Моя Оборона! Лихие 90-е (СИ) - Март Артём
Когда я заметил странное между ними копошение, то сразу понял — там происходит гоп-стоп. Быстро покинув пятерку, я побежал туда, к людям.
— Э! — Крикнул я на подходе.
Гопник обернулся, глянул на меня и тут же дал деру, но я был близко. Когда он отпустил какого-то мужика, одетого в шубу и меховую шапку, тот с грохотом осел на железный забор, сполз под него, переводя дыхание.
Грабитель попытался, было убежать, но я оказался слишком близко, схватил его за куртку.
— А ну, стоять!
— От#бись! — Крикнул он, выворачиваясь, пытаясь избавиться от одежды.
Голос показался мне странно знакомым. Я не растерялся и схватил его за ворот свитера. Одежда затрещала в моих руках, когда я дернул изо всех сил, привлекая его к себе.
— Э! Пусти! М-м-м!
Щелкнуло. Это я дал гопнику в рожу. Дал от души. Замах из неудобного положения лишил меня равновесия на скользкой замерзшей слякоти, и мы с гопником грохнулись на землю. К его чести, несмотря на удар, он поднялся первым, растерял награбленное, а потом тут же, пошатываясь, дал деру за угол.
— С-сука… — Бормотал он при этом и отплевывался. — Я тебя найду!
— Милости просим, — поднялся я, массируя слегка ушибленную коленку.
Гнаться за скотиной я и не собирался. Глянул на мужика. Тот, тяжело дыша, смотрел в сторону убегающего.
— Падла малолетняя, — прохрипел мужик.
Судя по знакомому очень моложавому голосу грабителем действительно был какой-то пацан пацан.
— Как вы? Нормально?
Я протянул мужику руку, тот тяжело поднялся.
— Да нормально, сука… — Выдохнул он, потом стал, пошатываясь нагибаться к тому, что пытался отнять у него пацан.
В темноте я смог рассмотреть, что мужик тянется к чему-то вроде кожаной папки. К слову, вместе с ней, гопник потерял и свою плоскую шапку-петушка, которую я подобрал.
Опередив мужика, я поднял и его папку, вручил пострадавшему.
— Сученок, — снова выдохнул он. — Шел-шел себе спокойно, и на тебе.
— Щас по ночам сильно не походишь.
— Ну, — согласился он. — Спасибо тебе, дружище. Скотина врасплох меня застал. Иду себе, спокойно домой, и тут на тебе, — повторил он полушепотом.
— Да ничего. Мож вас домой подбросить? По темени не находишься.
— Да не-не. Я так, пешечком. Недалеко живу.
— Тем более. Давайте довезу. Вдруг снова на него наткнетесь, а меня рядом уже не будет.
Мужик снял шапку, стал отряхивать ее, отряхиваться сам от крупинок старого мерзлого снега.
— Ух, был бы я помоложе, так дал бы ему такого… пистона, что эта падла на своих двоих бы не ушла.
Я хмыкнул. Мужик же уставился туда, куда убежал гопник.
— Ну, пойдемте. Вон моя машина.
После недолгих уговоров он все же поддался. Было видно, что мужчина в основном храбрится. Когда мы вошли в свет фар пятерки, грубое его лицо все еще оставалось бледноватым, а глаза блестели от страха. В машине он некоторое время глубоко дышал, приходя в себя.
— Как вас зовут-то? — Спросил я, когда мы поехали по его указаниям.
— Федя я, Федор Иваныч.
— А меня Витя зовут. Приятно познакомиться, — мы пожали руки. — С работы?
— Угу. В центре работаю, до угла добрался на автобусе, а дальше пешком. Никогда со мной такого не происходило, и тут на тебе! — Снова возмутился он.
— Ну хоть не ограбил.
— Да как не ограбил? Мелочь отобрал. Да и хер с ней. Главное вот, — мужик показал папку. — Документы у меня целы. А этот хрен порылся бы там, да точно их на самокрутки пустил. Там ему ничего ценным бы и не показалось. Еще и шапку хотел отобрать! Представляешь? Но я отстоял!
— Хорошо, — я заулыбался. — Где работаете?
— Да в центре, — уклончиво ответил он. Настаивать я не стал. — О! Вот тут останови. Дальше я дойду сам!
— Точно? Мож, давайте до калитки?
— Не-не! А! Вот мой двор! — Он указал на какой-то домишко.
Ну я не стал спорить, а просто довез его до калитки. Иваныч, при этом, почему-то стал выглядеть растерянным.
— Ну вот, приехали, — улыбнулся я.
— Угу, буркнул мужик. Ну ладно! Спасибо! Бывай!
— Бывайте. И лучше по темноте пешком не ходите в следующий раз.
— А… — Махнул он рукой и вышел из машины.
Странное оказалось дело. Когда я отъехал от двора Иваныча, он не вошел в свою калитку, а потопал дальше и завернул за угол.
— Набрехал, — буркнул я. — Ну лады.
Мужик показался мне странным, но я довольно быстро выбросил всю эту историю из головы, поехал в Ресторан. Там, под несколько вычурной вывеской, где название заведения оканчивалось на царский «Ъ», я встал у обочины дороги, аккурат за чьей-то черной Ауди восемьдесят.
На входе здоровенный мужик, которого я, видать, забыл, поздоровался со мной по имени и пропустил, не взимая платы за вход, как у остальных посетителей. В заведении, в это время, уже было немало народу. Ребята, что были посостоятельнее, заходили забыться в пьяном угаре после тяжелого дня.
Я осмотрелся, приметил пустой стул у барной стойки, прошел к нему.
— Здорова, — сказал я молодому парню в белой рубашке, что стоял на разливе. Надо же, под приличного бармена косит. — А хозяин где?
— Вы что-то хотели? — Спросил он.
Перекрикивая музыку и шум чужих голосов, я кратко объяснил ему, что мне надо. Тот подозвал афицианточку, сказал пару слов, и девочка исчезла в выходе из зала.
— Сейчас! Сейчас позовут! — Кивнул он мне. — Может, чего выпьете?
— Не, я при исполнении! — Пошутил я и добавил, когда парень переменился в лице, — Шучу!
— Э! Слышь! — Толкнули меня вдруг в спину. — Эт мое место!
Я обернулся. Нахмурил брови. Глаза, чей взгляд я встретил на себе, на миг озарились удивлением, потом в них вспыхнули искорки злости.
— Какая встреча, — пробурчал я.
Набриолиненный бандит, которого я видел у, Кулыма молчал, уставившись так, будто хотел прожечь во мне дыру.
Глава 12
— Давай отсюда, — буркнул злобно набриалиненный, и мне в лицо пахнуло запахом алкоголя и табака. — Я поссать отходил, а кто-то на мое место уже жопу посадил. Вон там, с краюшка, у параши, есть свободная табуретка!
— Вот и займи ее, — отвернулся я от бандоса.
— Слышь, ты! — Крикнул он и я почувствовал, как на плечо легла его ладонь.
Обернулся я быстрее, чем он успел меня одернуть к себе. Увидев озлобленное лицо набриалиненного, я схватил его за руку, дернул, вывернул.
— Р-а-а-а! — Зарычал он, когда я выкрутил ему запястье. — Урою! М-м-м-м!
Все в Ресторане затихли, когда я скрутил набриалиненного, заведя его руку ему же за спину. В таком положении я и повел кряхтящего и стонущего мужика к выходу.
— Пусти! Убью! Убью! Мама твоя будет тебя потом по кускам искать! — Орал набриалиненный.
— Ага. Ты сначала протрезвей, — ответил я.
Внезапно он потянулся свободной рукой куда-то себе за спину. Я уловил его движение молниеносно. Под полами пиджака, сзади за поясом, у него было что-то спрятано. До этого предмета и пытался дотянуться бандит.
Я его опередил: поднажал на запястье, задрал руку так, чтобы он нагнулся вперед. Профессионализм, как говорится, не пропьешь.
— М-м-а! — Убрав лапу от предмета, он забалансировал ею, чтобы остаться на ногах и не чебурахнуться вперед, через голову.
Я, между тем, вынул у него из-за пояса пистолет ТТ. Жмякнул на кнопку выброса магазина и полная патронов обойма грюкнула об пол. Ее я пнул куда-то влево. Сам пистолет отбросил вправо.
— Вот мля! Пусти! — Кричал набриалиненный, когда я вел его под руку и за плечо.
Его черные, очень прилизанные волосы растрепались и висели теперь на лице, словно грязные сосульки.
— Чего тут такое, Вить⁈ — Удивился охранник на входе, когда я подвел бандита к тамбуру.
— С оружием прошел, вывожу вот.
Охранник с перекошенным от удивления лицом вежливо открыл нам дверь, и мы вышли на мороз. Только там я отпустил бриалинщика, толкнув вперед, на тротуар.
Набриалиненный едва не споткнулся, заскользил по льду, но устоял на ногах.
