Махинации самозванца - Романов Илья Николаевич
– Ваден… тут ещё вот какое дело… Ты обещал, – замыкаясь в себе, тихо прошебуршал стрелок.
– Антеро?
– Да. И Варун…
– Считаешь, что сейчас уместно?
– А когда ещё? Ты обещал!
Теперь мне всё понятно. Вот откуда у тебя грусть в глазах. Я и не понял, как для тебя был дорог бродяга. Чем же тебя за душу так зацепил мой отморозок. Ты же знал его меньше, чем я.
Может, поэтому он для тебя так важен, потому что ты знал его меньше, чем я. Я же знал его ублюдком, у которого временами просыпается совесть. Я в основном видел его с плохих сторон. А тебе он просто не успел показать себя дерьмом…
Хотя кому я вру. Себе вру. Антеро был ублюдком, тварью, скотиной. Но это мой ублюдок, тварь, скотина. Родная сволочь, что бы между нами ни было…
Или, может, для тебя первоочередной Варун. А Антеро только за компанию…
– Лорин… Я помню. Впрочем… Хорошо, что напомнил… Устроим на днях…
Я невольно ударился в воспоминания. После очередного штурма погиб Антеро. Пока бойцы графа зализывали раны, мы опять получили передышку. Я тогда вёл себя не лучшим образом. Я ужрался до поросячьего визга. Пил в одну харю в своём шатре. Швырял предметы мебели в тех, кто входил в шатёр. В общем, меня смерть бродяги немного подломила.
Сразу после боя я прилюдно обещал устроить своему отморозку самые пышные похороны в баронстве.
Признаюсь, пышных похорон не получилось. Не до похорон было. Так взяли и просто закопали в земле неподалёку от других павших бойцов.
Своё слово надо всегда держать, при условии, что ты дал это слово по своей воле. Без нажима на тебя, и вообще способен слово исполнить. Иначе сам себя уважать не буду.
– Лорин. Всё будет. О подготовке бойцов думай… На днях будет перезахоронение, – этими словами я завершил инспекцию будущих стрелков.
Уже в замке я понял, что похороны отморозка – это не только наша с Лорином сентиментальность. Это весомое событие, важное в местной, болотной политике.
А с какого перепугу один Антеро достоин высших почестей? А чем подвиг Элба или Озёрного хуже? Чем старики, что умирали при активации амулетов диких рас, хуже? Подвиг – он всегда подвиг, а кто этот подвиг делал – не важно. Пока мы помним, они живы…
Саму идею устройства пышных перезахоронений я сначала обкатал на Хелрике и Коиме. Первый был в полном восторге. Что это подхалимаж или восторг, что я с ним советуюсь, не стал разбираться. Второй моей прихотью, став старшим над кассой и всем материальным имуществом, был не так воодушевлён. Коим что-то брякнул про расходы, но в целом он согласен, что мёртвых надо уважить.
Если кто-то думает, что похороны – это не бездонная яма расходов, то я вам завидую. Если доживёте, то поймёте. Одного вина на поминания сколько надо…
На следующий день я отправился к стене. По рыцарям были отправлены верховые с призывом собираться на поминки. Я держу своё слово. Прости, Антеро, что не смог сразу слово исполнить. Но ты понимаешь, что сначала нужды живых, а остальное как получится…
От моего отморозка разило сладко-кислым запахом тухлятины. Я бы зажал себе нос, как некоторые, но нельзя. Надо соблюдать хоть видимость похоронного протокола.
Антеро, Элба и Эссе поместили в деревянные ящики, отголоски гробов, между прочим моё введение. Я предполагал, что запахи будут ещё те, и заранее принял меры.
Чуть в стороне откапывают стариков камикадзе и Варуна, что до последнего, даже мёртвым прикрывал бродягу. Вам, может, это непонятно, каково это идти на смерть, зная, что уже всё… Как таких не уважить. Для них я распорядился сделать рядом с замком отдельный мемориал.
Есть рядом с замком такая каменная гряда. Для крестьян эта каменная гряда бесполезна. Для обороны эта гряда имела бы стратегическое значение, если бы не была рядом с замком. А так обычная земля, хоть и чересчур каменистая. Пока доедем до замка, то там должны возвести прообраз мемориала павшим.
Копать каменистую землю должны косяки из ополчения. Ну те, кто не успевает в подготовке, на то было отдельное моё распоряжение. Кто может, тот поймёт, а на остальных в этом вопросе плевать.
Рыцарей я решил хоронить отдельно от героев долины в семейном склепе. Так-то это великая честь по местным меркам. По сути, я после их смерти отчасти принял в свою семью. Сразу скажу, не все поняли эту мою прихоть. Семейный склеп для семьи, а тут я такой нарисовался…
Так пофиг, кто что думает. Пусть знают, что герои долины из дворян – это моя семья, тем более что Элба и Антеро – не чужие мне люди. Семейный склеп и так простаивает. Замок относительно новый и места вполне хватает, а насчёт новых постояльцев у меня большие сомнения…
На похороны съехались все более-менее именитые люди долины. Что там мои вассалы и их семейства. Здесь и простые крестьяне, и даже семьи мятежников из тех, что я пощадил. Пусть смотрят, как провожают героев долины, и ещё раз подумают, на чьей они стороне.
Заунывные звуки местных костяных дудок меня выбесили донельзя. Надо что-то думать насчёт музыкантов. Нельзя же быть совсем деревней. Только где их, толковых музыкантов, взять, заместо гербовой бумаги пишут на простой…
Вначале хоронили героев от ополчения, стариков-камикадзе, Варуна и наиболее отличившихся в боях. Трёхтонные обкатанные ледниками валуны окольцевали прообраз будущего мемориала. Камни стаскивали верёвками на салазках. При помощи рычагов ставили на попа. Куча людей в сочетании с малейшими знаниями по механике ещё и не такой Стоунхендж могут отгрохать.
Я первым взял речь. Говорил общими словами. Нёс что-то невнятное про долг, честь, самопожертвование. Про то, что Родина героев не забудет, и всё в том же духе. Внёс, так сказать, официальную струю в обряд. Сам понимаю, что общие слова ничего не стоят, но так надо.
А что я мог сказать? Большинство я в глаза почти не видел. Да и гибли они не из-за меня, а ради своих близких. Потом были речи от близких. Было всякое в этих речах. Рыцари и их семейства морщились от упоминаний крестьянских историй, но молчали и не мешали высказаться, равнялись на меня.
Похоронили, отпели – точнее что-то отыграли музыканты, а я пригласил деревенскую родню на поминки в замок. Пускай поминают за мой счёт. До самих перезахоронений рыцарей, естественно, я крестьян не пустил. В семейном склепе был второй акт перезахорон…
Денна и Бранд стоят рядом со мной. Олави держит за плечо мелкого. Мелкий, не скрываясь, плачет. Его сестра держится. Такая холодная леди. И не скажешь, что ей всего двенадцать.
На этих поминках я не говорил. За меня всё сказали другие дворяне. Вспоминали. Беззлобно укоряли. В чём-то наставляли живых на примерах мёртвых.
Отличился Марвук. Тупой солдафон, но это ему простительно. Этот придурок что-то вякнул, что Озёрный был предателем и ему слишком великие почести. Да, блин, нашёл время выражать своё мнение. Сказал бы мне это наедине, но зачем же при детях Эссе такое ляпать. Впрочем, отчасти ты мне в этом помог, теперь Денна меньше будет встревать в мои дела. Не дура, должна понять, насколько шатко их с братом положение в обществе.
Что-то говорили Гевур и Лорин, как бойцы-копья Антеро. Что-то я говорил. Что говорил – не помню. Да мне это и не надо было. За меня всё сказали мои поступки.
Потом была пьянка в тронном зале. Крестьяне, приглашённые на побывку в замок, пили рядом с казармой во дворе замка. Поминали, как могли.
Через час официоза поначалу негромко, потом громче стали раздаваться совсем не траурные речи. А потом – как всегда. Ну умерли, и что?! Надо жить дальше. Сегодня они, завтра мы. Зачем мёртвым тащить на себе лохань слез.
А что вы хотите? Такие нравы и обычаи. Да и мы в этом плане от них мало чем отличаемся. Примеров из своего прошлого приводить не буду. Если вы хоронили павших братьев по оружию, то вы поймёте и без пояснений.
Живи здесь и сейчас, завтра в этом можешь уже не успеть. Братан, если он был жив, сам бы так сказал на своих похоронах…
* * *
