию и Прибалтийские губернии.
— А как же князь Оболенский? — прервал мои размышления Ширинкин, спросив про кандидатуру на должность генерал-губернатора Финляндии, обсуждавшуюся на Государственном совете месяц назад.
— Иван Михайлович неплохо два года назад справился с должностью губернатора в Херсонской и Харьковской губернии, решительно подавив антиеврейские и крестьянские беспорядки, за что эсеры приговорили его к смерти и даже ранили во время покушения, но… — я сделал паузу, подбирая слова, чтобы точнее охарактеризовать князя Оболенского.
— Я понимаю ваше — но и полностью согласен, Тимофей Васильевич. Для той пороховой бочки, которой стало Финляндское княжество сейчас, Иван Михайлович не подходит. Он не глупый и хороший человек, но страшный балагур, причем для балагурства готов свои фантазии смешивать с истиной. Его даже в семействе Оболенских иначе и не зовут, как Ваня Хлестаков, — Ширинкин усмехнулся.
— Серьезно⁈ — удивился я.
Такой информации у меня не было.
— Так оно и есть, — подтвердил генерал.
В это время на крыльце появился регент и молодой император. Найдя меня и Ширинкина глазами, Михаил махнул рукой, подзывая, и направился к карете. Я с генералом направился к нему и Александру, который шёл рядом с дядей.
Регент подсадил девятилетнего императора в экипаж, после чего повернулся к нам и произнёс:
— Тимофей Васильевич, вы едете с нами, а Вы, Евгений Никифорович, организуйте движение колонны и отправку поезда. У Вас, надеюсь, всё готово?
— Да, Ваше императорское высочество.
— Тогда отправляемся, — регент молодцевато забрался в карету.
За ним залез и я, успев лицом и пожатием плеч показать Ширинкину своё недоумение решением великого князя. До этого по утвержденному плану я и начальник Дворцовой полиции должны были следовать в одном экипаже в сопровождении тройки «черных ангелов», которые с другой тройкой должны были осуществлять самый ближний круг охраны императора и регента. Состояли эти тройки из инструкторов Аналитического центра. Первая — Тур, Шило и Савва, вторая — Шах, Ус и Чуб.
Все браты имели под мундирами, которые украшали полные банты Знаков отличия Ордена Святого Георгия, панцири Чемерзина, которые держали даже винтовочную пулю. Авенир Авенирович, создавая эту защиту, превзошёл сам себя.
Легкие, не сковывающие движения, практически незаметные под одеждой эти бронежилеты держали пистолетные и револьверные пули в упор. Задачей братов было закрыть охраняемых своими телами в случае нападения. Кроме этих двух троек в парадных мундирах ближнюю охрану осуществляли еще шесть троек «черных ангелов» в тяжелом, штурмовом снаряжении со щитами из металла Чемерзина.
Леший же командовал отрядом снайперов в шесть человек, и они уже были на Балтийском вокзале, контролируя сверху и вокзал, и Царский павильон.
— Дядя Тимофей, мама просила передать вам, чтобы Вы всегда были рядом со мной, так ей будет спокойнее, — произнёс Александр IV, когда я уселся напротив него и регента.
Звание или должность «дядя Тимофей», как и покойный Севастьяныч «дядя Миша» из уст детей Николая II я получил больше трёх лет назад. Наедине и в присутствии близких родственников, к которым относились Михаил, Сандро с женой и ещё несколько человек из ближайшего круга императорской четы, включая и мою жену, молодой император обращался ко мне только так.
Я посмотрел на Михаила, тот пожал плечами, как бы говоря, что с женщиной, а тем более на последних месяцах беременности лучше не спорить. А если учесть, что эта женщина вдовствующая императрица и мать императора, то о каком возражении вообще может идти речь.
— Хорошо, Ваше императорское величество, я буду всё время рядом с вами, — я ободряюще улыбнулся юному императору.
Тот посмотрел на меня серьезными глазами, можно сказать, взрослого человека.
— Дядя Тимофей, а меня завтра будут убивать? — спросил мальчишка, не сводя с меня тяжелого не по возрасту взгляда.
«И что ответить ему⁈», — подумал я и решил говорить правду.
— Не только завтра, Александр, но думаю и сегодня возможна попытка и в другие твои выезды из Гатчинского дворца, где ты находишься в самом защищенном месте, — я взял ладони императора в свои, удивившись тому, какие они холодные. — Понимаешь, кто-то поставил цель уничтожить царствующий дом Романовых, и он не останавливается ни перед чем. Вот такие, Ваше императорское величество, у нас творятся дела. Но мы все, кто тебя охраняет, сделаем всё возможное и невозможное, чтобы не допустить твоей гибели.
— Это дядя Георг хочет нас уничтожить? И по его приказу убили папу? — голос Александра дрогнул, но взгляд оставался твердым и абсолютно не соответствовал девятилетнему возрасту ребёнка.
— Мы пока точно не знаем, Саша, — в разговор вступил Михаил Александрович, — вот поймаем убийцу и спросим, кто его нанял. Очень многие заинтересованы в нашей смерти. Не только Георг V, желающих хватает даже у нас в Российской империи.
— Но почему, дядя Миша⁈ Что мы не так делаем, что нас хотят убить⁈ — Александр перевел взгляд на меня, как бы прося и моего ответа.
А я даже застыл в удивлении от столь точного вопроса мальчика-императора. Что же сделали Александр II, Александр III и Николай II такого, что бы их убили? Наступили английской аристократии и масонам на яй… точнее, на кошелек, пополняемый за счет опиума⁈
