Неизв. - Режим бога - 2 (СИ)
Заказываю официанту два кофе, бутылку "Киндзмараули" и два мороженых.
Наконец, Вера соизволила разжать губы, а то я от нее пока кроме "здравствуй", больше ничего не услышал:
- А что я хочу заказать тебе не интересно?
- Нет.
- Это, по меньшей мере, неприлично...
- Нет.
- Что нет?!
- На все "нет".
"Привет Альдоне! Перенял и использую...".
- "Нет" на твое желание поругаться, "нет" на глупое выяснение отношений, скорее всего, "нет" даже на нашу совместную работу...
- Зачем тогда ты пришел? - зеленые глазищи сузились и пытаются просверлить во мне дырку.
- Ты захотела встретиться. Я пришел.
- А со стадиона чего убежал? - Вера пытается насмешливо улыбаться, - а до этого на него просто не пришел!
- Не пришел, потому что на самом деле проспал. Извини, еще раз. Не стал общаться позавчера, потому что с тобой была Альдона. И так мне уже Клаймич задает вопрос, что у вас с Верой и почему она хочет встретиться с тобой наедине. Уверен, что этим вопросом озаботилась и твоя мама. Как и моя. Не думаю, что к этим заинтересованны лицам надо еще и Альдону подключать.
От полученной отповеди и открытых, на кое-что, глаз лицо Веры пошло красными пятнами. Под этим углом, она происходящее, явно, не рассматривала.
- Не переживай, - сказал я, дав ей возможность полностью "насладиться" разверзнувшейся у её ног бездной, - я отбрехался. Сказал, что посвятил тебе песню, а тебя это напрягло. Видимо, хочешь, в случае возможного сотрудничества, расставить все точки над "i", чтобы я правильно понимал ситуацию.
- ...Я этого и хочу!! - "родила", наконец, "потеряшка дара речи".
- Я так и понял, - снисходительно киваю.
Официант принес кофе с мороженым, бутылку вина и один(!) бокал. Пока он все расставлял по столу и наполнял этот самый бокал вином, Вера угрюмо молчала.
- Все происшедшее, там в Ленинграде, было ошибкой. Страшной ошибкой. Это моя вина и я искренне прошу у тебя прощения, - глухо произнесла она, когда официант отошел.
Я пожал плечами:
- Я написал тебе песню, я ввязался за тебя в драку и считал это день самым счастливым в моей жизни... А ты сбежала. Я обиделся. Даже страдал... А потом увидел с какой неприязнью и ненавистью ты на меня смотрела, там на стадионе. И все прошло. Я никому ничего не рассказывал и никогда не расскажу. Но я не заслужил такого отношения к себе. Совсем не заслужил...
Я неспеша положил в кофе кусочек рафинада и неслышно стал помешивать маленькой ложкой.
Даже несмотря на сильный загар, было видно, как горят Верины щеки. Она пару раз открыла рот, но так и не смогла ничего сказать.
"Господи, как маленький ребенок... Даже стыдно с ней так".
- Ладно. Закроем эту тему. Идея тебя привлечь к нашему проекту принадлежала Клаймичу, типа, голос есть, английский знаешь и, вообще, красотка... Я тут ни при чем. Возражать не стал, потому что это выглядело бы подозрительно.
- А Альдона? - хрипло спросила Вера.
- Альдоне я предложил сам, тогда в ресторане, после танца. Она отказалась. Следовательно, вопрос тоже закрыт.
- Она хочет.
- ...?...
- Она сама сказала, что ты... Ну, у тебя может получится... И мне не стоит сразу отказываться... Я поняла, что она тоже хочет, когда Григорий Давыдович говорил... что нужно три солистки... Она сама пошла со мной на стадион... Мы хотели поговорить... там... тогда...
Вера замолчала.
Я пил кофе и ковырял ложкой мороженое. Вера держала в руке бокал с налитым вином, но так к нему и не прикоснулась губами. Красивыми, саму малость припухлыми и яркими как коралл. Они чуть вздрагивали и я...
Тряхнул головой, отгоняя навязчивые образы.
В этот момент к нашему столику подошел какой-то кавказский хрен... Типа, не подумайте ничего плохого, "хрен" просто решил "позьнакомитьса"!
Вера даже головы не подняла на него. Впрочем, и я не успел открыть рот, как у нашего столика нарисовался САМ Ованес Ваганович.
Несколько негромких слов и "хрен" растворился в полумраке ресторана, а к нам за весь вечер больше никто не подходил, кроме официанта.
- Ты неправильно понял... Я не... ненавижу... За что?.. Просто это все неправильно... Я не должна была... тогда допускать такого...
- Чего именно? Целоваться или бить меня локтем по лицу? - вежливо уточнил я.
- И того... и другого... - опять потерялась Вера и судорожно отхлебнула большой глоток из бокала.
"Хм... Попробуем?.. Шанс-то последний..".
- Не знаю... У меня к тебе нет претензий ни за то, ни за другое... - я взял бутылку и долил Верин бокал, - а вот твое бегство... это уже ни в какие рамки...
- Ты не понимаешь! - негромко, но горячо стала объяснять Вера, схватив меня за руку, - это неправильно! Так не должно было быть!
- Но было... - эхом откликнулся я.
- Этого не должно было быть... - потеряно повторила Вера.
Я отсалютовал ей чашкой кофе, а она автоматически приложилась в бокалу.
- А откуда тогда столько ненависти?! За что?..
Что говорил я и что отвечала она, уже не имело значения. Придя сюда, расставить точки над "i" и объяснить, что эта была большая ошибка и все кончено, Вера, моими усилиями, сбилась на оправдания и неубедительный лепет.
Сначала мы "обсасывали" эту тему, потом я спросил, что ее понесло в журналистику и заказал вторую бутылку вина. Затем рассказывал, как мы станем знамениты и покорим весь мир, недаром, даже такая "продуманная" девица, как Альдона, тоже хочет быть в группе.
Когда через два часа мы вышли из ресторана, в Вере было почти полторы бутылки вина, жгучая вина передо мной и желание стать всемирно известной певицей.
"Бриллиантовое колье отдал бы за двуспальную кровать... Я помню... у меня их, минимум, три штуки...".
Я дотерпел до первого темного закутка и, со словами, "Вера, я тебя люблю", прижал девушку к себе и впился в ее губы своими.
Она даже не думала сопротивляться. Она просто заплакала. Тихонько. Вздрагивая всем телом. Очень горько.
Я тут же отпустил...
Потом мы долго сидели на пустом пляже и я её успокаивал, а она захлебываясь, периодически, слезами, невнятно рассказывала мне, как однажды её чуть не изнасиловал и избил парень, которого она сильно любила.
Потом я провожал ее до санатория им.В.И.Ленина, где она жила, а при прощании, взял обеими руками за голову, притянул к себе и нежно поцеловал в губы. Со словами, что "все у тебя в жизни будет хорошо, намного лучше, чем у других, просто верь мне...".
Её губы робко шевельнулись при поцелуе и она кивнула.
Я долго смотрел ей вслед, даже когда она скрылась за проходной... и поймал себя на мысли, что штаны снова придется стирать...
***
Э-Й-Ф-О-Р-И-Я !!!
Я знал определение этому слову... ну, типа... внезапный всепоглощающий восторг или что-то близко к этому... Но за 50 лет первой жизни, я этого чувства не познал ни разу.
Мне не с чем сравнивать. Я никогда не употреблял наркотики, возможно это оно... Я не знаю. Но то что мне довелось испытать раньше, с нынешним чувством несравнимо.
ЭТО МИМОЛЕТНОЕ ОЩУЩЕНИЕ АБСОЛЮТНОГО СЧАСТЬЯ!
А, скорее всего, и эти слова не передают все то, что я узнал сегодня...
Глухое звяканье будильника, накрытого сложенным покрывалом, заставляет меня покорно сползать с кровати и, пошатываясь спросонья, идти в ванну. Прежде, чем полоскать моську под краном, я осторожно стягиваю бинты с двух порезанных вчера пальцев.
Тонкие косые порезы от гитарных струн были очень болезненны. На встречу с Верой я не мог придти с бинтами, поэтому часто задевал открытыми ранками различные предметы и каждый раз еле сдерживался, чтобы не поморщиться от боли.
Бинты присохли к, видимо, кровоточившим ночью ранкам, и я решил сначала смочить их водой. Подержал руку с полминуты под теплой струей и легко стащил намокшую марлю. Заранее скривившись от предстоящего зрелища, стал рассматривать пальцы.
Ничего. То есть, вообще, ничего... Ни ран. Ни даже шрамиков.
Н-И-Ч-Е-Г-О !!!
Я стоял и не верил своим глазам. Но так же не бывает... Я прекрасно знаю такие типы ран. Порежешься острым ножом или краем бумаги, и заживает долго, больно и противно. Оптимально заклеивать такие раны на несколько дней даже не пластырем, от него только хуже, а медицинским клеем. Но в аптеке, куда я вчера зашел по пути от "мамонтов", клея не было и потому на ночь я намотал бинты.
А сейчас от ран не было и следа. Я стоял в ванной и тупо пялился на свои совершенно неповрежденные пальцы. Однако постепенно, на периферии сознания, забрезжило и стало крепнуть подозрение...
Моя ножевая рана не дала осложнений и очень быстро зажила. Даже врачи в больнице этому удивлялись. А сейчас и пальцы необъяснимо зажили, вообще за одну ночь. Сила моего удара... ну, не знаю... после согнувшегося от удара прокаченного "гиревика" Олега, уже даже не знаю... удар стал еще сильнее. Зрение... В этом возрасте, в той... первой жизни, оно у меня уже основательно подсело. Я не поленился, после посиделок в "Жемчужине", специально сходить к окулисту, сейчас оно - стопроцентное.
