Альпинист. Книга 3 (СИ) - Волков Тим

Кусты раздвинулись и на свет показалась бурая лохматая морда. Я не ошибся в своих догадка, это был медведь.

— Ох…! — ругательство застряло в горле у Генки.

Парень остолбенел. Я и сам впал в ступор при виде зверя.

Медведь был старый, матерый. Вдоль всей морды виднелся старый глубокий шрам, на котором не росла шерсть. Бока зверя выпирали, красноречиво говоря о том, что зверь не голодает. Однако же вышел на нас. Хочет посмотреть, что делают чужаки на его территории? А если мы зашли на его земли, то ничего хорошего ждать не стоит.

Медведь был зол, это читалось в каждом его в недовольном, резком движении, в каждом подергивании грязных ноздрей, и даже во взгляде. Особенно во взгляде. Глаза зверя смотрели на нас неотрывно, тяжело. Было видно, что не привык он, когда к нему заглядывают в гости. Тем более люди.

— Мишка! — пропищал Генка. — Мы тебя не тронем!

Медведь вытянул шею, зарычал. Шерсть на загривке поднялась.

— Заткнись! — одними губами шепнул я Генке.

Наверное, правильней всего было бы достать пистолет и начать палить в зверя, но что-то меня останавливало — то ли страх, то ли оторопь. Мне казалось, что пули не причинят вреда такой махине, напротив только разозлят сильней. Может быть, он все же уйдет? Просто убедиться, что мы не представляем угрозы и уйдет? Порой, когда страх овладевает разумом, в голову лезут такие бредовые мысли!

Медведь медлил. Он смотрел на нас и фыркал. Потом сделал осторожный шаг вперед.

— Андрюха, он подходит! — выдохнул Генка.

— Отходим! — шепнул я.

И мы очень медленно попятились назад.

Зверю это не понравилось. Он вновь заревел, на этот раз так громко, что звук пронзил нас до самых костей — будто рядом завели бетономешалку.

— Андрюха, стреляй! — прошипел Генка, увидев в моих руках пистолет. — Стреляй! А не то…

Договорить парень не успел. Зверь рванул к нам. Я успел отскочить, а вот Генка споткнулся о корень и расстелился на земле. Понимая, что лежать перед медведем — это верная смерть, Генка впал в еще большее оцепенение. Я видел, как парень вытаращил глаза, полные ужаса, как тяжело и часто дышит и не может надышаться и словно бы не понимает, что нужно уходить. В голове, полной животного страха, места разумным мыслям уже не оставалось.

Я поднял пистолет и нажал на спусковой крючок. Выстрела не последовало. И это заставило меня покрыться холодным потом. Патронов нет? Заклинило механизм? Что-то еще? Какая теперь разница, суть одна — оружия у нас нет и теперь нам точно крышка.

— Андрей!.. — едва слышно прошептал Генка.

— А ну брысь! — закричал я.

Руки мои тряслись, всего колотило, но оружия я не выпустил. И когда зверь повернулся ко мне и открыл пасть, я меня словно осенило. Нет, не патроны кончились. И не заклинило механизм. Я просто забыл снять пистолет с предохранителя. Ведь мне же показывали, говорили. В свое оправдание можно сказать, что в такой ситуации любой позабудет обо всем на свете.

— А ну брысь от него! — повторил я смелей, поворачивая рычажок и снимая оружие с предохранителя.

Теперь точно выстрелит.

Понимание этого придало мне уверенности, даже наглости.

— А ну пошел, блохастый!

Медведь шумно втянул ноздрями воздух, фыркнул, стряхнув с пасти густые нити слюны. И направился ко мне. Походка его казалась медленной, раскачивающей, даже ленивой, но это ощущение было обманчивым. Зверь оказался возле меня в половину секунды.

И выстрелить тоже не успел.

Медведь сбил меня с ног — одним точным быстрым ударом, я даже не успел понять, как это произошло. Еще секунду назад стоял на ногах — и теперь уже лежу на траве. А прямо над головой зависла медвежья морда.

Но даже не это оказалось самым страшным — хотя, казалось бы, что может быть еще хуже?

«Пистолет!» — обожгла мысль. Его не было в моей руке. Падая, я выронил его.

— Брысь! — выдавил я, но уже не так уверено, как секунду назад.

Медведь зарычал. Меня обдало влажным дыханием.

Я рванул в сторону. Но зверь успел перехватить меня. Огромная пасть раскрылась, обнажая желтые крепкие клыки.

И медведь схватил меня за ногу.

Если бы не мой еще один повторный рывок, то я уже скорее всего был бы без ноги. А так медведь лишь схватил клыками меня за штанину.

Схватил — и рванул.

Ткань штанов затрещала, но выдержала. Я почувствовал, как медведь зарычал — рык рвался из закрытой пасти, а из носа вырывался горячий воздух. Я вновь попятился, но зверь не дал — принялся мотать башкой, пытаясь видимо оторвать схваченный кусок. Штаны трещали, но держали напор.

«Лучше бы порвались!» — злобно подумал я. Уж лучше остаться без штанов, чем без ноги.

Меня кидало из стороны в сторону, словно тряпичную куклу, давая понять, насколько силен медведь. Перебить мне хребет одним ударом лапы ему легче легкого.

Кажется, я закричал. Все в этот момент словно бы стало скомканным, подернутым туманом. Уже отошел и страх, и смятение, уступив место какому-то странному чувству холода, который узлом стянулся в животе.

— Генка! — прохрипел я, тщетно пытаясь ухватиться за корни или траву — медведь рвал так сильно, что ничто не остановилось бы его. — Генка!

Я не видел, что сейчас делал мой спутник — все перед глазами плыло. Но я надеялся, что парень не убежал. Потому что если…

Раздался выстрел, хлесткий, словно удар кнута. Вспорхнули с веток птицы. Испугался и медведь. Он отскочил от меня, недовольно зарычал.

Я почувствовал, что хватка ослабла. Меня оставили в покое. Я глянул в сторону, увидел парня, держащего в руках пистолет — руки спутника тряслись так, что оружие покачивалось как маятник.

— Пристрелю, лохматый! — истошно закричал Генка.

И вновь выстрелил.

С такими плавающим прицелом пулей могло задеть и меня, но мне уже было все равно — страх весь выгорел в адреналине.

Повезло.

Стрелял парень не так метко, как мне бы сейчас хотелось, пуля не попала в зверя, но все же шаркнула по телу, больно сдирая клок шерсти и кожу. Медведь, ужаленный свинцовой пчелой, отскочил еще дальше. Теперь в его зыркалах уже не было ненависти, сейчас медведь размышлял о том, стоит ли ему связываться с нами? Недоумение о того, что все так странно обернулось, сменилось уверенностью — лучше уйти. И медведь, издав недовольное гортанное кряхтение, вновь скрылся в кустах.

— Ты как? — дрожащим голосом спросил Генка, подсаживаясь ко мне.

— Я в порядке, — ответил я, едва сдерживаясь, чтобы не закричать — до того были натянуты нервы. — Ты пистолет опусти, ладно? А то еще и меня ненароком заденешь.

Я забрал у парня пистолет, но прятал не спешил — каждый шорох ветерка казался мне возращением медведя.

— Он чуть не сожрал тебя! — воскликнул Генка.

Я лишь кивнул головой. Думать сейчас об этом не хотелось.

Отходили мы после встречи с медведем еще минут тридцать. Обоих трясло и унять эту дрожь было очень трудно. И только когда Генка в шутку предложил пожевать дурной травы, как коты жуют корни валерианы, мы принялись смеяться и нас немного отпустило.

Успокоившись, вновь выдвинулись в путь. Решили не рисковать и обошли густые кусты, в которых скрылся медведь. Через час вышли на скалу и немедля ни минуты, начали подъем. Достали веревки, приготовили карабины, переобулись. И принялись штурмовать скалу.

Высотой она была не большой, метров триста — для нас пустяк. Но как же мы этого ждали! нам хотелось наконец почувствовать это ощущение подъема, когда мышцы напрягаются, а тело послушно выполняет команды. И потому каждое наше движение было

Первым пошел я. Генка хоть и возражал, и рвался вперед, но я резонно заметил, что у него травма ноги и он быстро согласился идти вторым.

Скалы… Движение по ним совсем другое, нежели по снежным вершинам или ледяным торосам. И ощущения тоже другие. Больше работают кисти рук. Но не только они. Ноги, спина, плечи, предплечья, бедра, голени — все это тоже один слаженный механизм, которым несет тебя вверх.