Ванька 13 - Сергей Анатольевич Куковякин
— Поедем по этой, — указал я направление движения одному из охранников князя, который сейчас у меня роль водителя выполнял.
— А что не как вчера? — поинтересовался он.
Я и так злыдень-злыднем сейчас от всего происходящего был, а тут ещё какой-то водила, мне — генералу, вопросы задавать вздумал!
Еле я и сдержался.
— Вчера уже там поездили, мужиков хороших скольких потеряли… — процедил я сквозь зубы.
Тон моего голоса заставил водителя глаза куда-то вдаль упереть, со мной он взглядом не хотел больше встречаться.
— Поехали, — приказал я.
Что меня так плющит-то? Сам я даже себе удивляюсь.
Скоро моё настроение и другим пассажирам нашего транспортного средства передалось и все теперь молчали, только по сторонам активно поглядывали. Не просто взглядом скользили, а просеивали окружающее пространство, выцеживали глазами всё лишнее, чего не должно тут быть.
Честно если — все сидящие в автомобиле боялись японской засады. Жить-то хочется и «самоваром» нет никакого желания стать.
«Самоварами» тут инвалидов, бывших воинов без рук и ног, называют. После Великой войны их много было на рынках и у церквей. Милостыню у добрых людей они просили. Подавали, но чаще не добрые, а те, кто гордыню свою потешить желал. Вот де я какой хороший — копеечку безногому и безрукому в шапку бросил…
Потом как-то в один момент, буквально за ночь «самовары» все с улиц исчезли. Это ещё до нашествия особей произошло. Вокзалы, площадки перед кинотеатрами и другие людные места от «самоваров» как метлой прочистили.
Куда они все делись?
Спросил одного, другого из своих шапочных знакомых — настоящими друзьями я после гражданской что-то так и не обзавелся.
— На Соловках все они, — шепнул мне один знающий. До и после этого опасливо вокруг осмотрелся.
Вот… Даже вспомнилось мне сейчас тоже неправильное, как и всё происходящее в последние дни…
Конечно — неправильное. Разве не так? Люди на фронте всего лишились, а их на Соловки, с глаз долой. Вид у героев войне не парадный, надо их в темный уголочек задвинуть…
Тьфу! Да кончится ли всё это!
Может это мне предупреждение свыше такое? Не езди, Ванька, в расположение «Отряда Исии»?
Нет уж, хрен вам всем на глупую рожу, поеду.
Я хлебнул из заветной фляжечки спиртяшки.
Уфф… Вроде и полегче на душе стало.
Глава 37
Глава 37 Всё не так и плохо
— Наши?
Я передал бинокль приданному мне специалисту по японскому языку.
— Наши, — подтвердил он.
Мы стояли на небольшом холме и рассматривали комплекс зданий, в котором размещался «Отряд Исии».
Мы сразу решили туда не переться, а сначала посмотреть, что там и как. Может там японцев полно, а мы припремся такие красивые…
— Откуда тут они?
Действительно, откуда? Вроде, не должно наших там быть. По крайней мере, вчера утром в расположении «Отряда Исии» ни советских, ни монгольских войск не было.
— С неба свалились, — пошутил переводчик.
Впоследствии оказалось, что он прав. Князь всё же сумел до кого нужно в Москве дозвониться и там за голову схватились. Как не вывезли бумаги? Почему? Мать-перемать…
Тут и самолет сразу нашелся, и кого в нем разместить для десантирования на суперсекретный японский объект.
Не всё так плохо оказалось, как мне думалось.
Вот нас и встречали. Без песен и плясок, хлеба и соли, а по-деловому и как положено.
Кстати, кто за архивом Исии прибудет, десантники знали. Опять же Александр Владимирович к этому руку приложил. У старшего лейтенанта, что меня у входа в комплекс встретил, даже моя фотография имелась. Откуда она у князя? Вернусь — обязательно спрошу.
Территория, на которой японцами были размещены лабораторные корпуса и ещё какие-то здания, была изрыта воронками. Досталось и сооружениям, кое-где даже ещё и дымилось, но уже так — без огонька. Хорошо поработали наши красные соколы.
— Целы бумаги? — уже на ходу задал я вопрос командиру десантников.
— Еле успели, всё у них к уничтожению уже было готово, — обрадовал меня старший лейтенант. — Во двор уже коробки вынесли, заминировали, канистрами с бензином обставили…
— Где они? Веди скорее.
— Не, не, не. — даже замахал руками военный. — Пока туда нельзя. Вот разминирует Козлодоев, тогда и пойдем.
Я остановился и закурил. Старший лейтенант составил мне компанию.
— Кто это там у тебя воет? — кивнул я на лабораторный корпус.
Из разбитого окна, что находилось сразу справа от входа в здание, завывания и звучали. Повоет кто-то, замолкнет и снова начинает. Причем, горько так воет, с душой…
— Это их рикугун тайи глотку свою надрывает. Не выполнил порученное, вот и расстраивается.
— Что же вы так человека довели? — пошутил я, а затем подошел к окну и заглянул внутрь комнаты.
На полу у стены сидело три японца. Если я ничего не попутал — хэйтё, со: тё и капитан, что тишину нарушал. Ефрейтор и старшина сидели молча, глазами в пол упирались. Охранял их наш молодой боец с перевязанной головой как в песне про Щорса.
К слову, перевязан в комнате был он не один. У японского капитана оба предплечья тоже были бинтами обмотаны. Наверное, поэтому его руки были впереди связаны, а у солдат — за спиной.
— Он уничтожить все бумаги был должен, а мы не дали. Да заткни ты его! — последнее было уже сказано не мне, а охранявшему пленных.
Боец и заткнул японца пинком по ребрам. Видно, был у него на раненого офицера зуб.
Во внутренний двор лабораторного корпуса я попал только через полчаса.
— Наверчено, накручено там многонько было, — оценил работу японцев сапер-десантник с запоминающейся с первого раза фамилией. — Можно подходить. Всё чисто.
— Товарищ генерал, побыстрее бы, — поторопил меня старший лейтенант. — Опасно тут…
Сам знаю, что опасно, но… торопиться надо неспешно.
Однако, и командир десантников прав — принесёт черт самураев, и нас положат и документы заберут. По уму, вывезти всё это добро надо, а там, дома уже со всей вдумчивостью с материалами «Отряда Исии» и разбираться.
Коробок с бумажными папками было не так и много — кубометр, не больше. Грузовик бы не самый вместительный и хватит, всё до последней бумажки в него уместится.
