Товарищ "Чума"#6 - lanpirot
Что будет именно так, а не иначе, я даже и не сомневался — ведь Лаврентий Павлович был главным соратником советского вождя, хоть и являлся поистине противоречивой фигурой в истории СССР. Впрочем, как и сам Иосиф Виссарионович.
Но тот стереотип, закрепившийся в сознании советских обывателей в отношении наркома внутренних дел, что он был только палачом эпохи сталинских репрессий, да еще и с нездоровым, практически маниакальным интересом к представительницам слабого пола, не выдерживал никакой разумной критики.
Политика развенчания «культа личности» во времена «оттепели» Хрущева сметала всё, до чего смогла дотянуться, подчас незаслуженно умаляя и искажая реальные заслуги бывших руководителей, стоявших у руля великой страны. Видимо, должен был пройти не один десяток лет, измениться политическая ситуация, должны быть рассекречены через положенный срок архивы, чтобы взгляд на исторические события стал более объективным и непредвзятым.
В моём родном времени, по прошествии определенного срока давности, открылись для изучения многие архивные документы военного и послевоенного времени в СССР. Стали известны многие нюансы в биографиях исторических персон, и на смену сплошному поруганию приходило новое отношение людей к действительности.
Да, товарищ Берия не был идеальным человеком, но в тяжелейшие военные и послевоенные годы он взял на себя поистине героическую миссию по решению крупных задач развития военной промышленности в целом, и ключевых хозяйственных задач советской экономики.
Во время войны только по части задач НКВД он должен был вникать в вопросы внешней разведки (как нелегальной, так и легальной резидентур), контрразведки, разведывательно-диверсионной деятельности спецотрядов и спецгрупп НКВД, деятельности особых отделов в армии и на флоте, борьбы с бандитизмом, а также вопросы деятельности производственных управлений НКВД, не считая таких мелких проблем, как ликвидация пробок на транспорте и поиск затерявшегося оборудования.
Кроме того, он курировал производство танков, стрелкового вооружения, артиллерии, минометов, боеприпасов, систем ПВО, а также часто подключался к проблемам авиационной промышленности и ВВС. Затем — промышленные наркоматы, прежде всего нефтяной и угольной промышленности и металлургические, а также железнодорожный транспорт.
Он вплотную занимался проблемами вначале эвакуации, а потом — восстановления экономики освобожденных территорий. А с конца 1944 года официально стал первой государственной фигурой в начинающихся работах советского Атомного проекта. На мой неискушенный взгляд, нереальная нагрузка для одного человека. И когда только у него оставалось время за женщинами маньячить?
Конкретные факты из жизни, переживания, отношение к людям и событиям своей биографии отразились в его личном дневнике, который он вел почти до последнего дня своей жизни. И перед теми, кто имел возможность его прочитать, вырисовывается фигура человека гигантской работоспособности, масштабного стратегического мышления организатора-хозяйственника, способного достигать поставленных целей минимальными ресурсами, умеющего выделять и ценить способных людей, обладающего семейными ценностями вопреки расхожим стереотипам.
Но пока товарищ Берия отсутствовал, временно исполняющим обязанности куратора был назначен Павел Анатольевич Судоплатов. Внеочередной задачей, которую поставило перед ним руководство, была разработка плана по эвакуации с оккупированной немцами территории моей семьи — Глаши и Акулины. Как раз работа по ведомству старшего майора госбезопасности.
— Итак, товарищи, позвольте мне познакомить вас с капитаном государственной безопасности Фроловым… — произнес Судоплатов.
— Лазарь Селивёрстович, — обрадованно произнёс профессор, не дослушав чекиста, — я вас сразу узнал! Как же я рад, что вы остались живы! Я уж, грешным делом, принял вас тогда за мёртвого…
— Спасибо, Бажен Вячеславович! — отозвался Фролов. — Врачи наши просто кудесники — можно сказать, что с того света меня вытащили. Правда, инвалидом остался, но пока хоть как-то шевелюсь — буду оставаться в строю. Время нынче тяжёлое… Даже таких полчеловека, как я, могут пользу родине приносить.
Активировав свою ментальную способность, которая, планомерно развиваясь, перерастала в настоящий дар чтения мыслей, я понял, что слова и мысли у этого израненного инвалида не расходятся между собой. Он действительно готов в любой момент отдать свою жизнь за правое дело. И такие верные люди нам нужны!
— А вот за это можете не переживать, Лазарь Селиверстович, — произнес я. — Скоро вы нам еще и цыганочку с выходом спляшете.
Фролов взволновано обернулся к Судоплатову, видимо, совершенно не понимая, о чём идёт речь.
— Вы действительно сумеете вылечить товарища Фролова? — немного нервно поинтересовался Павел Анатольевич. Понять можно, одно дело Верховный главнокомандующий, совсем другое — какой-то никому неизвестный капитан-инвалид.
— А вас есть повод сомневаться в моих словах, товарищ Судоплатов? — вопросом на вопрос ответил я. — У меня обычно слова с делом не расходятся!
— Прямо сейчас? — как-то немного нервно спросил Павел Анатольевич.
И Фролов тоже заметно напрягся, словно услышав в голосе начальства эти едва заметные лихорадочные нотки. Видимо исцеление вождя оказало на Судоплатова неизгладимое впечатление. Вона, как сердечко забилось у матёрого диверсанта, лично проворачивавшего сложные и опасные операции. Похоже, что это волнение сродни необъяснимому страху, возникающему к врачам. А я был куда круче обычного врача!
— Нет конечно, Павел Анатольевич, — как можно мягче произнес я. — Для очередного сеанса исцеления мне нужно будет подготовиться — это не так просто, как вам могло показаться со стороны…
— Я не говорил, что просто, — мотнул головой старший майор госбезопасности. — Даже наоборот…
— Мы решим этот вопрос непосредственно с Лазарем Селиверстовичем. А вы продолжайте, пожалуйста.
— Хорошо, — обрадовано кивнул старший майор госбезопасности. А я «увидел» в его голове, что он действительно искренне рад за своего коллегу, который, наконец-то, вновь станет полноценным человеком.
Судоплатов, тем временем продолжил:
— Именно Лазарь Селивёрстович будет осуществлять взаимодействие между нашими ведомствами. А теперь, товарищи, — продолжил старший майор госбезопасности, — давайте подытожим вводные, чтобы к прибытию наркома я мог хоть немного, но донести до него всю суть нашего начинания. Начнем?
Присутствующие в кабинете синхронно закивали, безмолвно отвечая на поставленный вопрос высокопоставленного чекиста. Было уже поздно, все вымотались и мечтали хоть немного отдохнуть. Но работы было еще непочатый край. К тому же, попробуй еще объяснить нашим товарищам-атеистам, как там у нас всё работает.
Судоплатов тем временем положил перед собой чистый лист бумаги, обмакнул ручку в чернильницу и произнес:
— Давайте начнём с самого начала, товарищи!
Ага, знать бы еще где оно, это начало?
[1] Николай Сидорович Власик — сотрудник органов государственной безопасности СССР. Начальник охраны И. В. Сталина (1931—1952). Генерал-лейтенант
