Издатель - Валерий Гуров
— Я не жадный и дам тебе за помощь по 5 копеек с листка, — заключил он.
О том, что бондариху Сивый рассчитал по 20 копеек с листа, умолчал. Кто ж его знал, что возникнут расходы на дядю Славу, а любое дело уважает счёт. И 1 % от условных «продаж» виделся Сивому справедливой оплатой заморочек бывшей однокурсницы.
— Четыре рубля почти, круто, — Ленка большой палец подняла, быстро посчитав сумму в голове. — А почему Бондарь отказалась, если не секрет?
— У нас с ней идеологические разногласия возникли, — витиевато ответил Сивый.
Однако Ленка быстро смекнула о чем речь.
— Мне тоже папа говорит, что предпринимательство — зло от буржуев, но лично я так не считаю! — заявила она. — В рыночной экономике и демократии будущее нашей страны. А Бондарь ничего не понимает!
— Я ж про тоже, — согласился Сивый. — Не поднимает, потому и не сработались.
Вряд ли Ленка всерьёз «топила» за предпринимательство и вообще что либо понимала в рыночной экономике.
«Просто Бондариху не любит, и как любая девчонка готова на многое, если не на все, чтобы конкурентку устранить», — подумал Боря.
— В общем я согласна! Подумаешь саммари, не сложнее, чем шпаргалки писать, — Семейка захихикала. — У меня только один вопрос. Вот это на фига, ещё и по английски?
Она подняла один из листиков и ткнула пальцем в размашистую надпись в правом нижнем углу с подписью «J. Adams».
— Ты чем слушала? Это подпись профессора.
— Какого ещё профессора?
— Ну не знаю, центра исследования литературы. Мы то под их «началом» саммари выпускаем. Вот я и решил подпись для достоверности поставить.
— Точно! Могла бы сразу догадаться зачем! У меня вот тоже джинсы есть, мамка на них «Levi’s» и я теперь всем говорю, что из дедушка из Америки привёз.
— У тебя есть дедушка в штатах?
— Такой же, как твой научный центр и профессор Адамс.
На секунду повисло молчание, а потом Сивый и Ленка заржали в голос.
«Прошаренная какая», — отметил Борис Дмитриевич.
Ленка взяла список предзаказов. Внимательно изучила.
— Легкотня. Нам надо помечать что у нас уже есть, а какие книги надо найти. Есть карандаш, Борь? А вот вижу…
Сказано — сделано. Сивый наблюдал за происходящим, попивая чай. Ленка быстро отсортировала книги по списку, одновременно делая в нем пометки рядом с теми позициями, которые имелись в наличии. Поскладывала в каждую книгу листок. Вспомнился Брайан Трейси.
«Постоянно напоминайте себе: ваша работа — управлять, а не делать самостоятельно».
И Сивый этого принципа придерживался всю сознательную жизнь.
«Золотые слова».
— Так, на данную минуту нам не хватает «Человека амфибии» Беляева, — Ленка вернула внимание Бориса Дмитриевича, закончив со списком. — Ещё Носов «Незнайка на Луне». Всего двенадцать книг!
— Есть мысли где их взять?
— У моего папы в гараже, он недавно перевёз туда часть домашней библиотеки, хотя насчёт Беляева не уверена, но должен быть… смотреть надо.
— И твой папа не будет против, если мы книжки себе заберём?
— Неа, по большому секрету скажу, что папа разжигает ими газовую горелку… только тссс, — Ленка поднесла к губам указательный палец.
— Молоток твой папа.
Рассортировав книги, приступили к работе. Девчонка брала листок, клала перед собой книгу и сходу начинала писать саммари. Судя по тому, что она лишь изредка подсматривала в сами книги, память у Ленки феноменальная. Она легко помнила сюжеты тех или иных произведений.
И да, почерк у Семейки оказался красивей, чем у бондарихи. Только писала она не каллиграфией, а мелкими печатными буковками. Красивыми такими, легко читаемыми. Строчила при этом настолько быстро, что по скорости не уступала печатной машинке. Не просто так девчонка получала свои пятёрки и экстерном сдавала сессию.
Число исписанных листиков росло и по истечению часа (за которы Боря успел сожрать пряник и подлить в чашки чай) саммари оказались готовы на первые десять произведений из списка. Таким образом на то про все у Ленки могло уйти порядка восьми часов письма.
Сейчас же она взяла небольшой перерыв и разминала руку. Из динамика радио заиграла знакомая каждому песня, но Сивому она показалась странной.
«Дядя Вася, дядя Вася,
Ты мой дядя дорогой!
Неужели ты не в курсе,
Что ругают нас с тобой»
Не сразу Борис Дмитриевич понял в чем подвох и почему песня так режет ухо — слова у композиции отличались от оригинала.
«Интересно получается», — подметил он.
— Все таки не пойму, Борь, зачем тратить время на эти дурацкие шпаргалки, если ты одной ногой в Москве? — спросила она.
Девчонка подняла тему, о которой Сивый хотел поговорить сам и ожидал удобный момент. Ну а потом Ленка рассказала много всего любопытного, что Борис Дмитриевич слушал, развесив уши и по тихонько понимал откуда растут ноги у его популярности, обрушившейся, как снег на голову.
Выяснилось, что сынок товарища первого секретаря Горкома Невминько, давно пишет стихи и выпускался в прежних сборниках Жабы. В последний сборник он тоже отобрался — «автоматически». Как выяснялось, лучший стих отправляли в «юбилейный» сборник в честь создания союза писателей РСФСР. Дальше судьбой стишков было лечь на стол генеральному секретарь ЦК, отмечавшему очередную годовщину прихода к власти. Ну а стих победителя обязался записать тот самый Белявский и сделать это не просто так, а с самой популярной группой — Нежный июль.
— Нежный июль? — Сивый аж чаем поперхнулся.
— Ну да, красный шиповник, красный шиповник, свет витрин дорогих, — напела Ленка.
— Ясно… а кто поёт напомни.
— Витя Болтунов. Такая милашка!
Выводы по ситуации Боря сделал верные. Товарищ Невминько и Жаба Вениамин почуяли, что стих Сивого пойдёт вверх и решили строки отжать (ну а для подстраховки имя поэта присвоить).
«Для чего — понятно», — раскладывал Сивый в голове. — «Зайти через стих к „племяннику“ генсека, продюсеру Тёплого Июля, чтобы за „изгнанника“ Невминько-отца в Москве напомнить».
— Сергей Назин сейчас ищет поэта взамен ушедшего автора песен «Красный шиповник» и «Юность, юность», — заявила Ленка, мечтательно задумывая на груди руки.
В общем у каждого в схематозе имелся шкурный интерес. И крутился он вокруг стиха Бори Сивого, произведшего фурор. Заминочка правда вышла — никто не предполагал, что пацан первокурсник из Мухосранска испортит малину и не согласится отдать авторские права за зачёт на летней сессии.
Единственный вопрос, который задал Саня, когда Ленка закончила, звучал так.
— Лен, а кто у нас генеральный секретарь ЦК?
