25 часов - Ульяна Алексеевна Захарова
– Я?
В этот момент у меня затряслись поджилки. У Джеймса, видимо, тоже.
– А это не опасно? – спросил он.
– Ну, как видишь, я остался живым.
Джесс затаила дыхание, а Джеймс, тяжело вздохнув, подошёл к Билли и протянул ему свою левую руку.
– Учтите, в нашем веке ещё не научились пришивать новые конечности.
– Всё будет в порядке. Сейчас я капну тебе на руку, а ты представь, вместо неё крыло.
– Хорошо, – его голос дрожал. – Постараюсь.
Затаив дыхание, мы все наблюдали за тем, как вязкая фиолетовая капля летит прямиком на его кисть. Сначала не произошло никаких изменений, и Билли спросил:
– Ты когда-нибудь видел крыло хоть какой-нибудь птицы?
– Да.
– А какое помнишь более чётко?
– Крыло утки.
– Отлично, так давай же, представь его.
Джеймс закрыл глаза и напрягся всем телом. Капля на его кисти заискрилась и заблестела. Его рука издавала яркое белое свечение, словно световой меч, а после ослепила всех наблюдающих. Когда я смог распахнуть свои глаза, то просто не поверил тому, что увидел. Вместо левой руки Джеймса действительно было большое утиное крыло. Очень большое. И, чёрт возьми, это было крыло.
– Отлично. Ты можешь открыть глаза.
– Я боюсь, – признался Джеймс, но всё-таки приоткрыл один глаз.
Он постоял в оцепенении ещё несколько секунд, а потом попытался пошевелить крылом. Да уж, выглядело всё это очень странно.
– Оно двигается, – сообщил он, словно мы сами не заметили. – Двигается, понимаете?
Джесс шокированно хлопала глазами.
– И как долго оно у него будет? – спросила она.
– Ещё несколько минут, – ответил Билли. – Капля была очень маленькой.
Через пять минут крыло Джеймса действительно трансформировалось обратно в руку.
– Это было незабываемое ощущение, – сказал он.
После того, как все более-менее оправились от шока и восхищения, Джесс вновь тактично предложила всем чаю, который был действительно очень кстати. Она отправилась на кухню. Джеймс испуганно щупал свою руку, а затем нащупал в ней что-то.
– Мне кажется, тут что-то осталось, – оповестил он.
Я подался чуть вперёд, чтобы разглядеть его руку.
– Это пёрышко, – сказал я. – Знаешь, как из подушки иногда выбиваются.
– Да в том-то и дело, что знаю. Мистер Смит, и что с этим делать?
– Оу, я забыл сказать, что при первом употреблении возможен побочный эффект, – Билли озадаченно почесал затылок. – Я тогда весь день плевался перьями.
– А много ещё людей до меня испытывали?
– Если честно, то только я. Ну, и, наверное, Саманта, я уже не вспомню.
Джеймс издал нервный смешок, и, уронив голову на руки, которые упирались в колени, начал смотреть в одну точку.
– Всё плохо, – сказал он. – Всё очень плохо.
– Замри! – скомандовал я и потянулся к острию пёрышка, которое топорщилось из его локтя.
– Что ты собираешься делать? – Он испуганно одёрнул руку, но я вовремя успел её схватить.
– Как что? Я собираюсь его вытащить. Раз и всё.
– Знаешь, что-то мне это не внушает спокойствия.
– Как комарик укусит, – подбодрил его мистер Смит.
– Ага, в детстве тоже так говорили! А потом хотели отрубить руку шприцом.
– Я сейчас сам тебя отрублю, если ты не перестанешь дёргаться, – серьёзным тоном сказал я.
Эти слова, как ни странно, подействовали на него. Он перестал пытаться выдернуть руку из моей стальной схватки и уставился на торчащий кончик пера, который уже выпирал наружу на несколько миллиметров. Я осторожно подцепил его краешками пальцев и слегка потянул.
– Больно?
– Нет.
– Отлично, – сказал я и резко вытянул оставшееся перо.
Джеймс пискнул:
– Твою за ногу, Хью! Не нужно было так резко!
Из малюсенькой дырочки сочила алая кровь, а у меня в руках было маленькое утиное пёрышко, такого же красного цвета.
– Джесс? – крикнул я. – Принеси аптечку.
– Зачем? – спросила она, выглядывая из кухни.
– Я давно хотел сказать тебе. Настало твоё время. Просто неси сюда аптечку.
Когда рука Джеймса была обработана, и все мы пили чай. Я размышлял о том, стоит ли помогать мистеру Смиту.
Внутри меня появились воображаемые весы. Одна мисочка которых была подписана "причины верить", а другая "причины не верить". В первой находилось несколько аргументов.
Первое – внешний вид.
Он полностью соответствовал прошлому (в хорошем смысле). На нём были надеты классические брюки со стрелками грязно-болотного цвета, пожелтевшая, то ли от старости, то ли от того, что долго не подвергалась какой-либо обработке, рубашка, поверх которой был натянут вязаный жилет горчичного цвета. Образ дополняли ужасной формы туфли такого же горчичного цвета. Одним словом – полная безвкусица. Старая супер модная безвкусица.
Не думаю, что уважающий себя человек оделся бы так в наше время.
Второе – характер.
Как я уже успел отметить про себя, он был сверхэмоциональным. А так же, он добрый человек, попавший в беду. Билли Смит очень сильно любит свою дочь, а это уже плюс, значит он заботливый отец. Ну, и наконец, он был тем ещё простачком. Хотя и боялся рассказать всё это хоть кому-то, но нам он доверился (и свято надеялся, что мы его помилуем и не отправим в лазарет). Одним словом, черты его характера подкупали меня.
На противоположной чашечке были небрежно накиданы все несостыковки.
И книга, и всякие там бреши и различные зелья.
Кстати, зелье, которое превращает его в ворона, было между этими двумя чашечками. Допустим, я видел всё собственными глазами. Но ведь алхимию запретили, и сейчас это можно назвать вполне незаконным.
Я отпил немного сладкого чая, а затем спросил:
– Значит, Вы хотите, чтобы мы вернули вас обратно?
– Да, именно так.
– Я думаю, нам следует подумать над этим предложением, – я словил на себе гневный взгляд сестры. Разумеется, ведь я такой злой человек! Даже не в состоянии помочь несчастному старику вернуться домой. – Так ведь, ребята? Нам же нужно всё хорошенько обдумать, правда?
Билли понимающе кивнул:
– Конечно-конечно, я понимаю, что такие решения не понимают на ходу.
Я был рад, что он понимает. Вообще, если не брать во внимание его немного безумные доводы про машину времени, то он был очень даже неплохим человеком. Можно даже сказать, отличным. С горечью отметив, что таких хороших людей на свете очень мало, я подложил на воображаемые весы ещё один грамм на сторону 'причины помочь мистеру Смиту'.
Прежде, чем мы удалились из гостиной на задний двор, он достал из нагрудного кармана жилетки помятую фотографию симпатичной девушки и сказал:
– Это моя дочь – Саманта. Она примерно вашего возраста. Пожалуйста, подумайте о ней, когда будете принимать решение.
Девушка на фотографии робко улыбалась, словно через силу. В уголках её чёрно-белых глаз были слегка заметны лучики мимических морщинок. Волосы
