Круговерть бытия 2 (СИ) - Дорнбург Александр
Войско Решида-паши мы настигли у деревни Кулевча. Это возле самой восточной границы Шумлинской области. Естественно, с Варненской. И османского полководца имелось под знаменами сорок тысяч человек, половина из которых — башибузуки, преимущественно — албанцы. С нашей стороны было 26 тысяч профессиональных солдат.
И каких солдат! Их вполне можно было сравнить с римскими легионерами. Государь Николай Павлович сам лично проверяет знание службы полков, стремится высоко поставить военное дело. Наблюдает за обучением кадетов, требует от офицеров точного исполнения долга. А количество всегда волей-неволей должно переходить в качество. Русские солдаты в это время были стойки и непобедимы и, кроме того, честны и исправны.
Много лет прошло с этих пор, много воды утекло, но и в 21 веке, когда мы хотим сказать про кого-либо, что он образцово служит, мы говорим: — «это Николаевский служака». Всю жизнь служил николаевский солдат на военной службе. Молодым безусым рекрутом приходил он в полк из деревни и седым стариком возвращался домой.
По нынешним понятиям, считай у сторон — паритет в силах.
Сражение снова получилось бестолковое. Поскольку русская армия перешла в наступление и снова угрожали крепости Шумла, то Великий визирь заметался как вошь на гребешке и решил снова идти к Шумле, чтобы не допустить ее осады. Первыми из русской армии на месте оказалась конница. То есть наш Баклановский полк.
Числом конечно неполный, в строю по выздоровлению большей части раненых, оказалось 280 человек. Зато прекрасно вооруженный. Огневой мощью мы могли бы потягаться с тысячным отрядом османской кавалерии.
Против нас выступила конница башибузуков. Мы немного постреляли, последовательно разогнали два отряда по 500 человек. Срубив сотни две бритых налысо голов. Кроме того, снова хорошо показали себя два десятка свежесделанных гранат на основе динамита. Так что, враг умылся кровью. А вот нефиг с американцами соглашаться, что «полмиллиона погибших под бомбами иракских детей — удачная цена за свержение Саддама Хусейна».
После чего, утром 30 мая, подошел передовой отряд русской пехоты и выбил отряд башибузуков с высот возле села, захватив их. Но тут уже успел навалиться всеми силами Решид-паша и начал штурм этих высот. Для нас казаков особой работы не было, мы маячили неподалеку, иногда приближаясь и обстреливали крайние турецкие отряды.
Против нас, молодцов добрых, пыталась действовать турецкая кавалерия, но без особого успеха. Потому, что это была классическая турецкая феодальная конница, слабо снабженная огнестрельным оружием. Проще сказать — иррегулярная кавалерия. Так как первоклассную турецкую конницу мы за время войны уже почти полностью уничтожили и у противника осталась только второсортная.
То есть, те микст-банды, которые сумели собрать на своей территории правители вилайэтов (герцогств), которые, в свою очередь, делились на санджаки (графства). Первыми управляли бейлер-беи, вторыми — санджак-беи. Оставались в стране и государственные земли, не розданные в личное пользование, они разделялись на округа — казы. Казы составляли резервный фонд для пожалований новым феодалам и пока управлялись кадиями.
Сипахи не имели единообразного вооружения, а социальные катаклизмы, сотрясающие Высокую Порту, как и в Европе, способствовали исчезновению «восточного рыцарства». Кроме этого, турки не знали плотного конного строя, использовали тактику рассыпного боя, где каждый всадник, вооружённый на свой вкус, мог с наибольшей эффективностью воспользоваться своим умением.
Та пестрая толпа, что пыталась действовать против казаков, сохранивших свою старинную храбрость и изворотливость, кроме вышеизложенного имела еще и мало «агаларов» ( всадников с копьями), так что ловить им было нечего.
Даже вдвоем или втроем казаки легко разгоняли целые отряды такой швали, численностью в полтора- два десятка османских сипахов. Так как мы прекрасно владели огнестрелом и пикой. Донцы действовали так храбро, что не верилось всем, кто видел. Обстреляв врага, станичники врезались в ряды басурман, рубя и вращаясь на коне во все стороны.
Другая картина боя складывалась у многочисленной турецкой пехоты.
Русские начали оставлять высоты, но у нас подходили все новые отряды и с марша вступали в бой. И все же, пока русские части поднакопились, турки сумели захватить высоты и обосноваться там крепко.
— Аллах, Аллах! — радостно кричало турецкое войско.
Воодушевившись этой победы османские аскеры ринулись вниз, атаковать все подходившие полки русской армии, но тут уже собралось достаточно числом пехоты и артиллерии и наши дали туркам жару.
— Крепитесь, храбрецы! Наша берет! — кричали русские командиры, воодушевляя солдат.- Бей, бей турок, бей крепче!
Так дело продолжалось целый день среди поистине африканского летнего зноя.
Вечером, прибывший Дибич сменил потрепанные в сражении полки на новые и велел им организовать решительную атаку на высоты. А поскольку предусматривалось снова организовать осаду Шумлы, то в обозе наши везли немало артиллерии. В том числе крупных калибров. Теперь же она весьма пригодилась.
Артиллерия хорошо проредила врага, а потом началась общая атака. Деморализованные турки отошли.
— Зулум! Зулум! (турецкий — «несчастье») — кричали аскеры.
— Аман! ( турецкий — Горе нам!) — орала масса башибузуков.
Мы, казаки, степные орлы, попытались преследовать одиночек или оторвавшиеся от полков группы, сбривая головы, но турок спасла наступившая ночь.
В итоге, так как весь день пехота либо штурмовала высоты, которые переходили из рук в руки, либо обороняла их, то для конницы особой работы не нашлось. Враг не был разбит, чтобы его преследовали кавалеристы, к тому же ночь положила конец такому преследованию.
Я, конечно, успел застрелить за целый день из дальнобойной винтовки человек десять, в том числе трех онбаши (десятников) и двух юзбаши (сотников), да и потом увеличил счет, саблей добавив пятерых, но наш полк особо не отличился, за исключением предварительного этапа.
Хотя Мольтке и восхвалял до небес эту победу своего соотечественника, но фокус тут состоял в том, что турки бы и так ушли, оставив нам поле боя, даже без вечернего штурма их позиций. Больно велика была османская армия, чтобы оставаться на месте.
Турецкую армию всегда продовольствуют со дня на день. И пусть в обозах у нее есть обширные запасы, но тут мало иметь хлеб в магазинах. Османам еще нужны мельницы, чтобы молоть его, дрова, чтобы печь его, лошадям нужен фураж и тысячи других нужд еще обременяют турецкое войско. С той минуты, как казаки поставили под угрозу пути снабжения, сразу стало понятно, что армия визиря не простоит долго на этих полевых позициях.
Так что, на самом деле этим глупым вечерним штурмом наш немец сыграл на стороне турка. Если бы его не было, то уже утром, под угрозой блокады, османская армия должна была уходить. И тогда бы наши солдаты не штурмовали бы вершины с засевшими на них басурманами, а атаковали противника, находящегося в движении, на равнине. То есть действовали бы намного эффективнее.
Отход мусульман быстро превратился бы в бегство. И тогда в дело бы вступили казаки и остальная конница. И для преследования неприятеля у нас оставался бы целый световой день. И я уверен, что армия Решид-паши была бы полностью разгромлена и к Шумле прорвались бы единицы. То есть своими действиями Дибич фактически сохранил султану армию.
Впрочем, победа есть победа. Даже такая ублюдочная.
Турки потеряли 5 тысяч человек убитыми, 2 тысячи пленными. Оставили нам всю артиллерию, из 56 орудий, и обоз с припасами и продовольствием. А там была даже багдадская хурма и сухие индийские бананы. Но 30 тысяч человек Решида-паши ушли в Шумлу, укрепив ее гарнизон.
Русские потери тоже были велики. 2300 человек убитыми и ранеными. А учитывая весьма скромный размер нашей армии в этих местах, о грандиозных прорывах думать не приходилось. Как говорит стандартный армейский сержант: «Война заключается не в том, чтобы умереть за свою страну. Сделай так, чтобы другой парень умер за свою».
