Старуха (СИ) - Номен Квинтус
— А в университете разве нет людей, у которых нужные знания имеются?
— Есть такие люди, и их много — но благодаря активности товарища Луначарского у них просто времени нет мне помогать! Преподаватели, профессора университета, способные эту проблему решить за неделю, по уши заняты никому не нужной деятельностью. То есть с точки зрения Луначарского и Крупской они «улучшают учебный процесс», а на самом деле они изо всех сил пытаются хоть как-то организовать работу таким образом, чтобы не нарушить идиотские инструкции наркомпроса и все же студентов научить тому, без чего СССР просто загнется!
— Эк вы сурово-то к наркомпросу относитесь. Вы что, всерьез думаете, что вы умнее тех, кто занимается вопросами просвещения в стране?
— Вот этого я не думаю. Мне некогда об этом думать: я точно знаю, что без помощи профессоров университета у меня не получится разработать установку для промышленного синтеза каучука. У меня опытная установка на двадцать процентов мощности работает сейчас, а если речь пойдет о заводе, производящем по сотне тонн каучука в сутки… я, набравшись опыта, хотя опыта и отрицательного, с уверенностью могу сказать одно: если промышленную установку буду опять проектировать я одна, то она не на двадцать процентов мощности работать сможет, а хорошо если на пять. И огромный завод будет давать каучука столько же, сколько эта опытная установка могла бы при помощи университетской профессуры.
— То есть, как я вас понял, вы хотите профессоров университета отстранить от их нынешней работы и заставить их…
— Так, давайте на этом остановимся. Я имею в виду на угадывании мыслей друг друга. А то мы придумаем, что другой из нас якобы думает, будет думать как ответить на то, что оппонент и предлагать не собирался… Результата так точно мы не получим. А результат — результат вы уже увидели: одна недообученная первокурсница уже стране пользы принесла… довольно много принесла. В том числе и потому, что секретаря комитета комсомола, хотя бы и третьего секретаря, наркомпросовскими инструкциями не тиранили, а обучали так, как обучать и положено. Так, как профессора университета считают необходимым обучать. Вот только так они смогли пока обучить меня, еще с десяток студентов: маловато в университете секретарей комитета комсомола однако. А если их освободить от мелочной опеки наркомпроса они — профессора эти — со своим огромным опытом и, особо замечу, с огромным желанием принести пользу нашей стране, в рамках учебно-исследовательских программ пользы стране принесут в десятки раз больше. Вот взять того же профессора Зелинского: он на рабфаке свою программу лично разработал, без оглядки на постановления наркомпроса — и на отделении химии у него выпускники рабфака, которые химию изучали, уже успехи демонстрируют куда как выше, чем рабфаковцы, обучавшиеся по наркомпросовским программам. Разница просто в глаза бросается! И я даже не говорю о том, что в комсомол они куда как чаще записываются и общественную работу огромную ведут.
— И ведь чушь вы откровенную несете, и не прислушаться к вам не получается, — задумчиво произнес «в пространство» Валериан Владимирович. — Я бы вас, Вера Андреевна, за такие слова мог бы… да и вы и сами знаете. Должен даже тебя за антисоветчину — но ты, Старуха, вроде и чушь несешь, а как посмотришь — оказывается дело говоришь. Знаешь, мне тут достали сок виноградный в бутылках, иностранный, компании Уэлш — и этот сок с кофе действительно помогает. Вроде и пустяк… а ты обещала этим летом придумать, как и нам такой сок делать. Народу он точно лучше вина будет. Сделаешь?
— Сделаю, там все несложно… только сколько-то денег потребуется и чтобы меня все же слушались беспрекословно. А то, знаете, если каждый мужик со своим ценным мнением в техпроцесс полезет, то вместо сока получится… ничего хорошего.
— Денег-то, надеюсь, не миллионы?
— Тысячи. Может тысяч двадцать… посчитать надо, каталоги полистать: там кое-что придется пока за границей заказать. Но за границей действительно мелочи, я вам смету и список оборудования через неделю принесу, годится? А наладить производство сока, если оборудование быстро привезут, мы уже в сентябре успеем. Хотя это такая ерунда…
— Ты бы знала, сколько в стране такой ерунды сделать нужно, то промолчала бы. Но, вижу, у тебя уже и не ерунда в голове зреет. Давай, вываливай мне всё, я тебя, конечно, тут же обматерю — но если ты от такого же ответа воздержишься, то, глядишь, мы опять что-то умное придумаем. Кстати, поздно уже, ты сама кофе с виноградным соком не хочешь? А то, гляжу, сидишь вся такая бледная и уставшая.
— Не откажусь.
— Сейчас сделаем, — Куйбышев выглянул в приемную, распорядился насчет кофе и сока. — Они бодрит, и аспирин экономит — а нам, я чувствую, разговаривать еще довольно долго.
— Кстати, насчет аспирина, — Вера вспомнила от чего Куйбышев умер, — вам все же стоит его пару раз в день по четверти таблетки…
— Ничего, мне и кофе хватает. С лекарствами у нас, сама знаешь… ладно, а теперь давай, неси сюда свою чушь.
— Ну, в порядке привнесения чуши предлагаю физмат университета вывести из подчинения наркомпроса и позволить факультету самостоятельно определять кого, чему и как учить — скажем, в порядке эксперимента. Еще было бы неплохо партком и комитет комсомола факультета от общеуниверситетского отделить и наделить их правами райкомов.
— С чего бы это?
— Это я в порядке бреда, а брежу я примерно так: в университетских организациях большинство, естественно, составляют всякие историки, биологи, медики — которые в наших дисциплинах ни уха, ни рыла — но всякие постановления принимать, мешающие и научной, и учебной работе именно на физмате, принимать горазды. Опять же — раз уж мы именно бредить начали и чушь нести — раз факультет больше наркомпросом не управляется, то глупо было бы оставить такое управление через партийные и комсомольские организации. Автономия — так автономия.
— И что мы получим в результате? Ты хоть понимаешь…
— В результате я могу гарантировать, что уже к следующему лету СССР себя полностью тем же аспирином обеспечит. И это всего лишь жалкое начало, потому что через год холодильные шкафа, такие де как у Кирова в Ленинграде дома стоит и даже лучше, у нас в стране любой рабочий домой купить сможет. А это — не только холодный квас в жару, но и возможность дома хранить продукты на неделю, резкое сокращение нагрузки на торговлю…
— Не врешь?
— Профессор Зелинский по моей просьбе уже запатентовал все, что для производства таких шкафов нужно — а если подключить студентов для обдумывания и разработки их серийного производства…
— Так, про патенты ты мне попозже подробно расскажешь, а дальше что?
— Дальше? Там перспективы необозримы, конечно, но кое-что интересного предложу сразу. Мне тут университет мотоцикл подарил шведский, Хускварну. Очень неплохой мотоцикл, кстати, но есть у него один серьезный недостаток: шины на нем служат недолго, их всего на пять тысяч километров хватает.
— Тебе запасные шины нужны? Это несложно, тем более что деньги у тебя есть.
— Мне этих денег маловато будет, поэтому я хочу предложить шведам для их мотоциклов шины советские покупать, за твердую, понимаешь ли, валюту. С ходимостью километров так тысяч в двадцать — двадцать пять. И по цене не дороже Мишлена или Дэнлопа.
— Зачем?
— А затем, что производство каучука мы в конце концов отладим, у нас резины будет много и недорогой к тому же. А через шведов мы репутацию советским шинам уже создадим, и когда будем готовы и за рубеж шины поставлять, сразу очередь из буржуев выстроится. Очень, замечу, небедная такая очередь… нам что, лишняя валюта лишней будет?
— Ну да… ладно, побредили — и хватит, десять уже, тебе домой пора, да и мне, пожалуй, тоже. Машину для тебя вызвать?
— Спасибо, я но мотоцикле, если его еще не сперли — я его во двое поставила.
— У нас во дворе никто ничего спереть не может. Ладно, до свидания. Я пока тебя арестовывать не стану, обещанного сока подожду. А ты, если еще чего удумаешь, ко мне побредить заходи, я обычно после семи свободен и до девяти просто сижу тут отдыхаю…
