Держиморда (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Но у меня совершенно нет продуктов, чтобы вы у меня столовались! — не зная, как отбиться от назойливого кандидата в квартиранты, воскликнул букинист.

— Да мне этого и не надо, так, если кипятком поделитесь, при наличии, этого будет достаточно. Ну и удобства — помыться и так далее. Соглашайтесь!

— Двенадцать рублей в неделю! — как в воду с головой, выпалил хозяин лавки.

— Продано! — я вручил ему деньги и засобирался: — Пожалуйста, уберите из кладовой все лишнее, и что-то типа топчана найдите, хорошо? Если я буду поздно, то проходить через магазин?

— Нет, после шести вечера входить через двор. Там у нас отдельный вход, вы нашу дверь сразу узнаете. У меня там звонок электрический у двери. Я, в некотором роде, гальваникой увлекаюсь. — гордо признался Платон.

— Одобряю полностью ваше увлечение, считаю, что за электричеством будущее. — я пожал хозяину на прощание левую руку и пустился в обратный путь, в квартиру почетного консула Кристиании.

Очередной, подтянутый мужчина, открывший дверь в квартиру господина Пранка ожег меня, неожиданно злым, взглядом. Уверен, что этот тип неудачно следил за мной и уже был подвергнут взысканию со стороны строгого босса.

А дальше началась рутина. Когда-то, в первой моей юности, за отсутствием эксперта-криминалиста, мне пришлось пару раз, при выезде на место происшествия, пользоваться волшебным экспертным чемоданчиком, благо, что практические занятия по криминалистике в университете были незадолго перед тем. Но, сейчас все было в сто раз сложнее. Разве можно сравнить оснащение эксперта тогда и моей сегодняшней импровизацией. Тогда, в будущем, у меня были магнитные и немагнитные кисточки, светлые и темные дактопленки, куча баночек с порошками трех оттенков, магнитных и немагнитных. А сейчас? Даже ультрафиолетовой лампы нет.

Тщательно растолок в ступке грифель, извлеченный из карандаша, до состояния тончайшей пудры. Подышал на осколки стекла, чтобы теплая влага «оживила» подсохшие за двое суток пото — жировые следы пальцев злодея на стекле. Затем, стараясь не дышать, я посыпал подозрительные места тонким слоем, измельченного в пыль, графита, осторожно стряхнул лишние крупинки и мотнув головой, подозвал к себе, ожидающего в полной готовности, фотографа, явного русака с курносым носом. И так со всеми осколками, что показались мне перспективными. Я махал кисточкой, дул, фотограф щелкал своей огромной камерой, после чего фотопластинки уносились в превращенную в фотолабораторию, ванную комнату, у дверей которой стоял на страже самый доверенный сотрудник господина Пранка.

Я не знаю, как действовал фотокудесник, запершись в ванной комнате, но через час, в кабинет, где мы с Генрихом сидели в мрачном молчании, фотограф занес три фотокарточки с увеличенными снимками осколков стекла с, вполне различимыми, рисунками папиллярных узоров, явно принадлежащих мужчине. Или нескольким.

- Великолепная работа, маэстро! Если возникнет нужда, можно ли будет к вам обратится? — я радостно пожал руку фотографу.

Фотограф, очевидно не привыкший к похвале, расплылся в счастливой улыбке и, с поклоном, вручил мне свою визитку с адресом ателье, несмотря на мрачный взгляд господина почетного консула. Сдается мне, что не только фотопортреты на память делал для хозяина квартиры фотомастер, а кое что еще, не одобряемое Уголовным уложением Российской Империи.

К этому времени на столе у консула уже лежали шесть листов с, классическими для моего времени, наборами отпечатков пальцев и ладони, пяти сотрудников охраны и самого консула, которого я «откатал» с особым удовольствием, несмотря на его искреннее возмещение.

- Господин Пранк, всегда существует возможность, что это вы случайно коснулись стекла и уже забыли об этом, а мы будем пустышку тянуть. Нет, давайте делать все по правилам.

Кроме того, мне не удалось узнать имена сотрудников консульства. Консул в резкой форме запретил мне узнавать данные сотрудников, чтобы подписать дактокарты, пришлось довольствоваться подписями внизу листа.

- Поздравляю, господин консул.

- С чем? Вы нашли преступника?

- Не так быстро. Пока я убедился, что на стекле не ваши отпечатки, значит наши шансы установить лицо, вытаскивающее стекла из двери вашего кабинета очень увеличились.

- Я вам сразу говорил, что я не брался там руками.

— Извините, господин консул, но дактилоскопия, как и любой другой раздел науки, не может опираться на человеческую память, ей нужны более весомые доказательства.

Искомые мной совпадения обнаружились на третьей по счету дактокарте. Но, я досмотрел все отпечатки до конца, не надеясь на свой минимальный опыт, понимая, что от моего заключения зависит жизнь человека. Но, больше совпадений не обнаружилось.

- Господин консул, извольте убедиться сами! — Я протянул нетерпеливо вскочившему с дивана Генриха лупу и устало потер глаза: — Я обнаружил совпадения с этой дактокартой по большому, указательному и среднему пальцам.

Генрих несколько минут всматривался в бумаги, потом, с досадой, отбросил лупу.

- Какое дерьмо!

- Вы убедились?

- Да, вполне.

- Вам нужна моя помощь с проведением допроса?

- Нет, сделанного вами вполне достаточно. Можете считать, что все договоренности вы выполнили полностью.

- Хорошо, в таком случае прошу произвести со мной расчет и я хотел бы откланяться. Дел много еще, знаете ли!

- Да, конечно! — консул коротко звякнул в колокольчик и дал указание вошедшему в кабинет сотруднику принести мой гонорар.

- Господин консул, я надеюсь, что это будет не ваша национальное норвежское лакомство из тухлой селедки, зачем то закатанной в консервных банках? — я подозрительно пытался понять надписи на банках рыбных консервов.

- Что? — Генриха передернуло: — Тухлая селедка? Никогда не слышал о подобном.

Молчаливый охранник терпеливо ждал, пока я переберу содержимое вещевого мешка с десятком консервных банок, пока я не понял, что судя по надписям на этикетках, что это какая-то макрель. Затем консул старательно пересчитал и подвинул в мою сторону стопку купюр.

- Я с вашего позволения заберу кисточки и штемпельную подушечку, обещал вернуть хозяевам. — я аккуратно закрыл жестяную коробочку и сунул в карман.

- Я надеюсь…

- Ну что вы, полная конспирация. Всего вам хорошего.

- Прощайте, господин Котов. — улыбка консула была чересчур ласково.

Как я и подозревал, за мной пошли. Очевидно, что консул не желал, чтобы кто-то знал маленькие тайны консульства королевства Кристиания.

Я прошел по безлюдной набережной, нырнул в первый попавшийся переулок, по которому, на удалении от меня метров в пятьдесят бодро топал какой-то солдат, с шинели и серой папахи, с неизменным вещевым мешком на спине.

Мне удалось спрятаться за колонну, подпиравшую козырёк какой-то парадной до того как в переулок заскочила фигура в черном пальто и темном кепи.

- Шайзе! — человек в темном вскинул руку, на мгновение замер, совмещаю черную мушку и удаляющуюся вдали фигуру в сером, после чего выстрелил и бросился вперед, к упавшему ничком солдату. Когда убийца пробегал мимо меня, хрипло дыша и оскальзываясь на подтаявшем снеге, я узнал в нем одного из сотрудников консула. Я побежал за хрипящим дипломатом, стараясь бежать с ним в ногу держась в десятке шагов позади. Когда мы добежали, немец склонился над замершим на снегу человеком, сорвал с него вещевой мешок и недоуменно встряхнул его.

— Консервы ищешь? — спросил я вслух.

Немец бросил мешок, скосил на меня глаза через плечо…

Я выстрелил из револьвера, когда он начал поворачиваться, одновременно пытаясь уйти с линии моего прицела.

Немец лежал на спине, на теле убитого им солдата, суча ногами и пытаясь дотянуться рукой до своей раны в районе поясницы. Под его невнятное бормотание, я выдернул из-под брючного ремня «Парабеллум», затем сам ремень, с которого посыпались два кожаных чехольчика с запасными обоймами.