Бесконечное лето: Эксперимент (СИ) - Руджа Александр
— Что делать? — тихо спросила она. — За ними?
Я энергично покачал головой.
— Там же пост, ты слышала. Как ты мимо него собралась?
Лена вздохнула повторно.
— Мне казалось, ты что-нибудь придумаешь…
Казалось ей. Чего тут придумать-то? Чтобы открыть дверь, нужен ключ-код. Где взять ключ? Взять его негде. Вернуться? Пойти с разоблачениями к вожатой? Курам на смех. Петлять дальше по туннелям? Либо заблудимся, либо попадемся. Эх, что ж так неудачно, должен быть выход, должен быть ключ…
Не к месту вспомнился дурацкие ночные события: «Ключ сорок два». Бред какой-то.
Набираю на панели «4» и «2», нажимаю «Ввод» и отворачиваюсь. Ну, по крайней мере, можно будет сказать, что пытался, но ничего не выш…
За спиной слышится короткая электронная трель и щелчок открывающейся двери. Лена застывает с широко открытыми глазами.
— Как это у тебя…?
На замке горит зеленый огонек.
— Элементарно, Ватсон, — сообщаю я. Не потому, что я такой весь из себя замечательный. А оттого, что понятия не имею, как вообще так получилось.
Мы входим в темноту репозитория. Наверняка, где-то здесь есть свет, но я понятия не имею, где его включить. Обойдемся фонариком.
Мы в просторном помещении, выложенном белым кафелем. Здесь холодно, нет не так — ХОЛОДНО! Под потолком клубятся клочья пара. Наверное, какое-то дополнительное охлаждение, бог его знает зачем.
«Что там проверять, гробы эти?»
На морг, правда, не похоже совсем — а я этого очень опасался. Хотя я в морге не был никогда, сравнивать не с чем. Но железных столов с накрытыми простынями трупами как-то не видать. И вот этих, в сериалах подсмотренных, выдвижных полок — тоже нет. Уже хорошо. Но что-то же тут есть, не зря охранники нервничали.
Вдоль стен стоят странные массивные конструкции, похожие… не знаю даже, как описать. Был я как-то на нашей местной гидроэлектростанции, в машинном зале. И вот там в полу торчали такие штуки, похожие на гибрид летающей тарелки и механического осьминога, а попросту — на положенные плашмя огромные шестерни. Там, на ГЭС, мне пояснили, что это просто верхняя часть турбины, где расположен генератор. Но выглядело все равно очень сурово и мощно. Здешние установки мощно не выглядели, но все равно производили впечатление. Было в них что-то… магнетическое.
Мы подошли поближе. Лена хмурилась, словно старалась что-то вспомнить. В верхней части каждой из установок — а в этой комнате их было восемь — было проделано небольшое окошко, под ним располагалось что-то вроде пульта, а поскольку установки располагались довольно высоко, то к окошкам вели металлические лесенки из пяти ступенек.
— Саш… Саша… — голос у Ленки дрожит, то ли от холода, то от страха. А может, комплексно. — Пошли… пошли отсюда. Мне тут не нравится. Тут… нехорошо.
Невозможно спорить — подземные базы, как вам скажет любой сценарист американских фильмов — это всегда не к добру. Только ее покажут — сразу утечка смертельного вируса или побег опасных мутантов, а то еще вселенский апокалипсис происходит. Но это все у плохих американских ученых. С хорошими советскими такой фигни ни за что не случится.
Это я себя успокаиваю, понятно. А заодно и Лену — ей я свои путаные мысли пересказал в укороченной форме. А пока пересказывал, мы поднялись по лесенке на верхнюю площадку первой шестерни. Ничего не понять — перед нами явно был пульт управления, кнопочки какие-то, тумблеры, лампочки. Сокращения вида «ПИТ», «ПЕРЕГРЕВ КАП», «СБРОС ТР» и «ПОДАЧА КОРТ» ясности в картину не добавляли.
Оставалось окошко. Было оно небольшим, темным и каким-то неприветливым, но по всему выходило, что посмотреть туда надо. Я глубоко выдохнул и приблизил лицо к толстому стеклу.
— Ну что? — голос у Лены был прямо-таки отчаянным.
— А ничего. Темно и не видно ни фига. — Я отвалился от окна и направил на него фонарик, но слабый луч ничуть не разогнал тьму за стеклом. — Стоп. Должно же тут быть что-то аппаратное, не может быть, чтобы они тут с фонарями ходили… Ага, вот что-то похожее… «ПОДСВЕТ СО», понятия не имею, что это за «эс-о», но «подсвет» определенно намекает…
Я нажал кнопку. В окне зажегся свет.
Лена ахнула. Я не ахнул, правда, но сердце точно пропустило удар или два.
Центральная часть «шестерни» являлась, похоже, чем-то вроде одноместной капсулы, заполненной какой-то желеобразной массой. И вот в этой капсуле, в этой массе висела как в невесомости обнаженная девушка.
Вряд ли ей было больше лет, чем нам. Длинные черные волосы застыли вокруг ее головы неподвижной грозовой тучей. Откуда-то из затылка выходил и тянулся до пола тонкий шланг в металлической оплетке. Такие же шланги, только поуже, были присоединены к обеим рукам, ногам и пояснице. Смуглое скуластое лицо было спокойно, а чуть раскосые глаза закрыты. И она казалась смутно знакомой, ко всему прочему, но это невозможно, потому что, потому что…
Лена ткнула пальцем в заложенную за уголок окна бумажку. Надпись гласила: «Байрамова, У., ВГ-92». Фамилия, фамилия, где же я ее…
— Это же из лагеря девочка! — выпалила Лена. Соображала она явно быстрее моего. — Ульзана, я ее помню, она из первого отряда!
Точно, я же ее только сегодня на линейке видел. Как это? Что это значит?
Почти бегом я рванул к следующей шайбе. «Винниченко, А.», «Вавилова, И.», «Нигальчук, А.» Все ребята из лагеря, все знакомые имена, но попадались и другие — «Стругацкая, М., ВГ-76», «Голиченко, Я., ВГ-54», «Советина, У., ВГ-101». И знакомая фигурка с шлейфом красных волос, беззащитно застывшая в окружении коммутаторов и кабелей. Как бабочка в янтаре…
— Советина… Ульяна… — прошептала Лена. — Но как…
А я заметил еще кое-что. Когда мы только вошли в репозиторий, все индикаторы на пультах были темными. Сейчас на всех горела красным одна и та же кнопка. «ПЕРЕГРЕВ».