На пути к цели - Тимофей Иванов

выставил щит, уж на что, а на это меня Гринольв натаскал выше всяких похвал. Но мерцающая плёнка оказалась пробита! Пусть с трудом, но молния добралась до меня, хорошо хоть не поджарив, а только скрутив в судорогах. Враг, превозмогая боль от раны, наотмашь ударил меня мечом, я трудом выставил палаш, но блок получился откровенно вялым. Клинок противника ранил меня между наплечником и наручем, обжигая огнём, который будто раскалённым молотом ударил по всей моей энергетике. Ноги, сведённые судорогой и так меня едва держали, сейчас же я неловко упал на камне. Врагу правда удар тоже по видимому обошёлся не очень дёшево, его меч оказался опущен остриём к земле повреждённой рукой, но он вновь приподнял его, чтобы добить меня со словами:

— Сдохни!

Однако как бы по мне не прилетело и как бы погано не слушалось тело, магия пока что была при мне, как и желание жить. И убить этого ублюдка! Простейший телекинез отправил кунай в лицо противника. Для меня это был едва ли не жест отчаянья, но к моему удивлению клинком будто из пушки выстрелило. Он влетел прямо в рот врага, раскрошив зубы и вылетев из его затылка в небольшом фонтане крови, костей и мозгов. А ещё через мгновение вернулся в мою ладонь, намотав цепь обратно на предплечье, а труп буквально дёрнув в мою сторону, от чего тот резко упал. Как бы не было широко отверстие в голове Клауса, клинок проделал обратный путь не сказать чтобы гладко.

Я же встал, проворчав:

— Меньше надо было болтать.

Мой хирд встретил мою победу и мои слова дружным рёвом, касатки же молчали, бросая на нас всех отнюдь недобрые взгляды. Мне же пришлось продолжить, «переваривая» остатки судорог:

— Слово сказано и суд пред ликами богов завершён! Ваш ярл мёртв, а я жив, Асгард признал правду за мной! Сдавайтесь, бросайте оружие и броню. Мы сохраним ваши жизни и честь, отвезя в Берн для вык…

Последние слова мне не дала договорить ещё одна молния, но на этот раз вылетевшая из задних рядов вражеского хирда. Я вновь поднял щит, однако времени на это было больше да и бил враг не в упор, так что мерцающая плёнка выдержала. Сзади же заорал Барди:

— Защищайте хедвига!

Наша схватка с ярлом к счастью закончилась ближе к моему хирду, чем к вражеской стене щитов, мои товарищи по приказу френалионского ассона резко бросились вперёд. А вот для Синталя, чьим хускарлом был Барди и для остальных вирдманов у наших магических орудий, ситуация выглядела однозначно. Касатки снова поступили не как люди, а как млекопитающие, презрев божий суд, когда их ярл проиграл. В строй враждебного клана ударили три огромных огненных шара, взорвавшись. Водоплавающие, осознав, что их сейчас похоже всех просто к такой-то матери поубивают магией, бросились на нас. Расстояние было плёвым, но с магической подпиткой от накопителей и на смешном расстоянии, где не особо нужно целится, вирдманы успели сделать ещё один залп.

Волшебство собрало обильную жатву во вражеских рядах. А главное, когда меня скрыла стена родных щитов, в неё влетел не чужой строй, а разрозненные одиночки, с трудом добежавшие до нас скволь магию и дождь арбалетных болтов. Изначально у касаток здесь были экипажи двух драккаров, а у нас на камни вышел не полный состав с одного. Магия и дальнобойное оружие сначала уравняли числа, затем враги упёрлись в стену щитов, частично повиснув на копьях. Однако бойцы у врагов к моему сожалению были не самые слабые, мы мгновенно не досчитались нескольких хирдманов из первого ряда ранеными.

— Какая сволочь стреляла⁈ — заорал я, выхватывая своё копьё у хирдмана, который мне его подал и отправляя молнию в здоровенного касатку в добротной кольчуге и с секирой, которой он развалил щит Гуннара, заодно почти отрубив ему руку. Враг затрясся в судороге и тут же получил копьё прямо в кадык от Ралофа.

Больше ничего сказать или призвать к миру я не успел, с драккаров опять грянул залп, прошедшийся огненной метлой по задним рядам врага. Мои же парни и я сам не теряли даром время, убивая касаток, пока те не убили нас. Однако следовало предпринять ещё хотя бы попытку не доводить дело до их полного уничтожения.

— Сдавайтесь, ублюдки! Сдавайтесь, отдайте мага и сохраните свои ёб@%*е жизни! — вновь заорал я.

Только вот мой призыв не заимел особого эффекта, пока мы не перебили к чёртовой матери большую часть противников. Лишь тогда от нас отхлынуло полтора десятка раненных ассонов, мне удалось удержать своих людей от добивания врага и крикнуть:

— Бросайте своё йотуново оружие! Или выжжем вас магией!

— А если сдадимся зажарите нас на медленном огне! — крикнул в ответ кто-то из вражеского строя.

— Отвезём в Берн, моё слово крепко — ответил я на это.

— Побожись!

— Клянусь Одином, что мы не убьём вас, не будем пытать и я даже не оставлю тебя здесь на корм чайкам с перерезанными жилами и мачтой твоего драккара в заднице, сраный ты урод! Доволен⁈ — вспылил я. Им тут жизнь предлагаю, а они голову мне пытаются долбать. Конечно по хорошему бы вырезать их… Но лучше бы расспрашивать не только тех, кого удастся выловить на обратном пути.

— Мы сдаёмся — спустя несколько секунд ответил спорщик, бросив себе под ноги сначала топор, а потом щит. Его товарищи вскоре последовали примеру говорливого хирдмана.

— Где та тварь, что запустила в меня молнию? — тут же спросил я.

— В задних рядах была — пожал плечами касатка, кивая на обгоревшие тела — Где-то тут должна лежать.

Среди сдавшихся хирдманов низкорослых и щуплых врагов и правда не наблюдалось, что не могло не огорчать. Однако я не мог не спросить:

— Это были эльфы?

— Я не обязан отвечать — фыркнул пленный.

— А я не обязан отправлять свои драккары, чтобы они вылавливали ваших родичей с сожжённых кораблей. Могу наоборот дать приказ перестрелять их из луков с арбалетами, чтобы отправились в сети Ран. И весь Ассонхейм будет знать, что виновата в этом ваша компания чванливых уродов, понятно! В последний раз спрашиваю, вы снюхались с эльфами⁈

— Эльфов привёл ярл Моди Кьяльвасон — через пару секунд