Брат - Валерий Александрович Гуров
— Ну и что тогда? — задумался Илья. — Получается, и этих раскулачивать рискованно, и тех…
— Бандитов точно рискованно, — кивнул я. — Мы, конечно, соблюдаем все предосторожности и ведем себя аккуратно. Но это дело случая. Знаешь, как на машине: когда только начинаешь ездить — на все знаки смотришь и боишься поворотник не включить, а потом расслабляешься и тут же впечатываешься в грузовик. Рано или поздно наша система может дать сбой. Я не пугаю, просто надо трезво смотреть на вещи. В один прекрасный момент не обратим на что-то внимание, расслабимся, что-то уроним, где-то наследим… В результате нас или завалят, или примут в ментовку. И лучше уж, чтоб завалили сразу, потому что если нас возьмут, нам все равно не жить. За такие дела в тюрьме сразу прикончат. А может, кстати, и не сразу — сначала поразвлекаются разными способами. А то и до тюрьмы не доедем…
— Ну и что теперь? — спросил Петька. — Завязываем? В принципе, мы уже неплохо скопили за эти несколько раз…
— Я предлагаю напоследок сыграть по-крупному, — медленно, но твердо произнес я. — Нужно расковырять эту журналистскую пирамиду. Что бы там этот придурок нам ни плел, просто так никто бабки дарить не будет, да еще такие. Тоже мне, альтруист нашелся — аж через полпланеты прилетел, чтоб деньги прессе раздарить, ага.
— Я бы вообще их всех на хрен… — проворчал Петька. — Как вспомню, сколько дерьма от этих журналюг на Кавказе было… Нам работать надо, тут ни на секунду отвлекаться нельзя, а они все рыщут, чего-то выискивают… Один такой кого-то из наших разговорил — как, мол, ваше состояние в напряженный момент обострения вооруженного конфликта, верите ли в победу, как снабжение, всего ли хватает. Он сдуру и выдал все наше состояние. Не, ну его тоже понять можно — все на нервах, измотанные, да и действительно положение было не лучшее. Так потом большая статья в газете вышла, где чуть ли не все наши точки были указаны, причем со слабыми сторонами каждой из них! И мало того — статья в газете, так ее еще по телеку обсуждали. В результате все эти сведения (многие из них секретные, вообще-то) перемывались на каждом канале по десять раз — глухой бы услышал! Ну не мудак, вот скажи мне? Естественно, нас потом так накрыли — я не знаю, как мы там все выжили-то… кто выжил. Уроды!
— Ну вот, получается, мы снова работаем не только на себя, но и на державу, — подытожил я. — Они и сейчас везде такое несут, что… И ладно бы просто трепались, но для них же ни понятия тайны, ни уговоров — вообще ничего святого не существует! Одни бабки на уме. В общем, надо иностранца потрясти. Думаю, там нас ждет что-то очень интересное.
— Как ты его трясти-то собрался? — спросил Илья. — Ты английский-то хоть знаешь?
— Я думаю, что он нас поймет и без слов, — усмехнулся я, погладив пистолет.
Глава 10
25–30 октября 1993 года
Если переход от простого «обувания» рэкетиров (или, как сказали бы раньше, «грабь награбленное») к «обслуживанию» иностранных гостей столицы можно считать переходом на новую ступень и карьерным ростом, то, несомненно, это было именно оно. Я в шутку называл нас внештатными сотрудниками спецслужб. Хотя, если отбросить всю иронию, новые задачи действительно были гораздо сложнее и серьезнее, чем, проследив маршрут бандюгана, дать ему в подворотне по башке. Я, кстати, вовсе не исключал, что это забугорного интеллигента, спонсирующего рашн газеты, могут пасти русские спецслужбы. Рыбка он довольно большая, поэтому необходимо держать ухо в остро.
Понимая это, и руководствуясь принципом «кто не рискует, тот не пьет шампанского», мы с ребятами решили рискнуть и выследить иностранца.
Но как это сделать? Он же не мотается каждый день от ларька к ларьку! Да и потом, самое интересное — встречи, переговоры — может происходить как раз не на улице и не в забегаловках, а в самом отеле. Значит, нужно каким-то образом засесть внутри. А как это сделать? Это же не кафе, чтобы можно было ежедневно там торчать!
Мы долго обсуждали разные варианты, но сошлись на том, что самый надежный и безопасный из них — в этом отеле каким-то образом поселиться.
— Слушай, Вован, из нас троих правдоподобная история на тему «почему я живу не дома» на случай общения с органами, есть только у тебя, — начал рассуждать Илья. — Твоя версия легко подтверждалась любой проверкой — из хаты тебя выписали, там живут другие люди, родственников в городе у тебя больше нет и жить негде.
— По любому эта информация есть в архиве у ментов, — подключился Петя. — А на тебя у них ничего, так что нормальный вариант по всем статьям. Бабки единственное где взял…
— Бабки накопил, — предложил Илья. — Ну а че, Вовка у нас мужик рукастый, калымил, помогал знакомым…
Я ухмыльнулся, это ж сколько надо рукастому мужику поработать, чтобы на недельку в такой отель заселиться? Стриптизером разве что впахивать, чтобы трусы от нала лопались. Да и в целом — светить имя и фамилию, это так себе решение, откровенно не подходит. Как я уже упоминал, там могут работать чекисты, и таких, как я эти ребята щелкают, как орешки. Они ведь первым делом у администратора запросят списки жильцов.
— Ладно пацаны, это моя задача клиента выпасти, спасибо за идею — шикарная, — сказал я, соглашаясь с Илюхой и Петей.
Не потому что был с мужиками согласен, а потому что не хотел по первой во все это дело их впутывать. План у меня был другой, его реализация зависела только от меня, поэтому чем меньше народу, тем больше кислороду.
Вернувшись домой, я держал в голове мысль, что на одной из прошлых вылазок, вместе с лопатником, мы дернули несколько паспортов. Не знаю, что за люди были на них, но судя по всему — должники. Бандиты забирали паспорта у граждан, как своеобразный залог того, что должник расплатится. Если лопатники я выкинул, то паспорта оставил, на всякий случай и сейчас такой случай как раз настал. На одной из фотографий, я обнаружил молодого человека в громоздких очках в роговой оправе. Фотка, как и сам паспорт, была потертой. То, что мне как раз нужно.
На следующий день я принял душ, оделся максимально представительно (насколько это было возможно с моим гардеробом, который я впрочем обновил, как появились бабки) и отправился в магазин оптики в соседнем районе.
— Девушка, а девушка, — обратился я к продавщице. — Мне
