Юрьев день - Михаил Француз
— А как ты вообще узнал, где я живу? — задала следующий важный, по её мнению, вопрос девушка.
— В «5-ом управлении» сказали, — пожал плечами я. И это тоже было правдой.
В реальности, всё оказалось намного проще, чем представлялось в мыслях. Собственно, как оно чаще всего и бывает. Сложности и проблемы существуют, большей частью, в наших собственных головах. И только до тех пор, пока мы думаем, сомневаемся и не решаемся. Но, стоит начать… как «дверь», которую мы готовились выбивать плечом, оказывается просто незапертой.
Я пришёл к зданию «управления» утром. Открыл дверь, оказался в небольшом коридорчике, оканчивающемся окошком дежурного, к которому и направился.
Достал свой паспорт, положил его на стойку перед окошком.
— Меня зовут Долгорукий Юрий Петрович, я к Мамонту Борису Аркадьевичу, по личному вопросу.
Дежурный взял мой паспорт, открыл, полистал, проверил его на подлинность на стандартном «банковском» приборчике, подсвечивающем микрошрифты, голограммы и водяные знаки каким-то синеватым светом. Не знаю, как он работает — никогда раньше не интересовался. Ещё дежурный позвонил кому-то. Продиктовал мои данные и цель визита, после чего получил какой-то ответ и, возможно, инструкции, которых я не мог слышать, кивнул самому себе, опустил трубку стационарного телефона на его базу и ответил уже мне.
— Бориса Аркадьевича нет на месте, — ответил дежурный, возвращая проверенный и откопированный на «ксероксе» документ.
— А, когда он будет? — спокойно и всё так же доброжелательно уточнил я. — Сегодня получится его увидеть?
— Извините, Юрий Петрович, но вряд ли, — перешёл на чуть более неофициальный тон дежурный, видя, что я, не смотря на свою фамилию, права не качаю, презрением его не обливаю, требовать не требую, не хамлю, веду себя, в целом, адекватно, говорю вежливо.
Да и вообще, как-то оно так получается, что, когда к людям с добром и по-доброму, они, обычно смягчаются, открываются. Простые люди. Те, которые ещё не срослись со своими должностями или положением в обществе настолько, что начали терять собственное «я». — Борис Акадьевич вместе с Князем, в Петроград уехал. Скорее всего, с ним и вернётся… наверное.
— Спасибо, — не преминул я поблагодарить человека, который решился помочь мне слегка выйдя за рамки своих обязанностей. — А… а Семёнову Марию Дмитриевну я могу увидеть? Она ведь в городе?
— Мария Дмитриевна… — открыл свой журнал и перелистнул в нём пару страниц дежурный, что-то выискивая. — Нет… она уже ушла. Вот, ключ от её кабинета сдан полчаса назад. Вы разминулись.
— Какая жалость, — непритворно расстроился я. Потом поднял глаза на дежурного с зажёгшейся в них надеждой. — А, может быть, я тогда сам к ней зайду? У вас нет её адреса или телефона?
И, знаете что? И телефон, и адрес для меня отыскались. В который раз убеждаюсь, что фамилия Долгорукий в этом городе творит чудеса. Если, конечно, она твоя и ты можешь доказать это.
Дежурный порылся в других журналах, как я понимаю, тех, которые на случай оповещения, продиктовал мне сначала адрес, а после и телефон, который я тут же и начал, под диктовку, вбивать в свой мобильник, чтобы позже, в спокойной обстановке, как следует его вызубрить.
Но, когда я начал это делать, то непроизвольно нахмурился. Цифра за цифрой высвечивались на экранчике в то время, как «умный» алгоритм-помощник начинал поиск похожи сочетаний по контактам из моей записной книжки. Сначала, понятное дело, вариантов совпадений было много, что и естественно. Но, с каждой новой введённой цифрой, лишние номера отваливались, по одному, по два, а то и по десять. Вот только, один всё никак не хотел исчезать. Он продолжал висеть, цепляя мой взгляд и вызывая странные подозрения. Номер контакта, подписанного, как «Борис Аркадьевич»! Номер, который я сам в свой телефон не вносил, а появился он в нём, после попадания моего в больницу.
И он так и не исчез! Он до последнего знака совпал с тем номером, который мне продиктовал дежурный. И это заставляло мои брови хмуриться, а мысли скакать в попытках хоть как-то уложить это новое открывшееся обстоятельство в картину своего понимания мира.
Я не забыл поблагодарить дежурного за помощь. Ведь он действительно мне помог, хоть и не был обязан это делать. Пожалуй, он был даже более дружелюбен, чем это было бы нормально. Но, я всё равно был ему благодарен. Пусть даже, мужчина этот делал мне такие любезности и не сам, не по своей инициативе, а подчиняясь полученным от кого-то по телефону инструкциям. Какая мне разница, если цель достигнута?
И я, раз уж оно так хорошо пошло, немножко принаглел: попросил ещё и номер Мамонта.
Дежурный не отказал. Я получил нужное, ещё раз поблагодарил его и, совершенно сбитый с толку, покинул здание.
Да: вот так всё оказалось просто. Без тайных проникновений, риска, обысков кабинетов и прочей шпионской романтики. Пришёл, спросил — получил ответ. А почему, вообще, всё должно быть сложным?
Вопрос, в целом, философский. Но… а, почему бы и нет?
Дальше, я даже новой итерации дожидаться не стал. Вызвал такси, да поехал сразу на полученный адрес, в пути сосредоточившись на том, чтобы вызубрить телефонные номера. Ну и, понятное дело, совершить запланированные финансовые действия на биржах, в казино и в ставках на спорт — дисциплина прежде всего!
Таксист высадил меня возле ворот забора, ограждавшего и обозначавшего границы частной территории. Естественно, запертых. Таксиста я отпустил. Дождавшись, пока его машина скроется из виду, перемахнул через этот забор, благо, дело не хитрое, если умеючи-то. Дальше пешком по дорожке к дому. А там… дверь оказалась незапертой. Вот я и вошёл. Без стука или звонка. Может, не вежливо, конечно, но к человеку, который уже больше ста раз меня убил… ну, не чужие мы уже люди-то, какая между нами вежливость? Нафиг эти условности. Я и так с цветами, тортиком, дорогим пузырём шампанского, фруктами и разной закусью. Зачем тут ещё и вежливость?
Со стороны ванной комнаты слышался плеск воды, дверь была прикрыта, в остальном доме тихо. Вот я и устроился в кресле, решив в ванную не ломиться, а просто подождать. Спешить-то мне некуда — человек дня уже и так здесь. Человек, от которого зависит, как этот мой день закончится. Чем и где.
Обувь я, естественно, оставил при входе — я ж не дикарь какой-нибудь, чужой труд уважаю. Цветы поставил в вазу, найденную на тумбочке рядом с
