Его звали Вася (СИ) - Игорь Семенов
— Ну вот как это так — обречь своих детей на короткую жизнь? — говорила Миримэ.
— А сколько живут полуквенти? — поинтересовался Василий.
— Этого никто не может сказать точно, — пожал плечами квентка. — Если с людьми… От ста до пятисот лет, тут от генетики зависит. И, самое главное, никто заранее не может ничего сказать! Хотя в средним два — два с половиной столетия. С другими… Не знаю! Гномоквенти в прежние времена единицы были… У них не признавали браков с другими расами, а стать изгнанниками мало кто решается. Сейчас их стало побольше, особенно после примера товарища Сталина, но о продолжительности жизни их детей пока рано говорить. Квенторки… Ну, вроде, существуют такие, но про них вообще не знаю ничего.
— А у других рас как?
— Ну чаще всего бывают метисы людей с орками. Гномы вон сейчас стали часто брать в жены человечек… С остальными же… Тоже редкость, — задумчиво произнесла Миримэ. — Но хуже всего родиться полуквенти…
— Почему? — не понял Василий.
— Потому… Боятся их. И я бы тоже боялась, — ответила девчонка. — Так что чтобы полуквенти семью создать… С чистокровными почти нереально — никто не знает, сколько лет проживет полукровка. А если сто? Что потом? Века одиночества? Да и если двести пятьдесят — тоже мало радости пару сотен лет прожить одному… Да и планы как на жизнь строить, если нет ни малейшей определенности? Хотя полуквентки часто очень красивые бывают…
— Понятно, — кивнул Василий.
Как ни странно, но в этом вопросе он понимал эльфов… Хоронить жен или мужей — точно уж ничего хорошего. Недаром многие в молодости мечтают умереть в один день… А уж если жениться или выйти замуж можно только один раз в жизни… Тут уж и впрямь начнешь шарахаться от полукровок! Одиночество — не больно-то приятное чувство… Сам видел мужиков, кто всю жизнь «прогулял», а на старости лет плакался, что у него ни жены, ни детей, никого близкого и родного рядом! Дескать, помрет — никто и не заметит. А эльфы, можно сказать, только начинают жизнь в том возрасте, когда люди уже состариваются. У людей, помнится, раньше в 25 лет женщин уже «старыми девами» считали, а для квенти это — еще молоденькие совсем девушки…
— А эта, из райкома-то, красивая… — неожиданно заметила Миримэ.
— И что с того? — не понял Василий.
— А ты разве не знаешь, кто она такая? — удивилась квентка.
— То, что жена моего брата?
— Да, — подтвердила Миримэ. — А еще бывшая летчица, Герой Советского Союза… Двенадцать самолетов фашистских сбила.
— А брат мой кем был? — заинтересовался Василий.
— А он в Первой Квентийской воевал, механиком-водителем передвижной электростанции для модуляторов силы.
— Что за Первая Квентийская? — не понял Василий.
— Первая Квентийская армия резерва главного командования, — пояснила Миримэ. — Поскольку мы и орки с гномами сильно отличаемся от людей по… физическим показателям, то брать нас вместе с ними нет смысла. Они не смогут воевать наравне с нами, а у нас не получится реализовать все наши возможности. Потому большинство нас берут в отдельные армии, разве что полуорки вместе с людьми в одних частях воюют… В войну были сформированы одна квентийская армия, четыре гномьих, шестнадцать орочьих. Почти сотня человеческих.
— Кстати, что вообще в деревне сейчас происходит? — вдруг вспомнил Василий.
— Да ничего особенного, — пожала плечами квентка. — Про тебя многие говорили, что оклеветали тебя бывший председатель вместе с контрой… Какие-то люди с квенти вчера еще приехали. Вроде как чьи-то родственники, но их прежде, говорят, не видели никогда. Кое-кто шепотом говорит, что они из госбезопасности…
«Ага, те самые, про кого говорила Туйлиндэ, похоже!» — мысленно отметил Василий.
— Еще сегодня, говорят, нового председателя сельсовета выбирать будут. Хотя все и так знают, что им Сульмельдис будет…
Как оказалось, это была тут одна из наиболее уважаемых квенток, прожившая уже больше четырех сотен лет! Сейчас в селе уже жило несколько поколений ее потомков, вплоть до правнуков. А скоро, может быть, и праправнуки будут… Когда-то она была Старшей села, но со временем устала и отказалась от этой работы. Собственно говоря, квенти, занимающихся всю жизнь одним и тем же, найти практически невозможно. Проходит какое-то время, обычно лет шестьдесят-восемьдесят, и они чаще всего меняют вид деятельности — порой чуть ли не на совершенно противоположный. Разве что крестьянам в былые времена посложнее было, но и то… Можно землю пахать, а можно и за скотиной ухаживать. Или еще что делать — и при этом чередовать виды деятельности…
Кстати, наконец-то Василий узнал и почему тут ни у кого в домах не было скотины. А ибо незачем! Ее еще с древних времен держали всю вместе, назначив кого-то ухаживать за ней. Распределение труда! Кто-то землю пашет, кто-то возит, кто-то работает на фермах, корма заготавливает, кто-то занимается ремеслами, работает на мельнице… Этакий древний колхоз! Где для учета произведенной работы использовался некий аналог трудодней. Можно сказать, квенти осуществили у себя то, что поначалу пытались ввести в «Поднятой целине», обобществить все средства производства и весь скот.
Так что с приходом Советской власти здесь мало что поменялось — только постепенно на смену лошадям пришла техника… Естественно, что квенти были таким положением дел довольны и счастливы и даже в мыслях не держали что-то против большевиков! Как пояснила Миримэ, так повелось с самих первых дней Нового Мира — ибо по-иному было просто не выжить. И с тех пор оно прочно вошло в привычку. Впрочем, с тех времен много чего сохранилось… Как с теми же традициями равенства полов. Правда, если, как их называл один его товарищ, «радикальные фемки» времен Василия трактовали его как собственное превосходство над мужиками, ибо права-то они требовали, а вот брать на себя те же обязанности они не горели желанием, то тут было как-то справедливее. Здесь права и обязанности друг от друга не отделяли, выбрала квентка «мужскую» судьбу — значит, и спрос будет как с мужика. Разве что могут скидку на меньшую
