Продавец ’кондитерки’ (СИ) - Юшкин Вячеслав

И ещё одна проблема. Капер — это тот же пират. И кто будет контролировать этот экипаж посредине океана. Честное слово вещь хорошая. Но надо было придумать что-то более серьезное. Отправлять с кораблем своих охотников — это было не решение проблемы. Охотники мне нужны были здесь на берегу со мной.

Забегая немного вперед. Вопрос был решен совсем неожиданным способом. В Лиссабоне в это время находилась русская эскадра и как на всех флотах того времени служба была совсем не сахар. Высокая смертность и скотское отношение к матросам. Сами матросы были из крепостных крестьян и отношение к ним было как к рабам. Даже в британской армии и флоте были более мягкие нравы. Те матросы, которые были хоть немного смелее остальных и не желали безропотно умирать от цинги, голода и побоев уходили в дезертиры в любом иностранном порту. Вот такую группу дезертиров я и встретил на окраине Лиссабона. Они работали в поле. Они не стали уходить в разбойники и просто пошли работать на поле у местного помещика.

Коляска проезжала мимо поля, и я услышал русскую речь. Один из работников обращался к другому из его слов было понятно, что он лучше бы был матросом на капере, чем здесь в земле ковыряться. Коляску я остановил и подошел к ним. Когда я обратился на русском языке к ним / русского языка этого времени я не знал поэтому обратился на том русском языке, на котором я говорил в своем прошлом/ и сказал-Ребята не бойтесь. Я английский офицер, но не стану Вас выдавать. У меня есть к Вам дело. Если не боитесь подходите к гостинице «Якорь и море» и там мы решим мой вопрос.

Они пришли. Было их двадцать семь человек, и они после недолгих размышлений нанялись ко мне на службу. Нанял я их в качестве морской пехоты. В этом времени это были морские солдаты. На следующий день все они прошли через присягу и целовали крест. Конечно, верить дезертирам не очень предусмотрительно, но они были русские и мне было приятно слышать русскую речь.

После бани и получения новой одежды они поступили под команду одного из моих охотников. Старшим все-таки я поставил проверенного человека. В дальнейшем я ни разу не пожалел о своем решении нанять русских моряков.

Мы же с Жозе отправились в порт искать нужный нам корабль. На продаже стояли несколько кораблей.

Как проходит аукцион и почему продают корабли. «Призы» / суда противника захваченные в море/ приводят в ближайший порт. Оценивают и продают. Адмиралтейство интересуют в основном военные и торговые суда, которые можно переделать в десантные. Также интересуют пушки. Захваченные корабли и суда выставляют на аукцион и продают. Вырученные суммы идут в британскую казну и часть денег выплачивается в качестве «призовых» денег экипажам, захватившим эти суда и корабли. Система хоть и запутанная, но и в Португалии система «призовых» аукционов похожая. Но больше коррупции и мы этим воспользовались.

О том, что этот корабль поставлен на аукцион знали только мы из покупателей. нам это обошлось в десять процентов от назначенной цены за корабль. Корабль — это шлюп с оснасткой по типу фрегата. Здесь и сейчас классификация идет от количества пушек на борту корабля. Если больше 24 пушек, то это фрегат. У нашего 24 пушки ровно и это по британской классификации внеранговый корабль но у него парусное вооружение как у фрегата и поэтому у него скорость хода у него практически как у фрегата. Скорость хода сейчас это условное значение, зависящее от очень многих факторов. Главный это направление и сила ветра. Парусное вооружение — это вспомогательный фактор. Мы купили этот шлюп и полностью его снарядили в местном портовом арсенале за три брильянта которые мне достались в качестве трофеев с французского гусарского полковника. И ещё два ушло на получение «каперского» патента и иммунитета от силового набора в британский флот. Коррупция — это всегда дорого.

Набор экипажа занял совсем немного времени. Практически любой моряк был готов наняться ко мне. Всё было хорошо пока вновь завербованный не узнавал что у нас есть морские солдаты. После этого ушло практически половина вербованных моряков. когда Жозе решил мне объяснить почему эти моряки ушли. Я его остановил и сказал-сейчас я скажу свою версию и ты или подтвердишь или расскажешь свою. Они пришли к нам вербоваться с целью мятежа в море и захвата корабля. И ещё Жозе почему ты молчал.

Жозе — да Вы правы Сэр. Молчал я только потому, что я знал, что у нас есть морские солдаты и мятеж невозможен.

Корабль подготовили к выходу и подготовили документы за пять дней. У меня оставалось ещё два дня и надо было возвращаться в строй.

Договор с морским агентом был следующий все «призовые» деньги должны переводиться в контору Гудмена где мною был открыт счет и положены пять тысяч фунтов. Камни я решил не передавать на оценку и оставить у себя в качестве резерва.

Из пропущенного. При захвате разбойника по имени «Ужасный»/ это уже перевод с испанского/ у него при себе и в тайнике были найдены деньги и камни на сумму шестьдесят тысяч фунтов. Из этих средств доставшихся мне это было сорок тысяч фунтов я купил дом и оставшиеся тридцать тысяч фунтов оставил у своей как я шутил Изабеллы пока этими средствами распоряжалась моя будущая теща.

Я посетил своих будущих родственников в доме, где они искали приют. И понял ничего хорошего их не ждет и потратил эти трофейные деньги. Возможно, в качестве благотворительности, но у меня хватало денег и так. С другой стороны, если в Британии у меня появятся после войны проблемы, то запасной аэродром в Португалии будет не лишним. Но основная причина — мне не понравились масляные взгляды хозяина дома на Изабеллу.

Так что и потратил я трофейные деньги что бы натянуть нос этому педофилу. Мне эта девочка самому нравиться.

Помахали платком уходящему в море «Твердому» так я назвал своего «капера» и пошли собираться обратно на службу.

Обратно ехали уже спокойно и лошадей не загоняли, но без приключений не обошлось. Грабителей на дорогах Испании было с избытком. И все как один партизаны и патриоты. Только им было всё равно кто мы французы или британцы. Главное нас убить и ограбить. Кто их потом поймает и накажет в этой кутерьме.

Нам оставалось два перехода до нашего лагеря, когда мы вляпались. первый залп из кустов положил лошадей в упряжке коляски и всё дальше уже было не уйти. Коляску перевернули, устроив подобие баррикады и стали отстреливаться. Судя по выстрелам на нас, напали десяток или полтора разбойников. И они имели наглость предлагать нам сдаться — причем кричали на английском языке. То есть понимали, что мы не французы. Но в этом случае у нас вообще не было никаких шансов остаться в живых.

Нас было пятеро — один мой охотник ушел с капером в качестве моего надзорного и контрольного органа. Но и нас хватило — пока мы с двумя охотниками отвлекали внимание двое других охотников по кустам добрались до одного из нападавших и захватили этого липового разбойника. Почему липового разбойника. Они притащили человека в форме французского вольтижёра. Засада была поставлена на британского офицера. Любого

британского офицера. Маршал Сульт хотел допросить свежего языка. И группа добровольцев из числа вольтижеров ушла в поиск и села в засаду. Они уже хотели снимать засаду и тут мы приехали проверить свое счастье.

Всего их здесь шестнадцать человек. Четырнадцать рядовых, сержант и лейтенант. Теперь меньше раз он в плену.

Лошадей нам целенаправленно перебили, видимо, чтобы никто не попытался уйти за помощью. Мы этих убитых лошадей с большим трудом перетащили и сложили в качестве бруствера. Мне было жалко лошадей они точно не виноваты в этой войне. Следующим раздражителем были коляска и упряжка лошадей к ней. Это без малого почти пять тысяч фунтов. Адъютант генерала не поймет военных потерь и потребует либо оплаты, либо такую же коляску с аналогичными по качеству лошадями. Убытки на каждом шагу. В плен нам сдаваться нельзя. За наши подвиги нас ждет смерть. По любому убьют — французы очень мстительные ребята.

Тупые удары пуль по лошадиным тушам. Ситуация сложилась патовая. Мы не можем уйти, но и французы не могут нас взять. Так и шла редкая перестрелка. если французы думали, что у нас мало патронов то они ошибались патронов, было почти по двести на каждого, у каждого был штуцер и заряжался этот штуцер прототипом пули Минье и скорострельность была выше, чем у обычного штуцера. Точность тоже превышала возможности обычного мушкета.