Семьянин [СИ] - Николай Дронт

Шаг в сиреневый овал и мы на месте, в шатре. Так… простенькие стены, непонятно из войлока или очень толстой ткани. Мы оказались в центральной части, размером шагов сорок на сорок и высотой в два или чуть больше человеческих роста. Пол ровный, покрытый подросшей до щиколотки зелёной травкой. В центре костёр, судя по отсутствию дыма и копоти, магический или, как минимум, из магических дров. У костра огромная охапка чуть скреплённых между собой шкурок чернобурых лис. Как позже оказалась — это и есть наша постель, приготовленная Рысей.

Слева и справа пологи, закрывающие отделения с ваннами. Черныш утащила Шарлотту в правое, а Иония меня в левое. Быстро раздела, не спрашивая согласия, запихнула в приготовленную ванну, где, тщательно вымыла, а затем измазала какими-то пахучими притираниями.

Всё это под непрерывные причитания: Дескать, Шарла-ханум скоро будет готова. Черныш сейчас последний раз умастит её зельями и выведет к вашему могуществу. Вашей мудрости надо только говорить много нежных слов, чтобы неопытная не пугалась, но потом обоим станет очень приятно и хорошо. Сама Хюреки-хазнедар эликсиры прислала! Такие только для дочки султанши годятся. Никаким недостойным наложницам, которых здесь называют «конкубинами», этого даже нюхать не по рангу. Зато жена ваша будет сладкая, как халва, нежная, как шёлк. Ей станет блаженно, и она сможет принять от господина мужскую силу, чтобы позже порадовать его, отблагодарив красивым и здоровым ребёнком.

Я было уже напрягся, но видимо наступило оговорённое время или был дан незаметный знак. Словом, последний раз Иония меня обсушила огромным маховым полотенцем, окончательно растёрла шёлковым платком и почти выпихнула за полог, в центральное отделение.

С другой стороны вышла нагая Шарлотта, одетая лишь в венчальный браслет и диадему царевны. Видно, как в ней смешалась уйма эмоций. Девочке и стыдновато, и страшновато, и интересно, и она полна предвкушением. И вообще… надо же исполнить супружеский долг!.. Ритуал опять же…

Жена решительно шагнула вперёд, наверное решив, что если подойти совсем близко, то я не смогу её разглядывать, но попав в плен моих объятий, испуганно выдохнула, но потом принципиально и решительно заявила:

— Мой!

— Моя! — уточнил я.

Мы опустились на траву у костра, нам полностью, окончательно снесло головы, и было очень хорошо вдвоём. После завершения ритуала перебрались на мягкую постель из мехов и чуть-чуть успокоились.

Правда, я не переставал нашёптывать ей глупые, ласковые, сумасшедшие слова благодарности, а жена не уставала их слушать. Только довольно спросила:

— Правда, я развратница? Это Черныш меня уговорила. Вчера всё до единого волоска на теле убрала. Это так бесстыдно!

— Просто ужас как! — поддержал я жену. — Все твои подружки обзавидуются!

— Я им не скажу! Наверное… Разве только по секрету…

— Конечно! Только под большим, даже огромным секретом! А то какой смысл, если никто, кроме мужа, не знает, какая ты бесстыдница?

— Ты сам такой! Я ради тебя это сделала! Только чтобы тебе понравиться!

После нескольких минут поцелуев и уверений, что я оценил её жертву, Шарлотта задумчиво предложила:

— Давай, теперь не для ритуала, а для самих себя… Как муж и жена это сделаем.

Понятно, я не отказался, и нам обоим вновь было очень хорошо. Девчонка умудрилась заползти на меня и уснуть, довольно сопя носиком. Я тоже задремал на пару часов.

Проснулся, от того, что моя сладкая вывернулась из объятий и начала вставать. Мой порыв, вновь её обнять, был сразу остановлен Чернышом:

— Господин! Шарле-ханум необходимо привести в порядок свой нежный лик, дабы после того она могла услаждать взгляд и прочие чувства своего возлюбленного супруга.

С этим аргументом моя жену эвакуировали за полог, а появившаяся Иония отвела меня за другой и выпустила только после нового комплекса санитарно-гигиенических мероприятий. И вновь одновременно с Шарлоттой.

К кипе шкурок, изображающих постель, служанки подтащили низкий столик и подушки, а потом уставили его разными блюдами и тарелочками. Там было чем перекусить — кусочки пряного мяса, блюда из острых овощей, фрукты разных видов и всякие восточные сладости. Вина нам не наливали, лишь подали чаши с терпким шербетом на основе розовой воды с зёрнышками граната.

Мы немного поели, поболтали о всяком разном, потом переключились на обсуждение завтрашних планов. Жена вздохнула:

— Так стыдно! Девчата станут выспрашивать подробности ночи… А как рассказать, что ты меня?.. Три раза!

— Всего два.

— Два⁈ — недоумённо спросила новобрачная и подчёркнуто внимательно посмотрела на воспрявший индикатор моей заинтересованности. — А разве ты больше не будешь?

По-моему, это провокация чистой воды! С нами такое творится из-за гаремных зелий и происков Черныша? Но отказываться от близости со сладкой супругой просто не было сил, а признаться, и желания тоже.

После мы до самого утра обнимашкались, дремали и изредка начинали целоваться, но мои поползновения на большее девчонка сразу пресекала. Часов в постели не было, однако Черныш следила за временем, а потому под утро принесла мне шкатулку с традиционным подарком жене за первую ночь.

Начинаю было дарить, но Шарлотта зарделась и заявила:

— Я уже совсем твоя, моих из свиты нет, заклинание Защиты от Наблюдения развёрнуто, так что мама не узнает, но и ты тоже ничего никому не говори о моём подарке. — Жена сняла с волос диадему и вытащила из неё рубин. — Когда направишь сюда чуть-чуть магии, камень откроется и отдаст книгу заклинаний старенького архимага. Он уже давно умер, но в фолианте ты найдёшь много полезного и интересного. Только лучше том доставать не здесь, а дома.

— Спасибо, родная! А раз нас никто не услышит, ты можешь сказать про то, почему ты знаешь свой срок жизни? И можно ли его продлить?

— Стах, милый, скажи, только честно — я красивая?

— Конечно! Ты самая-самая красивая из всех кого я встречал за всю свою жизнь!

— Так приятно это слышать… Но у меня есть ещё много других достоинств — я легко выношу и рожу тебе здоровых детей, даже сильных волшебников. Сама выкормлю их грудью и всё равно останусь стройной. Мама считает, что дети — это главное предназначение женщины. Но всё имеет свою цену. Я, как роза из оранжереи против шиповника у дороги — и красивее, и нежнее, и