Геннадий Башунов - Продавцы мечтаний

Алария.

- Вон! - рявкнул Аролинг.

- Разрешите одеться, - пробормотала служанка.

- Вон!

Служанка выскочила из комнаты голой.

Аролинг тяжело уставился ей вслед. Переведя дыхание, он прижал трубку к уху.

- Да.

- Отцу стало ещё хуже, - сухо произнесла Алария. - Я приеду позже. Начинай подготовку.

- Как будто… - начал наследник шестого клана, но трубка уже пикала ему в ухо короткими гудками. - Как будто тебе есть до него дело, - раздражённо буркнул Аролинг, бросая трубку на кровать. - Как будто ты не рада, уродливая сука.

В дверь постучали.

- Открыто, сама же знаешь! - рявкнул наследник шестого клана, прикрываясь одеялом. - Одевайся!

Но в дверь заглянула другая служанка.

- Господин Аролинг, ваша сестра… - пробормотала она, но тут же её голова исчезла, и в комнату ввалилась Олигия. Как всегда пьяная, с бутылкой вина в руке, в растрёпанной дорожной одежде. Её куртка была расстёгнута, грудь практически вываливалась из огромного выреза блузки.

- О, братец, я одета, - заплетающимся языком произнесла Олигия, глупо хихикая. - Даже больше, чем хотелось бы. - Пошатываясь, она добрела до кровати и тяжело плюхнулась на неё. - Выпьешь?

Аролинг принял из её рук бутылку и сделал большой глоток. Он не очень любил вино, но теперь оно казалось даже вкусным. Впрочем, у его сестры был хороший вкус на выпивку. Он глотнул ещё раз.

- Этот старый козёл, наконец, сдох? - буркнула Олигия, отбирая у брата бутылку. - Я приехала на его похороны, а не для того, чтобы он рассказывал мне, какое я говно. - Она присосалась к бутылке.

- Нет, пока жив, - сказал Аролинг, наблюдая, как сестра пьёт. Она была чертовски красива. В свои пятьдесят выглядела едва ли на тридцать пять, и выглядела бы лучше, если бы не алкоголь и наркотики.

Олигия поперхнулась вином.

- Твою мать, - хрипло буркнула она, вытирая подбородок. - Просто не буду к нему соваться. Служанки говорят, что он ещё может орать.

- О, ещё как может.

- Чтобы старый козёл быстрее сдох, и мой любимый младший братик быстрее взошёл на трон! - Хохотнув, Олигия глотнула из бутылки и протянула её брату. - Любимый младший братик, - повторила она, и теперь Аролинг поперхнулся вином. Наследница шестого клана насмешливо наблюдала за тем, как её брат вытирает с подбородка вино и слюну. - А у меня новости получше, - сказала она. - Какой мне попался сосед по купе. Как он меня трахал… - Олигия гортанно рассмеялась.

- Угу, - помычал Продавец мечтаний.

- А куда ты это пялишься, братик? - насмешливо спросила Олигия, поправляя блузку, что ещё больше обнажило её и без того почти открытую грудь. - Младший братик, кажется, подрос?

- Иди к чёрту.

- Дай-ка гляну, - старшая сестра Аролинга наклонилась и сорвала с него одеяло. - Так я и думала, - произнесла она сквозь смех. - Инцест - дерьмовое дело, а, братик? Впрочем, не впервой.

Она разорвала на груди блузку и склонилась над братом. Аролинг перевёл дыхание и отпил вина.

Не впервой. И, кажется, далеко не в последний.

И как сказать Нерлиоду, что как минимум два из четырёх детей Олигии от него?

Впрочем, старик скоро умрёт… И сейчас не до этого.

Веснушчатая служанка вытащила из-под кровати деревянную шкатулку. В шкатулке лежал ворох писем, адресованных реально существующему человеку, но так и не отправленных, надушённый мужским одеколоном накладной воротничок и флакон этого одеколона. Содержание писем было исполнено любви и тоски, а этот воротничок пах им. Служанка ненавидела эти письма, но каждый день перечитывала, содрогаясь от отвращения, хотя на её глазах стояли слёзы тоски. Её тошнило от этого запаха, но она по нескольку раз за день прикладывала воротничок к своим губам и целовала его, после чего аккуратно брызгала его из флакончика и не менее аккуратно складывала его в шкатулку.

Письма читали. Они лежали не в том порядке, в котором она веснушчатая оставляла их. Но беспокоиться нечего. Её легенда была безупречной. Особенно если учесть, что она не была легендой. Три чёртовых года она прожила в доме этого чванливого ублюдка, три года делала вид, что любит его, спала с ним, а после его свадьбы уволилась, конечно же, получив лучшие рекомендации. Веснушчатая так ненавидела этого человека, что даже не хотела вспоминать его имени. Да и оно теперь не важно. Этот человек был одним из приближённых Аролинга, и она легко устроилась на работу в этом поместье.

С миной отвращения служанка вывалила содержимое шкатулки на свою кровать. Аккуратно проведя ногтём в месте, где днище соединялось со стенкой, она услышала щелчок. Осторожно надавив на дно, она вытащила его. Под двойным дном лежал тонкий мобильный телефон и плоский бутылёк с бесцветной жидкостью. В бутыльке не хватало нескольких капель. Но сегодня ей нужен был телефон. Служанка набрала номер и прижала телефон к уху.

- Да.

- Госпожа Алария, дело сделано. Это оказалось даже проще, чем я думала - этот ублюдок, подвыпив, полез трахаться, а другие служанки его избегают - любит руки распускать. Сейчас он трахается со своей сестрой.

- Меня не интересуют сексуальные наклонности Аролинга, - сухо сказала Алария. - Сколько препарата ты использовала?

- Три миллилитра.

- Значит, он сдохнет примерно через месяц. Ты молодец. Тебя ждёт очень большая награда.

"Я на это надеюсь, - угрюмо подумала служанка, собирая содержимое шкатулки. - Очень надеюсь".

Но Алария лжёт слишком часто.

Глава четвёртая

- Вряд ли они приедут, - повторила Орайя, пристально вглядываясь в снежную пустыню. Последние три дня она составляла компанию Антону и так же как он по несколько часов просиживала у входа в бункер, наблюдая за степью.

- Должны, - в который раз тихо произнёс Антон. Каждое следующее "должны" он произносил всё менее уверенно и более тихо.

- Никому они ничего не должны, - презрительно буркнула зеленоглазая. - Кроме смерти. А ей, кажется, свой долг они уже отдали.

Землянин выругался. Потом ещё раз. Он знал, что Орайя права. Знал, что им нужно уходить, пока есть хоть какие-то съестные припасы, пока не ударили сильные морозы. Но он просто отказывался верить в то, что остальная часть команды погибла, и надеялся на их скорейшее прибытие. Но опоздание на неделю…

- Еды хватит дней на десять, - сказала Орайя. - Если экономить, то хватит недели на три. Одежда, оружие, одеяла - всё есть. По дороге, быть может, удастся найти дрова.

- А если не найдём? - уныло спросил Антон. Спорить сил у него уже не оставалось.

- Найдём. Значит, завтра выходим?

Снайпер вжал голову в плечи. Завтра? Уходим? Куда-то в белую неизвестность, в пустыню, заваленную грудами железа. Кто здесь мог жить? Звери? Люди? Мутанты? Антону представились караваны работорговцев, за которыми по пятам следуют враждебные хищные твари. Он одёрнул себя, вспомнив о том поле боя, по которому он шёл, не было заселено хоть сколько-то крупными тварями, но мрачные мысли всё равно лезли в голову.

- Может, послезавтра? - неуверенно предложил землянин.

- Или завтра, или никогда, - жестко сказала Орайя.

Антон сглотнул и неуверенно кивнул. Завтра, так завтра.

- Хочешь есть? - спросила Продавец мечтаний более мягким голосом.

- Нет.

- Надо поужинать.

- Не хочу! - сорвавшись, рявкнул Антон.

Он резко поднялся и зашёл в бункер. Глаза слезились, и землянин злобно растёр выступившие слёзы. Убивать других людей было нелегко, но в тот день у него не было выбора. Смириться со смертью людей, которых уже считал своей семьёй, оказалось куда сложнее. Возможно, пройдёт много времени, прежде чем это произойдёт. Чёрт возьми, он так не переживал о своей настоящей семье. Отце и матери, которые безвозмездно давали ему кровь, любили его… Брате, с которым так часто дрался в детстве, но всё равно любил. Нет, он горевал о горстке убийц и контрабандистов, ободравших его как липку, прежде чем взять в команду.

Но самым тяжёлым было признать, что команда дирижабля, скорее всего, далеко не последние его потери. И мысль о том, что Орайя, возможно…

Антон ворвался в свою комнату и от злости несколько раз пнул койку. Привинченная к полу кровать никак не среагировала, зато заболел отбитый большой палец правой ноги. Злобно выматерившись, Антон упал на кровать и закутался в одеяло.

На душе было погано.

Орайе не спалось. Она как всегда злилась на Антона. Причину злости объяснить она не могла. Нет, конечно, Продавец мечтаний ревновала его к Капитану, но Капитан уже… Смерть Иваллы и остальных заставляли Орайю грустить, но после потери семьи ей, кажется, уже ничего не страшно.

А Антон…

Орайя вздрогнула. Она больше ни разу не осмелилась идти спать к нему. Нет, он даже не попробовал поцеловать её, хотя девушка и была не прочь… в глубине души. Если бы Антон попробовал бы тогда что-нибудь сделать, она бы его ударила и, проклиная, убежала, после чего не разговаривала бы с ним как минимум пару дней. И, скорее всего, так же кусала бы одеяло, яростно выискивая предлог, чтобы снова подойти к чужаку.