На все четыре... - Дмитрий Сысолов
Этот день был похож на предыдущий. Ну, может, жарило чуть чуть поменьше (хотя за тридцать было всё равно), да облачка порою тень давали. Но жарко было снова, почти как и вчера. Опять возникли зонтики и бочки... Жратва была получше чем обычно. И, даже, по двое, по трое нас стали на площадку с турниками-тренажерами выпускать. Тут же на стадионе, сразу за беговыми дорожками у уголке. Мол, форму ж надо сохранять. Короче, новый управитель с энтузиазмом взялся за дело.
Когда подошла моя очередь идти на тренажеры, мне в напарники достался Грека (третьей шла моя верная тень - Сова). Кержак, похоже, серьёзно отнёсся к вопросам безопасности, и ни с Куктаем, ни Курком (или кто там еще буйные-неадекватные-то?) меня не ставил.
Грека оказался вполне компанейским парнем. Не таким букой, как Кадетский Блюз вчера. Он охотно говорил в перерывах между подходами к турникам или тренажерам. А к разминке, а, после, и к силовой подготовке он подошел ответственно, не то что я.
Я-то толком позаниматься и не смог. Укушенное плечо не давало ничего делать. На малейшую нагрузку отвечая вспышками боли. Хотя ночью на адреналине я про него забыл. Действовал как здоровый.
Но вот утром во время перевязки вспомнил о нем снова. Место укуса воспалилось и опухло. Ладно хоть не загноилось. Но огнем жгло просто ужас! Да ещё и температура, похоже, поднялась. Ведьма недовольно покачала головой и вручила мне какую-то таблетку. Цитрамон или парацетамол. Хрен его знает, короче.
В общем, я был не совсем в форме и, потому, особо не нагружался физикой. Через не могу тоже не всегда стоит что-то делать. Боль есть сигнал, что в организме не всё в порядке, и к этому сигналу стоит прислушиваться.
А вот Грека отрывался за нас двоих. Парень он здоровый, крепкий. Здоровее его тут только два великана - Мосол и Качан. Все остальные мельче... Ну, Кадетский Блюз ещё был ему под стать. Но его-то уже больше нет, и Грека единолично занял третье место по мощи.
Как я уже сказал, он оказался компанейским парнем и был не прочь поболтать. Мне-то, кроме как поболтать, особо и делать нечего было, а он в перерывах, а то и в процессе, отвечал мне...
– Фамилия? Нет, не Греков. Александров моя фамилия.
– А прозвище тогда откуда?
– А, так это... Я ж раков ловил постоянно. Голыми руками. Как в считалочке. Они так-то в норы прячутся, а палец им подсунешь- они его клешней цап, и вцепится, хрен оторвешь просто так ещё. Ну а я выдергиваю сразу. Так и ловил.
– Больно, наверное?
– Да ерунда. Терпимо. Зато верняк. Раколовкой ещё поймаешь или нет, могут и разбежаться, а тут идёшь и только раз, раз, раз... И в ведро кидаешь. Быстро и надежно. Только места надо знать.
– А ты знаешь, получается?
– Знаю, - Грека малость погрустнел. - И эти скоты, похоже, знали. Или выследили меня? Кто теперь скажет. Прям там на реке меня и взяли.
– Я вот что спросить хочу, - постарался увести разговор от неприятной ему темы (вдруг еще замкнется, как Блюз вчера?) - Раки, они же со дня всякое едят... А В Тоболе наверняка мертвецы плавали? Зимой-то, по любому, кто-то да решил трупы в речку в прорубь скинуть. Типа, «река унесет».
– Да что ты мнешься как девка на первом свидании? Да, раки жрут трупы. Именно там на отмелях, ниже по течению, их и много, куда река мертвецов прибивала.
– И вы их ели? - осторожно спрашиваю его.
– А что такого-то? - вроде как, даже удивляется Грека. - Раки и есть раки.
– Но они же человечину едят!
– И что? Вот ты, например, медведя подстрелишь, про которого точно знаешь, что пару месяцев назад он грибника схарчил. И что? Ты его мясо есть не будешь?
– Н-н-не знаю, - даже растерялся я. - Если в тот же месяц, как он съел - точно нет. А через пару месяцев.... Не знаю.
– Ну, хорошо. Ты медведя есть не стал. Но мясо выкидывать жалко и ты этой медвежатиной свиней своих накормил. И что? Свиней этих тоже жрать потом не будешь?
– Почему? Свиней - буду. Они же не человечиной кормлены.
– Медвежатиной, ага. Который человечину ел. Как промежуточное звено, значит, канает? А какая разница, в принципе-то?
– Ну, не знаю, - не сдавался я. - Я б, наверное, не смог раков есть, если б знал, что он с трупа кормился.
– Не голодал ты по настоящему! - немного сумрачно ответил Грека. - А когда мелким жрать нечего? Когда они от голода норовят только что посаженную картошку, ещё не взошедшую даже, выкопать и съесть? Там ракам, как манне небесной, рад будешь. И тебе уже глубоко похрен, что там они жрали до этого.
– Но ты же с Увала? У вас, говорят, мощный анклав. Много магазинов. Пограничный институт, Сельхоз-академия, с Кетовским совхозом контакты? Откуда у вас голод-то?
Грека помолчал, немного искоса поглядывая на меня, и, наконец, решился. Сказал вполголоса:
– Это я этим сказал, что с Увала. Так-то меня ниже по течению поймали. Напротив Белого яра. А на самом деле мы ещё дальше живем. Приволье. Это рядом с Галкино вторым.
– Понятия не имею где это.
– Короче, это на том берегу в сторону Падеринки. Немного не доезжая. В лесу деревушка маленькая.
– Далеко это? Ну Падеринка ваша.
– Ну если черту города от Омского моста считать, то километров 10-12. До аэропорта, получается, 15 будет, наверное.
– Ну, в принципе -- рядом.
– Так-то да. Но на том берегу. А мостов рядом нет. Омский самый ближний. Да и в лесу спрятана деревенька. Короче, место укромное. Потому-то про нас никто, до поры, не знает. Вот только и выживать самим приходится... А кроме меня там взрослых нет. И, потому, мне никак нельзя проигрывать! Без меня мои не выживут. Мне кровь из носа нужно вернуться домой.
И Грека снова пошёл на тренажеры. А я внезапно помрачнел. Мне тоже никак нельзя проигрывать. Как там они справляются
