Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович

– Да вот думаю, пора бы уже Полине выучиться на права.

– Ой нет! – замахала та руками. – Я и машина – понятия несовместимые.

– Да ладно, это тебе так кажется…

– Нет, нет, нет, я обязательно куда-нибудь врежусь.

– Ладно, пусть стоит, будем за город на нём ездить, на природу.

А что, машина неприхотливая, клиренс высокий, не то что у «Волги».

Когда Настя с Вадиком ушли, крайне довольные привезёнными из Штатов подарками, я наконец признался Полине, что мне предложили должность в обкоме, и я согласился возглавить отдел по делам молодёжи.

– Хотя пока весьма смутно представляю, что входит в круг моих обязанностей и какими буду наделён полномочиями. Надеюсь, это разъяснится при разговоре с Рябовым.

Для супруги эта новость стала очередным, надеюсь, приятным потрясением. Столько всего свалилось на меня и неё в эти полгода, что просто диву даёшься. Олимпиада с террористами, потеря ребёнка, встреча с Брежневым, разборки с мажорами в Пятигорске, турне в Штаты и бой с Али… Не успел вернуться – дарят «Волгу» и должность в обкоме партии. Вот жизнь меня крутит! Не сверзиться бы.

Когда Полина, накормив меня домашним борщом и макаронами с лично нажаренными к моему приезду котлетами, умчалась на вечернюю репетицию в филармонию, я набрал домашний номер Ельцина. Трубку взяла его младшая дочь, сказала, что папа ещё не пришёл с работы. Время почти шесть, логично. Небось он ещё и засиживается допоздна в своём кабинете. А может, летает по стройкам области, Николаич – он такой, активный товарищ.

Ладно, позже позвоним. Хомякова набрал в половине седьмого, но его тоже дома не оказалось. Придётся и этому звонить позже.

Взгляд упал на привезённую из Штатов пластинку «Альфы». Из конверта ещё вынуть не успели, так и лежала на тумбочке. Надо будет, как синяки сойдут, встретиться со своими юными музыкантами, рассказать им о – не побоюсь этого слова – грандиозном успехе нашего первого альбома в Штатах… Хотя по-другому с таким подбором песен и быть не могло, невзирая на статус группы-дебютанта.

И надо же, не успел я об этом подумать, как раздался звонок.

– Женя? Приве-е-ет! – раздался на том конце провода восторженный голос Саши Горелого. – Смотрел твой бой… Это было что-то с чем-то! Слушай, а правда, что Али тебе ухо откусил? А как там у них наш альбом приняли?

– Стоп, стоп, стоп! Ишь ты, разогнался, сколько вопросов сразу… С альбомом всё отлично, там реально пластинки нарасхват, и на американских радиостанциях крутят наши песни. И как только моя физиономия из лилово-жёлтой станет нормального цвета – встретимся на базе, обсудим наши дальнейшие планы. Напоминаю, что гонорар за проданный в Штатах альбом мне как руководителю коллектива обещали перечислить в ближайшее время. Каждый из вас получит равную долю от 50 %, как договаривались, а свои 50 % я обещал потратить на благотворительные цели. Вы со своими деньгами можете делать что угодно. Плюс доходы от ротации по радио… Ну да это не телефонный разговор, пока не будем делить шкуру неубитого медведя. Для нас, молодых и задорных, во главе угла должно стоять творчество. Правильно я говорю?

– А то! – согласился Саня. – Но денег тоже много не бывает. Я вот себе басуху клёвую присмотрел, немецкую, отдают с рук за триста рублей, вот только там вроде и без меня есть охотники её купить…

– Триста рублей я тебе одолжу. Можешь сегодня ко мне домой подъехать. Помнишь, где живу? Ну вот заскакивай, я в ближайшие дни, пока в лицо в норму не приведу, из дома только в поликлинику, за больничным и на осмотр с перевязкой.

Саня заскочил буквально сорок минут спустя после того, как я положил телефонную трубку.

– Ух ты, ну и здорово тебе досталось!

– Ему ещё больше, я Али челюсть сломал, только наше телевидение этого уже не показало. Но мне организатор с «Си-Би-Эс» обещал кассету с плёнкой прислать, надеюсь, выполнит своё обещание. На видеомагнитофоне посмотрим.

А ещё, подумал я, можно будет одолжить её свердловскому телевидению, пусть полностью покажут бой по местной программе.

Санька счастливый унёсся с тремястами рублями в кармане, а вскоре вернулась из филармонии Полина, ужинали, и всё не могли наговориться. А потом…

– Женя, я очень хочу детей! – сказала она, глядя мне в глаза.

– Давай попытаемся претворить твоё желание в жизнь, – ответил я, не отводя взгляд.- Готов заняться этим прямо сейчас.

Мы и занялись… В общем, звонил я Ельцину и Хомякову уже в десятом часу вечера. Застал обоих. Ельцин пообещал выкроить минут двадцать из своего графика, со мной спуститься в гараж, посмотреть машину. Хомяков, поздравив с победой, сказал, что пока с временем у него напряг, очень важная и неотложная работа, как-нибудь при случае после Нового года примет от меня американский презент.

С утра, проводив Полину, я сходил в свой гараж, проверил, как заводится «Москвич», поставил аккумулятор на зарядку. Потом покатался по району, удостоверился, что всё в порядке, «ёлочка» по-прежнему предоставляет хорошее сцепление с обледеневшей дорогой, и поставил машину обратно в гараж.

Эдак придётся второй покупать, под 'Волгу, думал я, неторопливо двигаясь пешком в направлении поликлиники. Вот тут пришлось посидеть в очереди, прежде чем попал на приём к терапевту, которая выписала мне больничный на 10 дней, а затем уже по её направлению отправился к перевязочную, где бальзаковского возраста медсестра осмотрела моё ухо.

– Это где ж вас так угораздило? – спросила она. – Кто вам накладывал швы?

– В Америке, – честно сознался я. – Мухаммед Али откусил, а местный эскулап заштопал.

– Постойте, – она посмотрела в мою карточку, потом снова на меня. – Вы что, тот самый Евгений Покровский?

– Выходит, тот самый криво усмехнулся я.

– А что значит откусил?

Пришлось вкратце пересказывать то, что не показывали по нашему телевидению. Медсестра охала, но своё дело делала. Главное, что на мне всё заживало, как на собаке.

Из поликлиники отправился также пешком в обком, благо идти было не более 15 минут. На моё имя, как Ельцин и предупреждал, был заказан пропуск, поднялся на третий этаж, постучал в дверь его кабинета. Минуту спустя уже пил чай с сушками, и рассказывал о своём заокеанском турне, не забыв вручить подарок из Америки. А потом Ельцин позвонил завгару, выслушал ответ и предложил спуститься в гараж, располагавшийся большей частью под зданием обкома.

Завгар Иван Иванович – круглый, подвижный мужчинок с венчиком седоватых волос вокруг блестящей залысины и в синем халате поверх костюма, предложивший звать его, как все, просто Иваныч – встретил нас у входа в гараж. Тут же крутилась какая-то безродная псина, обнюхавшая меня и тут же завилявшая хвостом. Ельцина она уже, похоже, узнавала по запаху.

Моя «Волга» стояла в дальнем углу огромного гаража, как бы особняком. ГАЗ-24 первой серии, насколько я разбирался в машинах. Всё блестит, хотелось верить, что эта «Волжанка» прослужит долго.

– А, какова красотка! – расплылся в улыбке Иваныч. – Между прочим, это ваше место, никто на него покушаться не будет. И обслуживание авто будем проводиться сами, здесь же. Разве что если какая запасная деталь понадобится, а у нас её не окажется…

– Достану, – улыбнулся я, поняв намёк завгара.

Тот вытащил из кармана халата ключи и открыл водительскую дверь.

– Права ведь у вас есть?

– С собой, – кивнул я, и полез во внутренний карман пальто.

– Верю! – отмахнулся он. – Знаю, что у вас «Москвич», и навыки вождения имеете. Сейчас желаете прокатиться? Бак залит под завязку.

– Можно, – кивнул я плечами, мягко при этом отпихивая тёршуюся о мою ногу псину.

– Тогда я сяду рядом с вами, на переднее пассажирское. Так, на всякий случай, буду страховать. Но давайте всё же объясню для начала специфику управления данным автомобилем.

Собственно, я ещё более-менее помнил, что из себя представляет эта «баржа» отечественного автопрома, но всё равно выслушал небольшую лекцию. К её окончанию Ельцин нас покинул, мол, дела, и мы сердечно попрощались. Странно, почему-то к этому человеку я уже испытывал какую-то симпатию. То, что он натворил в моей прошлой жизни, как-то уже стиралось из памяти. Может, в этой всё будет по-другому?