Три родинки на левой щеке. Часть IV. Запад (СИ) - Таня Рысевич
— Но здесь также полно людей, которые охотно дадут ей по морде, — заметил Дон.
— В Лейваане тоже были делегации всех Орденов разом. А толку? — черт, похоже, этот парень был прав.
— Мда… — Дон устроился поудобнее, — знаешь, я только прибыл и ещё не разобрался. Как думаешь, чем закончится все это собрание? — он широко махнул руками, подразумевая окрестности Белой Теснины.
— Если очень повезёт, то договоримся и разойдемся. Это так же вероятно, как то, что монетка встанет на ребро… А так — одна искра и все это полыхнет.
Собеседники переглянулись и одновременно нервно рассмеялись, очевидно, подумав об одной и той же рыжей девушке. Дон понял, что пора переходить к тому, зачем, собственно, он сюда пришёл, тем более, что кувшинчик с сидром уже наполовину опустел.
— Вот мы сейчас беседуем, и я понимаю, что ни разу не слышал о тебе, — признался Дон, — хотя я знаю про Арлеша, Ткаша и прочих.
— Я ни разу не был в Ре-Дон-Гоне с тех пор, как ушёл в Орден, — Якуш сделал вид, что не почувствовал подвоха.
— За столько лет⁈ — вообще-то не то чтобы в этом было что-то удивительное, но Лиспа находилась достаточно близко от Ре-Дон-Гона, чтобы хоть разочек позволить себе ностальгический отпуск. Особенно для воина, который наверняка пару раз обошёл весь материк со своим напарником-целителем.
— А зачем? — Якуш попытался безразлично пожать плечами, но заметно погрустнел. — Семьи у меня там не было и нет. Да и друзей тоже.
Дон решил помолчать. Что-то сейчас будет. И действительно, Якуш вздохнул, сел, наклонившись вперёд и взял кружку обеими руками.
— Я не расплатился с ватагой за уход, — признался Якуш, — но всё равно сбежал в Орден. Так что путь в Ре-Дон-Гон мне заказан.
Вот оно как! Люди, выросшие в других городах, недооценивали силу особого уклада улиц Ре-Дон-Гона, а зря. Там царила самая настоящая мафия. И «выйти в город» и «выйти на улицы» означало попасть в два совершенно разных места. Раз Якуш не ушел мирно, до тех пор, пока на улицах остаются люди, которые его помнят, для него вернуться в Ре-Дон-Гон почти наверняка означало смерть. Ну или крайне нервное времяпрепровождение, если повезёт.
— Я должен был выиграть Игру, чтобы Серлеш меня отпустил. А я проиграл.
И Игру Дон тоже знал очень хорошо. По массовости и значению это было что-то вроде футбола. По сути — что-то среднее между бегом с препятствиями и боями без правил.
— В каком году? — уточнил Дон.
— В сорок первом.
— Ха! — Дон даже не подозревал, что ему выпадет такое веселье. — Неудивительно, что ты в ней проиграл!
— Почему? — недоуменно посмотрел на него Якуш.
— Потому что я её выиграл!
Якуш несколько раз моргнул.
— Вот только почему ты меня тогда не помнишь? — Дон попытался в подробностях вспомнить чествовавшую его толпу, но Якуша в ней не припоминал.
— Потому что я очнулся только на следующий день, — проворчал воин.
— Ааа…
Якуш уставился на свою кружку, так крепко сжимая её в руках, что Дон запереживал за сохранность посудины. Потом воин вскинул голову, залпом допил сидр и протянул Дону кружку. Дон охотно наполнил её снова.
— Слушай, — попытался утешить его Дон, — ну сколько тебе было лет?
— Двенадцать.
— Ну вот, я на пару лет тебя старше. Сейчас-то уже неважно, но тогда, в Игре…
Снова молчание.
— Какую ты выбрал награду? — спросил Якуш спустя несколько глотков сидра и, судя по всему, парочки дыхательных упражнений.
— Ночь с Маришей… — мечтательно протянул Дон, вспоминая эту жгучую красотку, несбыточную мечту всех подростков и, по совместительству, девушку Серлеша.
Якуш уставился на него таким тяжёлым взглядом, что Дона аж придавило к койке.
— Поверить не могу, — медленно, с усилием проговорил воин, — что судьба решила, что шлюха для тебя важнее, чем Орден для меня.
Дон в упор смотрел на Якуша до тех пор, пока мог сдерживать смех.
— Поверить не могу! — наконец, позволил себе расхохотаться он. — Ты купился! — от смеха на глазах выступили слёзы.
Якуш потряс головой, будто пробуждаясь от тягостного сна.
— Господи, Якуш, ну кто в здравом уме потратит победу в Игре на ночь с девушкой, пусть даже и красивой?
— Четырнадцатилетние творят и не такие глупости… — разумно заметил Якуш. — Так что ты попросил на самом деле?
— Статус одиночки, — ответил Дон, — выйти из всех ватаг.
— И тебе позволили? — воин недоверчиво прищурился.
— Как ни странно, да. В ватаге от меня было много проблем, так что Серлеш решил, что это меньшее из зол.
— То есть с Маришей ты всё-таки не спал? — похоже, эта тема Якуша знатно зацепила.
— Почему же, было дело, — Дон самодовольно усмехнулся.
— И… как?
— Она хороша, но не настолько, как кажется.
— Да я не об этом, — отмахнулся Якуш. — Что было потом?
— Серлеш вызвал меня на драку и сломал мне нос, — это было гораздо менее приятным воспоминанием, — а потом, для верности, ещё дважды, — Дон потер нос, вдруг неприятно занывший.
Теперь бессовестно заржал Якуш. Как будто он чувствовал себя в некотором роде отмщённым за своё поражение в Игре.
— Хочешь, я подарю тебе билет в Ре-Дон-Гон? — серьёзно предложил Дон, подождав, пока воин отсмеётся.
— Да это невозможно… — попытался отмахнуться Якуш.
— Спорим? — Дон протянул открытую ладонь, наклонившись вперёд.
Якуш с сомнением посмотрел на протянутую руку.
— Ну уж нет, — решительно отказался он, — не буду я с тобой спорить. Больно уж ты хитрый гусь.
Дон рассмеялся тому, что Якуш так просто угадал его орденское прозвище.
— Кстати, ты так и не представился, — напомнил воин.
— Кореш, — раз уж дело касалось улиц Ре-Дон-Гона, стоило воспользоваться соответствующим именем. Дону приходилось пользоваться им нечасто, тем больше удовольствия он получал от изящного сочетания смысла и формы.
— Скарш, — представился воин, пожимая всё ещё протянутую руку.
Вот теперь Дон вспомнил. Действительно, через несколько дней после Игры, Серлеш, брызжа слюной, обещал разорвать некоего поганца Скарша на кусочки. И Скарша в Ре-Дон-Гоне ждали отнюдь не с добрыми намерениями. Что ж, приятно иметь дело с человеком, который понимает, что такое надеть правильное имя.
Скарш-Якуш демонстративно поднял с кровати до сих пор прикрытое краем одеяла оружие — немного изогнутый нож длиной с локоть, весьма похожий на «ножик», которым пользовался сам Дон. Очевидно, Дон ошибся по поводу его сдержанности при первом испуге. Либо Якуш спал в обнимку с ножом, либо,
