Гражданская кампания - Джек из тени

— О нет, ты не понял — глаза девчонки засветились багровыми всполохами — у меня приказ от нового владельца этим комплексом, выселить всех непонятных постояльцев. Остальное вторично, просто не люблю насильников, знаешь ли.

— Насильников никто не любит — усмехнулся старшак — но уверен, ты меня полюбишь всей душой, когда я поставлю тебя раком, привязав за горло к стене.

— Ты не в моём вкусе, прости — ответила Аки и повернулась к своим подчинённым — валите всех, кто носит их знак — указала на эмблему в виде зубастой рыбы. Двое с косами пропали, чтобы выйти из тени за спиной бандитов. Синхронный взмах и несколько голов слетело с плеч. Предсмертные крики и звон металла стал слышен далеко за переделами мануфактуры.

Глава 10

— Это немного не то, чего я хотел — обращаюсь к Аки, пока мы шли к центральному зданию моей новой собственности — во второй фазе вашей акции крики слышны были в соседнем квартале — рогатая стыдливо склонила голову — но претензий нет к вам. Всё же народу здесь обитало многовато, чтобы всё прошло в тишине. Лишних не нарезали на бекон?

— Конечно, нет, шеф — обижено надулась Аки — здесь пленников и фактических рабов было раза в два больше, чем самих подручных Ерша.

— Удиви меня.

— Двести восемьдесят шесть боевиков, больше пяти сотен пленников. Даже дети есть, явно заложники за выкуп — отчитался мой новый капитан — здесь полно целых семей, которые отрабатывают долги.

— Условия содержания?

— Да половина из них живёт хуже скота в хлеву самого захудалого фермера — глаза рогатой снова окрасились в багровые тона.

— Успокойся, всем не помочь. Но некоторым всё же можно попробовать. Где пленники?

— Мы всех собрали на площади.

Аки была права, видок у местных «работников» был, мягко говоря, неважный. Грязные, в лохмотьях, запуганные до ужаса, так как внешность демонов, которые миролюбиво просили пройти на площадь, не вызывала желания сбежать. Судя по всему, ломали морально этих несчастных долго и со вкусом.

— Простите, представляться пока не буду — прокашлявшись, обращаюсь к измождённой толпе. Маску не снимал, во избежание, так сказать — но сейчас главное не это. Я новый владелец этой земли, не по понятиям, а по закону, всё куплено официально. Вы все свободны, никто вас не задерживает, если нужна помощь, обратиться к властям, мои люди вам помогут — у меня за спиной стояли бойцы Кодамы.

— Мы можем уйти прямо сейчас? — робко спросила женщина, обнимая маленького ребёнка.

— Разумеется — кивнул в ответ — если есть личные вещи, без проблем забирайте, никто вас не остановит. Нужен отдых, можете сегодня остаться, хотя здесь грязновато — было прохладно, но груды тел как бы намекали.

— Спасибо — женщина расплакалась.

Пока мы подчищали после рогатых мальчиков и девочек, выяснилось, что местная шантрапа засрала всё вокруг во всех смыслах. Кучи мусора, какой-то хлам везде валялся, часть помещений стали общественным сортиром. Лишь центральное здание было в относительной чистоте, да и то по одной причине. Там содержали дорогой живой товар в виде похищенных девушек, плюс местный бордель для своих.

Все наши действия в городе свернули, так как жить здесь было невозможно просто физически, а рук не хватало всё это разгрести. Пришлось отвалить службе уборки столицы двойную цену за вывоз всего барахла, которое аврально сваливали возле двух ворот. Да и то, работнички согласились сюда ехать только под гарантии безопасности. Для этого взяли под контроль три улицы, чтобы те не нагадили ещё больше, но только уже под себя.

Новость о том, что бывшие владения гномов теперь имеют нового хозяина, разлетелись со скоростью лесного пожара. Как ни крути, считалось, что эта группировка была достаточно крупной, чтобы отъехать за одну ночь всем составом.

Первые гости пожаловали на утро третьего дня, можно назвать этих товарищей парламентёрами. Правда, вели себя довольно несдержанно. Было видно, переговорщик давно в теме, язык хорошо подвешен, плюс чувствовал за собой силу.

В итоге всё свелось к тому, что мы теперь должники Ерша. Когда гвардейцы стали ржать в голосину, мужичок обиделся.

— Так-то нехорошо, я вам дело говорю, хочу помочь — татуированный по самое не балуй парламентёр серьёзно считал свой монолог деловым предложением — вы же ведёте себя грубо. Ёрш может передумать.

— Как там у вас, что взято на нож, твоё по праву, верно? — посмотрел в глаза мужику, тот скривился, понимая, что я прав — Может, проблема в другом? Ваш босс решил на халяву присвоить общак этой братвы, заодно меня на счётчик поставить до кучи, вдруг прокатит. Мы здесь пошукали по складам, парни неплохо зарабатывали, но и жили по понятиям, боссу отстёгивали как положено. Или я не прав, поправь меня, если что?

— Ты кому сейчас предъявить решил? — вот тут блатного пробрало — тебе жизнь дарят, а это дорого стоит — в ответ снова смешки.

— Я так не считаю, дядя — встаю со стула, давая понять, что разговор окончен — наши жизни принадлежат только нам. Хочешь меня убедить в обратном, рискни.

— Скоро узнаешь — ухмыльнулся татуированный — до встречи.

— И тебе не хворать.

— Что будем делать, командир? — спросил один из сотников Кодамы — нас маловато, чтобы контролировать весь комплекс зданий.

— Пока это не требуется — указываю на план зданий — на внешних стенах держим только скрытое наблюдение. Основную оборону переносим на внутренний круг. Внимательно изучите план, пройдитесь глазами по территории, внесите коррективы. Возможно, где-то что-то не совпадает. Может, сарай какой разрушен и завален проход, или местные прокопали туннель. Аки, прикинь с остальными, как лучше вы впишетесь в оборону. Я же вас ненадолго покину.

Пока командиры отрядов проводили мозговой штурм, перекраивая план зданий разноцветными линиями и стрелками, я попробовал усесться в позу лотоса, чтобы дотянуться до родных, в попытке передать послание. Но хрен там плавал, из меня любитель медитации, как из Аки веган со стажем. В итоге весь затёкший переместился на кровать и уснул.

Я стою на смотровой площадке, расположенной на башне в центре нашего имения. Рядом стоит удивлённая Мидори, в лёгкой ночнушке и куриной ножке в руках.

— Опять ночной дожор? Да я не против, кушай, радость моя, а то в последнее время ты сильно похудела —