Возвращение - Александр Цзи
При свете дня разглядел их получше. Одиннадцать человек обоего пола, детей лишь трое – два давешних пацана и девочка, которую я вчера не заметил. Одеты в грубую просторную одежду, популярную в этих местах, но штаны явно не “отщепенские”. Женщины щеголяли в простого кроя платьях до колена без поясков. С пояском ходила только маленькая девочка.
В котелке над костром действительно жарилась рыба с картошкой (если я верно разглядел) и зеленью, которую, видно, хранили в сушеном виде. Возле костра лежали аккуратные стопки хвороста. Разогревались сухие лепешки. Все были заняты, но никто не суетился.
Вчерашний дед священнодействовал над котелком – наверное, был шеф-поваром в этом маленьком племени.
При виде меня все сразу насторожились, хотя и должны были понимать, что я рано или поздно нагряну в гости. При свете дня они и мою покоцанную харю разглядели как следует и брутальную красоту явно не оценили. Дед даже выронил шумовку с деревянной ручкой.
Быстрее всех пришла в себя женщина с повадками лидера, вчерашняя спикерша:
– Мы к вам не ходили, пано! Ни взрослые, ни ребятишки и за угол не заглянули ни разу – как ты и потребовал!
Я крякнул и погладил бороду, которая отросла настолько, что закрывала кадык. Хотел было сказать: “Молодцы!” – но так ничего и не выдавил. Их страх меня изрядно смущал, хотя разумом я понимал, что так гораздо лучше. После клятого глюка в глубине бессознательного я по-прежнему считал себя безработным эникейщиком, который по чистой случайности стал колдуном. Просто случилось недоразумение, как в фильмах, где бродяга случайно становится королем – или что-то в этом роде. И весь этот страх и преклонение также казались глупой ошибкой. Я этого не заслуживал.
Пока я подбирал нужные слова, дед оглядел меня с ног до головы цепким взглядом и мягко, елейным голоском, поинтересовался:
– Кто ты, мил человек? Отщепенец ли?
Ага, его смутило отсутствие тату на открытых участках кожи. Я молча показал ему предплечье со Знаком. Пусть не сомневается насчет того, кто я такой.
– Отщепенец, – отрекомендовался я кратко и сухо.
– А женщина, что с тобой ночью была? – продолжал допытываться старик, прищурившись.
Как по мне, так вопрос в высшей степени неуместный даже для дикарей. Подобное поведение нужно пресекать в корне. Откуда-то я знал, что если дать таким людям палец, они заберут всю руку.
“Ко мне!” – приказал я мысленно, направив Знак Глаза на не в меру любопытного деда.
Он снова выронил шумовку, но на сей раз не наклонился за ней, а выпрямился и на негнущихся ногах повлекся ко мне. Его будто на ниточках вели, как куклу.
“Танцуй!”
Бедняга задергался всем тощим телом, вскидывая ноги и взмахивая руками. Он побледнел, глаза вращались в орбитах. Наблюдавшие за шоу зрители окаменели от ужаса.
– Что-то еще спросишь, старик, чего тебя не касается? – вежливо поинтересовался я.
Я понимал, что веду себя крайне некрасиво по отношению к человеку старше себя. Но некоторый опыт, приобретенный в Поганом поле, рекомендовал не затягивать с разрешением потенциальных конфликтов. Если намечается разборка, лучше решать все на месте – быстро и жестко. Иначе день и час этой разборки установят другие люди, а со мной планами не поделится, чем застанут врасплох.
– Пощади, пано! – проблеял несчастный дед, выделывая странные па и пытаясь плясать вприсядку.
Я опустил руку с магической татухой, и дед остановился, упершись руками в колени и тяжело дыша – больше не от усталости, а от пережитых страстей. Не слишком-то и долго он выплясывал.
– Да спасет нас Прекрасная Аннит! – вполголоса, но вполне различимо проговорила женщина. – Прости нас, пано! Глупые мы, а Бажен и стар впридачу! Из ума выжил!
– Это первая и последняя ошибка, которую вы совершаете в отношении меня и моей спутницы, – заявил я с угрозой, не без сожаления поглядев на жареную рыбу. После этой сцены нас с Кирой вряд ли пригласят к столу... Что ж, у нас тоже есть что пожевать.
Но я ошибся.
Дед Бажен уже пришел в себя и улыбался как ни в чем не бывало.
– Пожалуйте... пано и панньё... откушайте с нами!
Я отказался было, но мигранты настояли. Или же все-таки я соблазнился запахом еды и сильно не сопротивлялся. Кира явилась тоже. Я, правда, никак не обозначил ее статус, и члены поклонников Прекрасной Аннит так и не выяснили, кто она – Отщепенка-ведунья или моя наложница. На открытых участках кожи у нее не было ни одной тату (я подозревал, что и на закрытых также не найти росписей), но моя демонстрация отбила охоту у мигрантов задавать неуместные вопросы.
Женщина, которая в их маленьком обществе играла роль неформального вожака, представилась и поочередно назвала каждого человека из группы. Ее звали Мальва, ее сыновей – Вукол и Ипат, а имена остальных семи человек обоего пола я не потрудился запомнить. Если понадобится, отмотаю запись на нейрочипе. Запомнил лишь, что все имена были редкими и старинными – для человека из эпохи буржуев.
Все же чертов квест повлиял на меня сильнее, чем вся остальная реальная жизнь, которую я так и не вспомнил. Ее у меня, получается, украли, заменив фальшивой. Но это меня тревожило мало: плачешь, когда знаешь, что потерял; когда нет памяти, нет и сожаления.
Первые несколько минут завтрак проходил в тишине, которую нарушали звуки жевания и глотания. Мы расположились кто где – кто-то сидел на корточках, кто-то на сложенных в несколько раз одеялах, а нас с Кирой усадили на длинный кусок ствола дерева, невесть как оказавшийся в этой степи. Впрочем, иногда мы встречали во время путешествия одинокие древесные исполины посреди бескрайней равнины.
Затем понемногу завязался разговор.
И сразу мне не понравился, потому что касался драгоценной религии этих мигрантов и того простого и очевидного факта, что весь мир, включая Республику Росс, должен поклоняться Прекрасной Аннит. Лунопоклонники считали само собой разумеющимся, что не должно быть никаких иных богов, равно как и не должно быть никакого иного поклонения, кроме как Аннит.
Как выяснилось из разговора, луна – это материальное проявление вездесущей и трансцендентной богини, матери вселенной. Лунные циклы отображают вселенский цикл рождения и смерти. Обратная сторона луны – это материальное проявление Тинны, Обратного Лика Прекрасной Богини; когда луна повернется к земле другой стороной, мир погибнет... чтобы родиться вновь через положенное время.
Тинна сильна, поскольку в мире полно
