Я вам не Сталин… Я хуже! Часть вторая: Генеральный апгрейд (СИ) - Зеленин Сергей
И тем не менее, И-16 последнего типа и его учебно-тренировочная версия, выпускались до 42-го включительно, на бывшем автомобильном, а ныне авиазаводе «№ 458». Сперва в Ростове, а после эвакуации в Баку…
В весьма незначительных количествах, конечно.
В «текущей реальности», обе машины в свою очередь сняты с производства, а ничего годного вместо них на конвейер…
Нет!
***
Вдруг вперёд выступивший из толпы Начальник НИИ ВВС генерал-майор Филин, настолько сумел меня удивить, что чуть было на «пятую точку» не приземлился:
- Товарищ Сталин! Я решительно против восстановления в производстве истребителя Поликарпова. Не нужно забывать, что И-16 очень много людей унес в могилу из-за того, что он исключительно неустойчив в продольном отношении. И повторять эти ошибки я лично считаю невозможным147.
«Вот, сцука! Я ж его практически с того света вытащил, а он тут пальцы веером гнёт!».
Когда онемение от удивления прошло, я несколько перевозбуждённо вопросил:
- А сколько машин и самолётов, теряет в год германская авиация от аварий? В частности из-за узкого шасси основного истребителя Ме-109?
Кто-то из лётчиков негромко протянул:
- Нда… Шасси «Месеру» подгадило основательно…
Под сконцентрированном на нём внимании, Филин невольно вжал голову в плечи, и:
- Не располагаю такой информацией, товарищ Сталин.
К сожалению, я помню только общие цифры – без разбивки по типам самолётов. Поэтому приходится умничать чисто навскидку:
- Зато я располагаю! Более полутора тысяч машин и не менее пятисот лётчиков148. И к вашему сведению, товарищ Филин, каждая третья боевая потеря этого самолёта – результат неудачного влёта или посадки из-за узости шасси.
Кто-то из группы лётчиков-испытателей, вновь подтвердил мои слова:
- Действительно, убиться при посадке на этом самолёте – как два пальца обос… Хм гкхм… Об забор!
Затем, подступив к Начальнику НИИ ВВС вплотную – так что тот попятился от меня, снизу вверх глядя:
- Так Вы значит, о жизнях наших лётчиках заботитесь, да?
Что он ещё мог сказать?
Только:
- Да, товарищ Сталин. Забочусь.
Лучше бы он промолчал. Как я на нём отвязался… Мама не горюй!
- Нет, вы видали?! Он видите ли, заботится!
- Тогда почему голова у наших лётчиков в шлемофоне потеет, а микрофоны его душат?
Лётчики дружно меня поддержали:
- Верно говорите, товарищ Сталин! Голова в шлемофоне постоянно мокрая и чешется, а с микрофонами на шее - чувствуешь себя удавленником в петле.
Продолжаю:
- Почему в то же время, германские лётчики таких неудобств не испытывают? Кто больше заботится о лётчиках: Вы, товарищ Филин – коммунист я надеюсь, или фашист Геринг?
На того, было жалко смотреть – то того он стал бледен на вид.
Но не ведая что такое жалость, я его добивал:
- Почему в американских одноместных истребителях для лётчиков есть даже писсуар, а в наших при аварийной посадке «на брюхо» - пилоты плющат свои яйца об ручку управления? И это – молодые парни… И кого мы по вашей милости, получим после войны? Поколение не победителей, а импотентов?!
Всплыло в «подсознании»:
« – Некоторые летчики говорили, что после войны прокатилась волна самоубийств.
- Это верно, потому что все были напряжены. К тем, кто постарше, начали приезжать жены. Кое-кто начал жениться. У нас было 77 Героев, из них 7 – дважды Герои. В 76-м полку служил Степанищев, дважды Герой, майор, комэск. К нему приехала жена… Застрелился. У нас в полку тоже был майор, Герой, 4 «Знамени» имел. Мы стояли в Барановичах, и к нему жена приехала с ребенком. Он повесился на ремне, и ноги спустил в толчок… Почему?»149.
А вот потому!
Под реплики в адрес Филина типа «сволочь троцкистская!», мирно вопрошаю:
- Неужели ничего нельзя сделать? Какую-нибудь самую элементарную защиту? Неужели, это так сложно?!
- Мы про это… Не думали, тов…
Презрительно фыркаю:
- Да я не сомневался, что Вы не думали, товарищ Филин! Так кто больше заботится о пилотах? Вы, или капиталисты?
Тот, был вынужден констатировать:
- Получается, что капиталисты.
- А Вам совершенно по@уй, да?
- Нет, мне не…
Настаиваю, тыча в обалдевшего генерала пальцем:
- Нет, товарищ Филин: вот именно, что Вам – по@уй!
И далее как пулемётными очередями, забрасываю Начальника НИИ ВВС вопросами:
- Почему в Штатах и Германии уже работают над катапультируемым сиденьем и противоперегрузочным костюмом, а у нас даже не чешутся?
- Почему каждое конструкторское бюро, на своей страх и риск и, «с нуля» разрабатывает штуцеры, патрубки, замки, провода? Отчего, например, воздушный баллон для запуска двигателя от «Яка» не подходит к «МиГу» и, наоборот?
- Почему советские самолётные КБ получают с заводов «голые» движки, а не готовые закапотированные винтомоторные установки – как это делается во всём мире?
- Почему до сих пор нет стандартизированной же кабины пилота с эргономичным расположением приборов, выключателей, кранов и рукояток управления и анатомически удобными креслами подлокотниками и, аварийно сбрасываемым фонарём, наконец?
Вспомнив недавний разговор с Рычаговым:
- Почему наконец, из-за какого-то сраного «барашка» - приходится снимать с истребителей радиостанции? Неужели во всём двухсотмиллионном Советском Союзе, не найдётся одного-единственного рационализатора, способного что-нибудь придумать?
Мысленно:
«Надо будет взять одну «РСИ-3» к себе на дачу, да поломать голову на досуге…».
Вслух, громко объявляю:
- Сталинскую премию и мой «Паккард» тому, кто придумает как надёжно фиксировать этот трижды долбанный «барашек» на радиостанции, мать его!
Смотрю, как бы не десяток человек - уже куда-то ломанулись куда-то в даль и, моя «свита» стала значительно реже.
Красиво завершаю «раздачу слонов»:
- Мне совершенно не понятно, товарищ Филин, чем ваше НИИ вообще занимается? Констатацией фактов? Мне такая «контора» не нужна: факты я и сам могу «констатировать»!
Сделав небольшую паузу, вновь задаю вопрос:
- Вы знаете, что такое «эргономика»?
Тот, из благородно-бледного ликом - ставший багрово красным, как пролетарий в день получки, отвечает:
- Нет, товарищ Сталин… Не знаю.
- А почему Николай Николаевич Поликарпов знает, что профессор Виноградов создал новую науку о рабочем месте человека – «эргономику» и, теперь инженеры его КБ вместе с медиками работают над кабиной его нового истребителя?
На этот вопрос мог ответить только я и то - мысленно:
«Да потому что это я ему сказал и приказал!».
Но вслух об этом, говорить вовсе не обязательно.
Вслух же я, говорю совсем другое:
- Если мы не можем сравняться с германцами в автоматике управления самолётом, то мы можем хотя бы попытаться нивелировать это печальное обстоятельство удобством расположения приборов и органов управления. Чтоб лётчику не приходилось подобно древнеиндускому шаману, по всей кабине руками шарить в поисках нужного рычага или кнопки. Почему Вам самому, это не приходило в голову…?
Обведя рукой многочисленные экспериментальные летательные машины:
- …Вот сколько народу у нас от безделья дурью мается, конструируя никому не нужные машины и других отдела отрывает, чтоб построить их в дереве и металле. Почему бы не привлечь хотя бы часть из них к общественно-полезному делу?
Ну и для большего служебного рвения, напоследок посоветовал ненавязчиво:
- Так что срочно меняйте стиль руководства, товарищ генерал-майор! Чтоб мне не пришлось заменять Вас.
Тот, по всей видимости - уже готовился застрелиться, чтоб не утруждать товарищей из «Департамента исполнения наказаний». Поэтому поняв, что в этот раз пронесло, облегчённо выдохнул и с совершенно искренним энтузиазмом пообещал мне:
