Лесовик (СИ) - Босин Владимир
До кучи из плюсов можно добавить два языка. Ну это так, довольно относительно. Как и любой айтишник, я неплохо знаю технический английский. Говорю с трудом на уровне туриста. А вот немецким владею получше, когда-то свободно общался с немцами. Но не уверен, что сейчас мой немецкий проканает. Вообще, язык, как и мозговые извилины и прочие трицепсы-бицепсы требует постоянных упражнений. Иначе происходит деградация умений. К примеру, я на немецком не практиковался лет двадцать. Что-то пойму, а вот толком объяснится — вряд ли.
Но в целом и общем, ситуация не самая плохая и я смотрю вперёд с определёнными надеждами.
И тут у меня несколько мыслей на счёт ближайшего будущего.
Первое, наняться помощником к толковому купцу. Посмотреть из-под его крылышка на жизнь, прикинуть, подучиться.
Второе, попытаться создать своё производство. Области любые. Кузнечное дело, самогоноварение, производство тканей и бумаги, качественные свечи. Да мало ли. Но везде мне приходится учитывать, что прогрессорство хорошо только на бумаге. Даже если я смогу выкупить кузницу и начну производить качественную сталь и продукцию из чугуна, меня быстро прикончат конкуренты. Да и опять всё упирается в то, что мои знания чисто теоретические. Пожалуй, кроме перегонки качественной самогонки, в этом у меня имеется определённый опыт. Каждый шаг по усовершенствованию тянет за собой длинную и непростую цепочку сопутствующих процессов. Сразу упираюсь в отсутствие нормальных смазок, подшипников, качественного инструмента. Как только начинаешь продумывать детали, цепочка проблем множится, пока я не оказываюсь заваленным ими выше крыши.
Поэтому прогрессорство пока оставим на потом. Мне нужно развиваться как личность.
А это не только владение оружием, хотя это тоже немаловажно.
Мне не помешает попутешествовать, познакомится с людьми, проживающими на севере и юге. Но в любом случае, сначала надо встать на ноги. И у меня есть пара мыслей на этот счёт. Придётся вспомнить своё лесное прошлое. На дичине можно подняться на первых порах. Сдавать убоину тому же Антипу с торжка. Пусть он будет оставлять себе процентов тридцать, остальное наше. Вот только раздобыть бы тележку какую с лошадкой. Чтобы груз сподручнее было бы доставлять в город.
— Слушай, Скорята. А почему бы нам не найти какую-нибудь вдовушку и не снимать у неё угол? По-любому дешевле постоялого двора будет.
Мой товарищ заканчивает утреннюю трапезу и не торопится отвечать:
— Не, в городе не дешевле обойдётся, а в слободе дюже воздух смрадный, — поковырявшись пальцем в зубах он добавил, — хотя, можно посмотреть.
Фу, какая вонь. Это мы посетили Рыбную слободу. Как они тут живут, дыхание перехватывает от смрада гниющей рыбы.
Мы прошли весь город и тормознули в харчевне. Решили дать ногам отдых, перекусить и подумать.
Недалеко расположилась ватажка мужиков. Судя по разговорам, извозчики. Привезли некий груз и назавтра отправляются по домам.
— Мужики, а вы местные или приезжие?
— Чо хотел? — обрубил меня их старшой, грузный бородач.
— Да вот, ищу с товарищем пристанище. Хотим угол снять в слободе. Но мы сами приезжие и не знаем, где лучше.
По моему знаку трактирщик притащил кувшин бражки. Мужики повеселели и вскоре я получил интересующие нас сведения.
— А это ежели хочется ближе к лесу, то тогда Луговая слободка. Она восточнее, вдоль Владимирского шляха. А если у озера, то Борисоглебская. Но она подальше на север.
Чтобы туда добраться, нам пришлось нанять повозку. Лично мне больше понравилась последняя. Раскинулась на берегу, в двух верстах от стен города. Вид обалденный и на возвышенности, дышится легко. А Луговая наоборот в низинке. Тут чувствуется запах сырости и близлежащего болота. А ещё тучи мошкары, прямо атакуют. Местные ничего, игнорируют кровососов, а мы с товарищем вовсю от них отмахиваемся. Правда здесь лес совсем рядом, прямо в пятидесяти метрах.
Определившись, мы пошли по дворам с расспросами. Нас быстро переправили к одной бабке. Эта старушенция в хороших годах, сухонькая такая, но шустрая. Билась за каждый грошик, но консенсуса мы достигли.
Одна серебряная чешуйка новгородки в седмицу, включая завтрак. Его бабка оговорила конкретно. Кому, чего и сколько — занятная бабуля. Ей бы комендантом в женскую общагу, всех бы построила вдоль забора.
По истечению срока, мы съехали с постоялого двора и перебрались к бабке. День ушёл на адаптацию. Пришлось покупать постельное бельё, чтобы было на чём спать.
Бабка Степанида выгородила нам угол, спали мы на полу валетом. Так получилось удобнее, чем на лавках. Вот только Скорята и раньше меня баловал тем, что похрапывал и периодически сгущал воздух, пуская ветры. Причём делал это так естественно и непринуждённо, что я, побурчав смирился с этой напастью.
Первый выход на охоту не вышёл комом. Мы обогнули болотистую пойму и вышли к низинке, где гнездятся кряквы. Эти самые распространённые. Они улетают на зимовку в конце ноября и даже в декабре. Я встречал их даже зимой на незамерзающих водоёмах. Это где на поверхность выходили горячие ключи.
М-да, мы набили полный мешок, но изгваздались капитально. Мелькнула мысль купить собаку и натаскать её на водоплавающих. Пусть не мы, а она лезет в болото за упавшей тушкой.
В этом году зима ранняя, в конце октября выпал снег и уже не таял. Пока река не встала, мы заторопились спустится в город.
С недавних пор у нас появилась своя лодка. Это наследство бабки Степаниды. Её благоверный, пока был жив, занимался рыбной ловлей. А когда умер, старуха сети и прочий инвентарь распродала, а лодку никто не взял. Ей требовался ремонт. Простая, типа каноэ, без уключин. Нужно было стоя на колене грести веслом. Но довольно лёгкая, вполне помещались четыре человека и груз среднего размера. Мы посчитали, что выгоднее грузить мясо, добытое на охоте в лодку и сплавляться до места торжка. А там скидывали убоину нашему знакомцу Антипу. Тот не обманывал, разделывал сам парное мясо и продавал на торжке. Если убоины было много, отправлял ещё и сына стоять на городском торжище. Люди брали охотно, некоторые стали нашими постоянными клиентами. Даже делали предварительные заказы. Например, состоятельный купчина захотел побаловаться томлёной в печи лосиной губой с хрящиком. А иди поищи такое на рынке. А вот ежели под заказ, то мы и к дому доставим, без проблем. «За ваши деньги хоть Луну…». Вот рыбные ряды полны самой разнообразной свежайшей рыбы. Хватало и солёной, и копчёной. Заезжие купцы брали очень даже охотно. А местные всё больше спрашивали оленину или кабанчика. Не брезговали птицей. Так что мы постепенно жирели и обрастали имуществом.
А когда ударили морозы, соседи по слободке потеряли среду заработка. Одно дело, закинуть сети и вытащить из воды живое переливающееся серебро. Другое — рубить лунки во льду и бить острогами рыбу, подходящую к приманкам. Это удовольствие на любителя, да и объёмы не те. А вот наша охота и зимой не прекращается. Только вместо птицы чаще приносили туши косули. А ещё начался сезон охоты на пушного зверя. Скорняк нашёлся поблизости и нам удалось с ним полюбовно договориться. Мясо пушного зверя мало съедобно, но скорняк забирал тушки целиком. Наверное, для своих хрюшек.
В город теперь добираться только по льду, так быстрее. Хотя можно и по санной дороге. Охрана на воротах пропускала нас с напарником без вопросов. Мы тут уже свои. Никто и не заикался о носимом оружии. Охотник априори должен быть вооружён. Скорята горделиво вешал на пояс свою цацку. Ну а я подвешивал шестопёр на пояс. Кольчугу правда никогда не одевал при выходе. Одно время я пытался понять, сколько времени в ней продержусь.
Оказалось, теоретически долго. Но, между прочим, в ней весу килограмм десять, даже поболее. Так в тёплую погоду поддоспешник из плотной простёганной такни заставлял истекать потом. А без него никак, стальные кольца работали покруче наждачки. А зимой и так тёплая одёжка делала меня неповоротливым, а тут ещё лишня тяжесть. Поэтому кольчуга пока лежала в специальном мешке, смазанная салом.
