С Том 3 (СИ) - Вязовский Алексей

Пока наши дамы наслаждались водными процедурами, я как-то пропустил момент, когда наша молодежь скучковалась неподалеку от бани, что-то восхищенно и весьма увлеченно обсуждая. Вернее, видеть я видел, но был увлечен умной беседой с Иваном Федоровичем о достоинствах и недостатках березовых веников и их кажущемся преимуществе перед дубовыми. Тут дверь открылась, выпуская на свежий воздух двух красавиц, и они невольно оказались чуть не в центре этого митинга.

— Глянь, Анечка, гадость какая! — тут же подала возмущенный голос Параска. — Тю, паскудники, как вам не стыдно! А если б мамку твою или сестру на карточку, чтобы вот такие балбесы в кулак гоняли?

— Так, сюда давай, нечего по карманам совать! — присоединилась Аня.

Вдвоем они на протянутых руках вынесли пачку порнографических открыток. Разной степени раздетости фрау, все как одна, сисястые и жопастые, видать, скрашивали боевые будни кому-то в нашем бронетранспортере. Я даже не успел подумать, что делать с этим богатством, как стоявший рядом Закуска схватил ворох мужской радости и с огромным удовлетворением бросил немецких девок в костер. Кто-то в толпе первых зрителей тяжело вздохнул и наши бравые воины сделали первое движение, чтобы рассредоточиться по территории, но вмешался Базанов.

— Куда собрались, засранцы? По кустам, пока память свежа? Старшина, всех переписать, по три наряда вне очереди!

— И от меня еще по три, а то получается, что у наших партизан слишком много энергии нерастраченной, — добавил я. Вроде и жалко ребят, но дурь из головы выбивать надо. Я так и представил, как стоит вот такой воин на посту и вместо наблюдения за территорией милуется на сомнительные прелести чужой красотки.

— Это безобразие! — Анна все никак не могла успокоится. — Петр, прими меры. По комсомольской линии.

— Можно и по партийной, — к нам подошел сын Сталина. — В отряде есть политрук и партийная ячейка?

— Пока нет, — я тут же нашелся. — Вот ты, Яков этим и займешься! Организуй партсобрание, проработайте там наших незрелых бойцов как следует. Назначаю тебя политруком отряда.

— Тогда, наверное, военный комиссар. Раз мы… ну в рейде. Потом я боюсь, что не справлюсь…

— А я вот боюсь, что прилетят Мессеры и накроют нас штурмовкой! Знаешь, как было по дороге изо Львова в Киев? Такого насмотрелся… Бойся реальной опасности. А это…

Хотел сказать, что я думаю про партийный говорильни, но промолчал. Лишь махнул рукой.

Анна с Яковом остались обсуждать детали собрания, а я отправился париться. Точнее попытался — меня в предбаннике перехватила раскрасневшаяся Параска. Девушка была чудо как хороша — глаза блестели, вымытые волосы лежали густой копной на плечах. Ну и ниже тоже было все так… фактурно.

— Товарищ командир!

— Что тебе, шило в заднице?

— Я про порнографию.

Тут то я и выпал в осадок.

— Ну… э… спрашивай.

— Фашисты не только считают славян недочеловеками. Но и собственных женщин. Откуда такое скотское отношение?

И что тут отвечать?

— Ну не всех женщин… — промямлил я, осознавая, что оправдываю фашистов.

— Я слышала, что немцы, захватив Чернигов сразу же открыли бордель. Отец ругался.

Блин, да что за разговор то такой?!

— Наша партия осуждает такое низменное отношение к женщинам, — дипломатично ответил я, пытаясь пройти в предбанник.

— Это очень правильно! — Параска взяла меня за руку, с жаром продолжила: — Ведь любовь — это высшее чувство доступное людям.

Девушка подошла ближе, я почувствовал ее дыхание на своих губах. Это она так мне выражает свои… симпатии?

Я положил руку на талию Параски, посмотрел в глаза.

— Вот прямо так высшее?

Дочка лесника вспыхнула как мак, задышала. Глаза ее подернулись поволокой. И… ничего. Дверь распахнулась, отряхиваясь от снега внутрь зашел майор.

— Что командир, попаримся?

Мы отпрянули друг от друга, Параска мгновенно шмыгнула мимо Базанова.

— Что это с ней? Красная как рак.

— Парилась, вестимо дело.

— Тебя не предлагала похлестать веничком? — майор заулыбался в усы.

— Ваня, я женат!

Совесть проснулась и начала терзать меня. Как там Вера в Москве? Сейчас начнется битва за столицу, город будут еще сильнее бомбить. А я тут с дочками лесников милуюсь…

Засаду устроили самую бесхитростную. Подпилили парочку деревьев на авангард, еще парочку на арьергард. Ну, это уже как повезет, кто там знает, как колонна растянется. И сели ждать. Повезло нам по всем пунктам: и с дорогой угадали, и с засадой. Ждали всего часов шесть, не больше. Видать, с утра немчура никак опохмелиться не собралась. Это мы с самого рассвета сидели в кустах и мерзли как цуцики.

Нет, был у нас костерок маленький в овраге. По очереди и ходили туда греться. Но все равно холодно. Будем надеяться, что у фашистов и теплая одежда найдётся в нужных количествах, а то бедным партизанам и завернуться не во что, их дожидаясь. Эх, нам бы еще бронетранспортер в помощь, но проклятая жестянка ни в какую не захотела заводиться с утра, и теперь Закуска с помощью кувалды и топора пытался оживить ее.

Ну вот и сигнал, Быков немного ненатурально прокаркал трижды. Кто знает, может, это мне на нервной почве так кажется. В передовом охранении послали сани с пулеметом. Наверное, на мотоцикле всё же прохладно уже. За санями метрах в двухстах переваливались с боку на бок на колдобинах два «мана», а уж следом за ними перлась вся остальная толпа — в полуторке и на еще трех санях.

Ну, дозор мы пропустили, их там есть кому встретить. А дальше… Всё пошло совсем не по плану. Подпиленная сосна рухнула мало того, что слишком рано, так еще и не поперек дороги. А перед этим, как сговорившись, кто-то начал стрелять впереди, причем явно слишком рано, и не из пулемета, а из винтовки. Пулемет подключился позже, и не наш. Немцы, не доезжая до упавшей почти вдоль дороги сосны, у которой и была основная засада, быстро высыпали на землю и залегли в оборону. И сделали это намного быстрее, чем наши хлопцы, показывающие выдающуюся скорость только в упражнениях, связанных с немецкими открытками.

Не выдержав, кто-то в замыкающем отряде начал палить в Черниговскую область, наверное, надеясь пробить в воздухе побольше дырок, чтобы противнику нечем дышать было. Может, это и хорошо было, потому что немцы враз развернули туда пулемет и начали поливать кусты. Увлеченные перестрелкой, они и не заметили прилетевшей к ним гранаты. А за ней и еще одной.

Какой-то дурдом происходит, я тут уже вроде и не командир, а хрен знает кто. Не то что команды отдавать не в состоянии, так я даже не знаю, кто попер бросать гранаты! Если первая упала так себе, только попугать, то вторая заглушила немецкий пулемет. Ненадолго, на минуту всего, но всё же. Я стрелял куда-то вместе со всеми, но, похоже, обеспечивал только беспокоящий огонь, чтобы противник голову поменьше поднимал. Вряд ли в кого-то попал, слишком уж удобно для себя они залегли.

— Да что вы там телитесь?!? — уже не скрываясь особо я заорал майору.

Наконец-то и у Базанова через дорогу поменяли позицию и начали поливать залегших фрицев короткими очередями. А то я уже начал думать, что и этот пулемет сегодня взял выходной. И перед нами пока была ничья: у нас было маловато патронов для того, чтобы давить немцев шквальным огнем, а фашистов всё же оставалось маловато для атаки.

Внезапно стрельба сзади колонны вдруг усилилась на короткое время, а потом и вовсе умолкла. До нас долетали только какие-то вопли. Что там хоть творится? На рукопашную не очень похоже, там больше молча. Победили и добивают? Кто и кого? Как-то быстро…

К тому же затихла перестрелка впереди, где передовой дозор был. Заглох пулемет, и всё тут. Но и винтовочной стрельбы не было больше. Что там хоть творится? Я приготовился поднимать бойцов «в штыковую», но не понадобилось.

Со стороны хвоста колонны начали стрелять в правильном направлении, по залегшим немцам. А тут уже, извините, козыри кончились, ребяточки. Кто не сдался, тот погиб. А кто сдался, тот тоже погиб, но чуть позже. Мне пленных за собой таскать не с руки.