Наставник - Екатерина Лесина
- Слушать матушку.
Умная, судя по всему, женщина. И ситуацию понимает правильно. Уж точно лучше самого Михи. Джер скривился.
- Я слушаю. И тоже сказал, что людям своим верю. И вообще… а он сказал, что своим верит. И что скоро нам лишние люди пригодятся. Так что не отошлет. Воевать станем. Хрен знает, с кем, но точно станем. А главное, что этих вот, которые в замке, хватит, если чего… чтоб ворота открыть. Или еще какую пакость придумать.
Тех же, что встали за стенами, будет достаточно, чтобы воспользоваться открытыми воротами. Джер вздохнул и продолжил.
- Арвис стражу усилил, но поможет ли? Я за матушку беспокоюсь. Но она утверждает, что пока Хальгрим не рискнет причинить ей вред. Сперва он попытается меня женить.
- Сочувствую, - это Миха сказал вполне искренне.
- Дочек своих привез. Они, конечно, красивые, но…
- Родня. Близкая.
- Миара тоже говорит, что это нехорошо. Хотя я ей не слишком верю. Думал вообще прибить, но Ица сказала, что нельзя.
- А где она?
- Я ей сказал, чтобы сидела на матушкиной половине и не высовывалась. Она тут точно лишняя, - Джер поморщился и сказал. – Я бы его вызвал и убил, но…
- Скорее он убьет тебя.
- Именно.
- Выходит, что ты не совсем придурок.
Джер вскинулся и засопел обиженно.
- Обстоятельства учитываешь, - Миха потянулся, чувствуя, как гудят мышцы. Надо бы размять. И вообще пора выползать из этой вот норы. Нельзя же, в конце концов, вечность провести в постели. – Это хорошо. Смысла в героической смерти никакого.
- А в хрониках иначе говорят.
- Меньше читай всякую херню, - Миха покрутил головой.
Вроде не болит.
И не кружится. И завтра он постарается сделать разминку, хотя бы формальную.
- Наш жрец говорил, что читать нужно жизнеописания святых, - проворчал Джер и, наконец, добрался до сути. – Ты его убьешь?
- Жреца?
- Нет. Хальгрима. Если кто и справится, то ты.
- Если он не убьет меня, - все-таки стремления к подвигу у Михи не появилось.
А может, водяную мельницу поставить? Или вообще водяное колесо? Правда, он мало что знает, как о мельницах, так и о колесах, в голове же вертится какая-то фигня о системах очистки воздуха, которые явно в ближайшие пару сотен лет не актуальны будут.
- Надеюсь, что не убьет. Матушка говорит, что Хальгрим хороший воин. И если бы он на самом деле взялся меня учить, я был бы не против. Но он не возьмется. Зачем? Женить женит.
Джер вздохнул. Похоже, вступать в брак ему хотелось еще меньше, чем Михе.
- Ну или попытается. Да… а потом, когда появится наследник. Или наследники, то и прибьет. Или даже раньше. Других наследников нет… не будет, я думаю. А стало быть, может взять все за вдовью долю. Ты ведь попробуешь? Ну, убить его.
- Попробую. На худой конец Миару попросим.
- Тоже думал, - кивнул Джер. – Но если он от болезни помрет или еще как, будут говорить, что его отравили. И от матушки потребуют выдать виновных. А вот когда честный поединок, то, значит, так судили боги.
Твою ж…
- Но пока он тебя не тронет. Ему освоиться надо, - Джер поднялся. – Я пойду, да? Арвис говорит, что ты слаб пока. И тебе лежать надо. Что если ты лежишь, то честь не позволит ему тебя вызвать. А как встанешь, так, значит, и сразу. Но ты… ты выздоравливай, ладно?
- Постараюсь, - буркнул Миха, чувствуя, как желание выбраться из постели напрочь улетучивается.
Или может школы открыть?
Хотя бы одну. В отдельно взятом баронстве. Правда, опять же, для кого? И чему в ней учить? Кому? Михе? Так-то у него диплом вполне педагогической направленности. У них даже практика в школе была, которую Миха скорее пережил, чем прошел.
Нет.
Хреновый из него реформатор.
Или… законы вот придумать? Мудрые. Правильные. Вот тогда-то все и заживут.
Рабство отменить опять же.
Рабы, наверное, обрадуются. Хозяева вряд ли.
Думая, он заснул.
А проснулся от того, что раб, дремавший на циновке у двери, встрепенулся. И малого движения этого хватило, чтобы Дикарь дернул самого Миху.
Темно.
Ставни вновь задвинуты плотно, отчего в комнате душно и пахнет кислым потом. Нос щекочет пушинка, выбившаяся из подушки. Дыхание ровное.
Михино.
А раб крутит головой, пытаясь то ли разглядеть что-то, то ли расслышать. За дверью человек. Дикарь услышал его задолго до того, как человек подошел к этой вот двери. Он ступал тихо, почти крадучись. Но дыхание его было громким, да и сердце стучало.
Поскрипывала кожа необмятых сапог.
Мягко звякнуло железо о железо.
