Потусторонний. Книга 1 (СИ) - Юрий Александрович Погуляй
До встречи со старшим Феоклистовым мне нужно было убить ещё уйму времени, и я решил эту проблему совершенно случайно. Пошёл в кино. Вот стрельнуло в сознании, когда проходил мимо кинотеатра. На вывеске бравый солдат Императора в штурмовой броне поставил ногу на тело поверженного человека и готовился вонзить древко флага павшему врагу в голову. «Ротмистр возвращается» гласило название. О, я не хотел такое пропустить.
Весь сеанс я просидел в почти пустом зале, жадно следя за событиями вокруг бравого штурмовика Российской Империи. Он был прекрасен, силён, смел и крошил английских солдат сотнями. Его друг сверкал имплантами и весь фильм доказывал что в этом нет ничего предосудительного, что не надо бояться. Что теперь он стал сильнее, быстрее, умнее. Со всех сторон — лучше. Да, работают во власти с киностудиями в России, работают. Двигают нужные мысли в надобном направлении. А вообще — прекрасное кино. Действительно важнейшее из искусств. Я совсем забыл как это: сидеть, задрав голову, жевать жаренные кукурузные зёрна и запивать газировкой. Праздное и потрясающее. Надо будет сходить ещё раз. Но на что-нибудь не такое громкое и кровавое.
Благодушное настроение я смог пронести до самого вечера. Но когда прибыл к ресторану «Олимпия», то собрался с мыслями. После утреннего общения с младшим представителем рода, беседа со старшим могла быть… Разной. Поэтому я напитал силой свой доспех, некоторое время посидел в парке, неподалёку, медитируя и к дверям ресторана подошёл готовый ко всему.
Улица, на которой расположилась «Олимпия», сверкала огнями. К ресторану то и дело подъезжали дорогие машины, из них выходили люди в дорогих одеждах, оставляли нарядным слугам ключи и уходили по красной дорожке внутрь.
Стало как-то совсем неуютно. Мой наряд подходил скорее к какому-нибудь студенческому кафе. В подобное заведение такого оборванца могут и не впустить. А то и вовсе застрелят на подходе, как чумного.
Однако, в конце концов, эта встреча была нужна не мне, а Феоклистову. Поэтому тратить нервные клетки на лишние переживания я не стал. И ступив с тротуара на красную дорожку, нагло двинулся прямо к швейцару в парадной ливрее. Тот же почтительно склонился, отворяя передо мною дверь.
— Господин Артемьев, — прогудел он, приветствуя. Я сделал вид, что так оно и планировалось, хотя мысленно влепил старшему Феоклистову пятёрку. Подготовился, старый лис. Едва за мною закрылась массивная дверь, как навстречу устремилась стройная брюнетка с ярко-зелёными глазами. Роскошное тело было затянуто в будто бы деловой костюм, но слишком уж он подчёркивал бюст распорядительницы.
— Прошу за мною, господин Артемьев, — промурлыкала она, стрельнув глазками и таинственно улыбнулась. Активно работая бёдрами она провела меня через весь зал в самый дальний угол, остановилась возле кабинки. У дверей застыло двое классического вида громил. Один из них — одарённый, с гербом в виде головы медведя на фоне православного креста. Точно не из рода Феоклистовых. Тоже впечатляет. Признак большого доверия оказали этому громиле, поставив защищать покой сюзерена. А другим знак, что семья Феоклистовых из тех, кому служат и другие рода.
Второй охранник мазнул по мне взглядом, определённо сразу считав степень моей опасности и осторожно постучал, а затем почти сразу же отворил дверь передо мною.
— Меня зовут Ирина, если вам что-нибудь потребуется — зовите, — шепнула мне напоследок распорядительница, обдав запахом духов, и также грациозно двинулась через зал обратно. Если бы эту ночь я не провёл с Елизаветой, то, клянусь, пустил бы слюну, несмотря на всю подготовку.
Однако Феоклистов хорош. Хороший дядька после плохиша-мажора — контраст подобающий.
Сам Феоклистов сидел за столом, но едва я вошёл, как поднялся с радушной улыбкой:
— Илья! Очень рад. Очень рад, пожалуйста, присаживайтесь.
Мы пожали друг другу руки. Ладонь у него была сухая, уверенная. Прямо положительный персонаж вырисовывается. Как у него такой ублюдочный сынок воспитался? От осинки апельсинки, знаете ли, не очень то и родятся.
— Очень рекомендую зразы из лосятины, — посоветовал он, указав на меню. — Будете ли что-нибудь пить? Сидр? Медовуха? Может быть, крымского вина?
— Чаю бы мне, зелёного. Хорошего.
— О. Неожиданный выбор для человека вашего возраста. У меня есть кое-что из империи Чжунго. Брал себе, но если вы ценитель, то буду рад.
Он покачал головой в немом восхищении:
— Выбирать чай в вашем возрасте это действительно достойно похвалы. Молодость горит страстями и ищет нового, стараясь при этом найти свою прочность в злачных увлечениях. А вы берёте чай.
— Мама говорила я особенный.
Феоклистов нахмурился:
— Я думал вы из приюта…
— Это был искромётная шутка, — ответил ему я. Хватит уже показывать мне шоу, Валерий Романович. — Зразы и правда звучат изумительно. Беру.
Хозяин заведения широко улыбнулся, и тут же отворилась дверь, в кабинку скользнула Ирина. Слушая заказ, она стояла так близко ко мне, что едва не касалась. Это как-то даже слишком. Но будь на мне семнадцатилетний пацан, то думать бы он уже не смог.
— Хороша? — заговорщически подмигнул мне Валерий Романович, едва Ирина покинула наш уголок.
— Сойдёт, — расслабленно ответил я.
— Сойдёт? — на миг опешил он. — Такая порода встречается редко, Илья. Победительница конкурса красоты Санкт-Петербургской губернии. А вы говорите — сойдёт.
— Валерий Романович, давайте мы сразу перейдем к делу, — предложил ему я. — Я, правда, хочу сказать что ваш метод мне нравится гораздо больше метода Александра.
— Что вы имеете в виду? — немного помрачнел Феоклистов. Я рассказал ему про утреннюю ситуацию, и он выслушал её с каменным выражением лица. Глаза, правда, полыхнули стальным огнём на миг, но в целом удар он держал.
— Саша слишком горяч, но он неплохой человек, Илья. Весь в мать характером. Взрывной, яркий. Он слишком боится потерять дом где она умерла. Да ещё и молодость разогревает кровь. Мне жаль, что так вышло. Я поговорю с ним.
Я посмотрел на Феоклистова с уважением. Пока у него получилось говорить искренне. Много показухи изначально, но он упомянул о смерти супруги в усадьбе на озере Кучане. Я об этом знал. Поднимал информацию раньше. Не все открыто говорят о том, чего хотят. Даже если иногда это бы решило много проблем сразу, однако люди предпочитают залезть в петлю, но не показать слабости.
Проклятье, старик мне нравился.
— Простите… — добавил он. — Хочу говорить с вами прямо, Илья. Вы человек неглупый, я это вижу. И понимаете, как я погляжу, что я подготовился к разговору с вами. Сделал несколько странных на мой взгляд вещей, но только потому что мне так рекомендации мои советники. Один из них даже слушает наш разговор сейчас и, уверен, выскажет мне после. Или я
