Намбандзин (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич
Пока мои подданные занимались этим, я отправился расширять провинцию Микава за счет соседней Тотоми вместе с даймё Мацудайрой, который принял новое имя Иэясу, чтобы подчеркнуть свое освобождения от рода Имагава. Асигару-тэппо под моим командованием сделали его смелым и мечтательным. Хотя, сказать честно, не только они. Первая же разгромная победа привела под знамена даймё много воинов. Среди них были и зажиточные самураи, которые, стремительно переобувшись, перебежали на сторону сильного, и дзисамураи, увидевшие шанс выслужиться и разбогатеть, и ронины, заскучавшие по хозяину и постоянному жалованью, и авантюристы всех мастей, почуявшие запах богатой добычи, и безземельные крестьяне, решившие сменить тяжелый труд на рисовом поле на рискованный на поле боя.
Наша армия вторглась в соседнюю провинцию двумя отрядами. Первый из пары сотен самураев следовал в авангарде, опережая основные силы километров на десять и высылая дозоры в разные стороны, чтобы нас не застали врасплох. При этом где-то в глубине провинции Тотоми уже были наши синоби, нанятые по моему совету в деревне Каваи. Основные силы двигались со скоростью своего обоза и делая короткие переходы, чтобы у Мацудайры Иэясу было время достойно, а не в седле, принимать гостей, которые прибывали со всех сторон. Исход борьбы с родом Имагава пока не ясен, поэтому разговоров было больше, чем дел. Подозреваю, что после визита к нам делегации отправлялись в Сумпу к Имагаве Удзидзане, чтобы посмотреть, что делается там, и послушать, что пообещают за верность.
В провинции Тотоми осталась довольно мощная группировка богатых самураев, все еще преданных роду Имагава. Мы встретились с ней в широкой и длинной долине. Место было не самое удачное, но лучше рядом нет, а отступать далеко было чревато, потому что перебежавшие на нашу сторону приняли бы этот маневр за бегство и совершили бы очередное переобувание, а наша армия и так была меньше вражеской раза в полтора. Как я заметил, нынешние благородные самураи меняют сеньоров намного чаще, чем делают сэппуку. Этим они не отличались от западноевропейских рыцарей, которым даже в голову не приходило ковыряться ножом в собственном брюхе.
Мы построились так же, как во время предыдущего сражения. Успех обречен на копирование. Небольшим изменением было то, что перед нашими пикинерами добавили частокол из заостренных стволов бамбука, наклоненных наружу. Те, кто участвовал в первом, теперь были спокойнее, я бы даже сказал, вели себя вальяжнее. Чего не скажешь о новичках-перебежчиках, пусть и опытных воинах. Их смущало количественное превосходство противника, особенно в тяжелой коннице. На асигару-тэппо они посматривали свысока, то есть с седла, в котором сидели, хотя наверняка слышали, что именно аркебузиры решили исход предыдущей битвы.
Зато враги явно сделали выводы из нее. Мы ждали, когда они пойдут в атаку, а они ждали нас. Время шло, солнце приближалось к зениту, но ни одна из сторон не нападала. Ситуация работала против нас. Согласно японскому менталитету, даймё обязан был атаковать первым. Не сделать это — объявить себя трусом.
Я пришел на помощь Мацудайре Иэясу, подсказав ему любимый прием монголов:
— Пошли в атаку конницу. Пусть нападут на врага и сразу отступят, обтекая нас с двух сторон, и вытянут вражескую конницу на асигару-тэппо. Только объясни им попонятнее, что погибать не обязательно. Пусть ввяжутся в бой и сразу поскачут назад. Ты не будешь считать их запланированное отступление трусостью. Наоборот, накажешь тех, кто продолжит сражаться,
Даймё долго вбивал в тупые самурайские головы, что надо сделать, а ему упорно не верили, хотя на шутника не похож ни разу. Вбитое с детства кулаками отца и прочих наставников не вытравишь, поэтому многие самураи погибли зазря, не решившись отступить. Или просто не смогли оторваться от противника. Это сыграло нам на руку. Враги приняли нашу атаку всерьез. Им даже в голову не пришло, что скачут в ловушку. Когда наша конница, разделившись на две неравные части, потому что справа было больше свободного места, начала обтекать построенную пехоту, вражеская увидела перед собой новую и неподвижную цель, за которой не надо гоняться, и ломанулась на нее.
Дальше, за исключением мелких деталей, было то же, что и в прошлый раз. Залпы аркебуз быстро объяснили очередным самураям, что их время прошло. Когда рассеялся дым последнего залпа, на почерневших от пороховой гари лицах асигару-тэппо появились надменные ухмылки. Так крутой гопник смотрит на чмошника, хотя на последнего в данном случае больше сам был похож.
31
Этого сражения хватило, чтобы самураи провинции Тотоми поняли, кто сильнее, кто теперь будет их даймё. Те, у кого Мацудайра Иэясу вызывал аллергию и кто не погиб на поле боя, перебрались в Суругу или дальше. Оставшиеся радостно присягнули ему, чтобы не потерять владения. Новый правитель был щедр и добр: переметнувшиеся на его сторону первыми стали богаче, а остальных милостиво простили.
Так же победы хватило, чтобы Мацудайра Иэясу сделал ставку на асигару-тэппо. Иезуитам предложили для окучивания две провинции всего за две тысячи аркебуз. Поторговавшись и покряхтев, они согласились. Даймё был, так сказать, истинным синтоистом, поэтому решение далось ему с трудом. Я объяснил Мацудайре Иэясу, что, во-первых, иезуиты создадут конкуренцию буддистам, которые, пользуясь поддержкой рода Имагава, обнаглели в последнее время, а во-вторых, и тех, и других можно будет запросто извести под корень, когда даймё станет очень сильным. Уж я-то знал, что христианство здесь не приживется.
Третьим результатом победы стало то, что два друга детства, два даймё, контролировавшиепровинции Микава, Тотоми, Овари и большую половину Мино, объявили о стратегическом союзе. В империи Нихон появилась новая военно-политическая сила, доказавшая в нескольких сражениях, что способна на многое. Это событие избавило меня от некоторых проблем и даже сделало богаче. С одной стороны я находился на службе у Оды Нобунаги, а с другой был вассалом Мацудайры Иэясу, поскольку владел деревней в его провинции. Теперь они были союзниками, и даймё провинции Овари сделал правильные выводы и пожаловал мне деревню в подконтрольной ему части провинции Мино, хотя здесь не принято быть вассалом двух сеньоров. Я рассказал Оде Нобунаге, что в Европе это встречается повсеместно, и он, видимо, решил на моем примере проверить, стоит ли так поступать. Называлась деревня Ваноути и располагалась в плодородной долине, благодаря чему давала сто семьдесят пять коку риса в год. Заводить и в ней производство пороха я не стал, чтобы не быть конкурентом крестьянам из Каваи.
Союз двух даймё-победителей напугал воинственных соседей. Наступило перемирие, то есть все ждали, кто даст слабину, чтобы накинуться толпой и порвать на части. Заодно вооружались. Ода Нобунага и Мацудайра Иэясу скупали огнестрельное оружие у любого, кто мог предложить. Без ведома иезуитов это мало кто мог сделать, поэтому христианство набирало обороты в Овари, Мино, Микаве и Тотоми.
Я воспользовался паузой в военных действиях, чтобы построить собственное жилье в Тоёкаве. Мало ли как пойдут дальше дела, а собственная крепость, пусть и маленькая, глядишь да пригодится. Это был каменный трехэтажный донжон на платформе высотой метра два. Я не собирался заводить многочисленную прислугу и охрану, поэтому сооружение было скромным и при этом учитывающим такой фактор, как синоби. Они научили меня в том числе и тому, как защищаться от их коллег. Впритык к крепостной стене высотой четыре с половиной метра, окружавшей двор, возвели несколько подсобных строений, крыши которых заодно выполняли роль сторожевого хода. С северо-западной стороны, где было основание мыса, прорубили ров в скале. Камень был очень твердый и труд очень тяжелым, поэтому остановились на глубине метра четыре. До уровня реки оставалось еще столько же или даже больше, поэтому заполнялся ров водой только в самом низу во время половодий и постепенно высыхал, если не было дождей. По-любому это препятствие надо было преодолеть захватчикам, если таковые объявятся, а стрелки из каменной надвратной башни будут им мешать. Я прикинул, что даже один фальконет, установленный внутри нее перед бойницей, позволит нескольким воинам отбиться от большого отряда. Осталось разжиться бронзой и отлить пару пушек.
