Размышления русского боксера в токийской академии Тамагава, 4 - Семён Афанасьев
Мгновенно поднявшись, она собрала в сумочку вещи и решительно направилась по коридору, в сторону лифтов, чтобы спуститься на парковку.
Её расчёт был прост: если наладить с парнем взаимодействие прямо сейчас, то даже распусти Кога утром перед мужем сопли (дескать, другая баба чуть не изнасиловала) — сама Вака всегда может оговориться, что неудачно пошутила.
— Так-то, я с вашим сыном вообще без сна работала! — порепетировала она яркую фразу, старательно поворачиваясь уже перед зеркалом лифта.
Что у неё получится убедить шестнадцатилетнего пацана стать её лучшим другом, она даже на секунду не сомневалась: Коюме отлично знала, где у пацанов в этом возрасте находится "управляющая точка". Плюс, польза для дела.
Да менеджер и сама, если честно, именно в этот момент была крайне непротив сбросить напряжение.
Приёмный сын финансиста годился на эту роль ничуть не хуже, чем любой другой человек на его месте.
"А ведь он европеец!" — запоздало вспомнила специалист по пиару после того, как, преодолев положенные рубежи полицейской и медицинской охраны, бесшумно вошла в палату младшего Асады.
У её партнёра по текущей задаче, в силу особенности расы, одна деликатная деталь организма здорово превосходила её же — но у её коренных земляков.
— Сейчас посмотрим, насколько, — пропела весело Вака вслух, сама себе, нацеливаясь на откровенно оттопырившуюся над промежностью пацана простыню. — Привет! Я Вака! — представилась она, сдёргивая тонкую ткань с тела парня.
— Тебе чего?! — вроде как изумился тот. — Ты кто?!
— Я — пиар-менеджер, от твоего отца, — честно ответила брюнетка, распахивая на себе кардиган со встроенным корсетом и обнажая солидных размеров полушария.
Следующим движением она уверенно схватила ту самую часть тела сына финансиста, которая за это короткое время внушила ей уважение вперемешку с любопытством.
— Всё-таки, у вас и правда больше, — констатировала она в следующее мгновение.
* * *
Когда Цубаса отправилась мыть контейнер из-под, г-хм, некоторых деликатных продуктов моей жизнедеятельности, мне, естественно, стало не по себе.
К сожалению, быстро исправить такое непотребство возможности не было: моя хитрая вторая половина предусмотрительно заблокировала мне саму возможность шевелиться. Оставив только, опять же к-хм, мужскую систему размножения.
В этом возрасте, в силу гормональной специфики, само прикосновение женского тела работает, как выключатель.
Естественно, моя красноволосая не отказала себе в удовольствии — и "включила" у меня то, что не надо.
Перед тем, как закрыть за собой двери в санузел.
Над рассказанным ею оттуда анекдотом я даже какое-то время посмеялся, а потом в палате появилась очень яркая фемина. Бесшумно, уверенно и целеустремленно.
Я, честно говоря, в первую секунду струхнул: если это кто-то нехороший, то пусть лучше Цубаса и дальше моет контейнер.
Говоря цинично, если это киллер — то пусть поскорее исполнит меня и валит. Не думаю, что у неё будут основания задерживаться в палате полицейского госпиталя даже лишние секунды.
Теоретически, это могла быть и сотрудница от отца (оговаривалось). Но какого чёрта в такое время? Попутно: а как она сюда попала? И как меня нашла?!
Кстати. Не будь в моей жизни Цубасы, на некоторые достоинства этой не по-японски рослой и фигуристой брюнетки я бы и сам с удовольствием любовался. Причём, вовсе не платонически.
— Сейчас посмотрим, насколько, — заявляет неожиданная посетительница в следующее мгновение, словно ведёт диалог сама с собой.
С другой стороны, тут, когда кто-то общается с удаленным абонентом по нейроконцентратору, оно тоже выглядит так.
— Привет, я Вака! Пиар-менеджер твоего отца! — дружелюбно представляется незнакомая обладательница минимум четвертого размера, мгновенно снижая градус напряжения.
Чтобы тут же поднять его с другой стороны.
Она решительно подходит к моей кровати, также решительно вываливает наружу свои молочные железы и, сдернув с меня простыню, уверенно хватается за те самые мои мужские репродуктивные системы (так некстати активированные у меня Цубасой перед тем, как та направилась в сортир, отмывать местный калоприемник из-под моего говна).
— Всё-таки, у вас и правда больше, — как ни в чём ни бывало, выдаёт это создание с безразмерными сиськами, настойчиво теребя мою анатомию.
А самое смешное — остального тела я даже не чувствую.
Могу только вертеть головой, напрягать мышцы лица и голосовые связки.
Глава 12
Видимо, она просто не услышала затравки разговора из-за шумящей рядом воды.
По интонациям она уже давно научилась определять его эмоциональный тон, даже и без нейроконцентратора.
Сейчас Маса вопил в искреннем возмущении, но без тени страха либо иного, аналогично серьезного, опасения:
— Убери оглобли! Эй, корова, отошла от меня! Мотай отсюда, я кому сказал!
Цубаса от удивления разинула глаза на ширину, как у своего парня. Затем, не мешкая (и почему-то не выпуская злосчастного контейнера из правой руки), рванулась в палату.
Над её одноклассником возвышалась немалых размеров девица, с соответствующими достоинствами. Достоинства были размера эдак…
Додумывать мысль бывшая курсант информационной академии не стала.
Брюнетка с огромными сиськами, видимо, не ожидала застать в палате кого-то ещё. Потому, на появление красноволосой из-за внутренней двери среагировала не сразу (можно сказать, вообще не среагировала).
Профильные расширения, хотя и из открытого списка, раскрылись у школьницы сами собой.
В госпитале полиции никого чужого быть не могло по определению — это младшая Кимишима понимала на уровне рефлекса.
А с другой стороны, никто из своих не вызвал бы у Масы такой нездоровой реакции. По идее, когда тебя в шестнадцать лет хватает за хобот такая вот тёлка, отбиваться от неё ты точно не будешь. Ну, она бы на его месте не стала.
А Маса вот весьма активно возражал, в меру своих более чем скромных сейчас возможностей.
Значит, эта баба всё-таки не до конца своя.
Цубаса, конечно, держала фоном в голове: с утра её парень ждёт кого-то из менеджеров отца — для доработки, согласования и уточнения некоторых пиар-ходов. Но в визит именно этого сотрудника, в такое время суток, верилось с трудом.
Жирную точку в её недостойных колебаниях поставил повторный вопль светловолосого:
— Мотай отсюда!‥
Он явно собирался что-то добавить ещё, но сквернословить при своей половине поостерёгся.
— Приятно, — за долю секунды отметила сама себе старшеклассница.
Когда твой мужчина ради тебя сдерживает даже такие естественные и понятные, м-м-м, ну пусть будет словесные конструкции — это всегда приятно.
Кимишима без лишних разговоров подлетела к совмещенному с кроватью стационарному блоку и с силой впечатала правую пятку под
