Братик - Яманов Александр
Ярмарка была одним названием. Просто пару раз в месяц в крепость съезжались жители окрестных селений, солдаты небольших гарнизонов и другая разномастная публика. Я с Пахомом, Петром и братьями Абрамовыми выдвинулись в городок, когда вернулась первая партия казаков, посетившая торжище утром. Лагерь нужно было охранять, и дозоры никто не отменял. Нам повезло, что мы дежурили ночью, далее немного поспали и были готовы к походу по местному развалу. Ярмарка представляла собой два ряда навесов и телег посреди пыльной площади, с которых и шёл торг. Я прикупил материю для портянок, прежние пришлось выкинуть. Ещё взял рубаху и кусок цветной ткани, из которой собирался сделать себе бандану. Папаха меня порядком задолбала, в крайнем случае надену её потом на повязку. Ребята тоже прибарахлились по мелочам. У приятной тётки купили ещё горячие пироги и присели в теньке на чурбачки. Процесс поедания вкусняшек и рассматривания местной публики был прерван компанией из пяти человек, остановившейся напротив.
Я не знаток малоросских говоров, но высер в нашу сторону перевёл примерно как:
– Мирон, смотри, какие сосунки чубатые. Это кто же таким неумехам оружие в руки дал? Не боитесь пораниться, убогие?
Говоривший был какой-то лубочный запорожец. Высокий, в синих безразмерных шароварах, рубахе, жупане. Смуглый, но голубоглазый. Оселедец, который явно должен был присутствовать, он прятал под папахой, отличной по фасону от наших головных уборов. Пара пистолетов, богато отделанная сабля и начищенные сапоги завершали образ эдакого канонического завсегдатая Хортицы. Сопровождение было ему под стать, разве что сабли скромнее и вышивки на верхней одежде поменьше.
– Пахом, – обращаюсь к ближнику, не глядя на провокатора, – ты разобрал, чего этот ряженый балакает, а то я по-татарски не очень понимаю.
Дружбан с трудом сдержал улыбку, он уже привык к моим словесным оборотам и подколкам. А вот братья с Петей заржали, как кони. Двое из сопровождения заводилы тоже улыбнулись, он же, наоборот, густо покраснел. Смотрю, вокруг нас начали собираться люди, в первую очередь местные, но разглядел и несколько солдатских мундиров.
– Ты кого татарином назвал, кацап? Или только языком молоть умеешь? Может, покажешь, как саблей владеешь? – прошипел запорожец.
Сабли у меня с собой не было, но я в любой момент был готов выхватить бебут. Да и пистолеты были заряжены, надо только взвести курок. Но начинать боевые действия посреди крепости в мои планы не входило, но малость поиздеваться над провокатором очень хотелось. С учётом того, что часть запорожцев поддержала татар, особой любви к ним я не питал. Пусть даже именно эти казаки были на русской службе. Как показывала практика, все эти Мазепы, Орлики и прочая сволочь ложились под новых хозяев с постоянством портовой шлюхи.
Из-за спин живописно одетых пейзан показался Иловайский с каким-то хмурым запорожцем с длиннющими седыми усами. Вот этого дядю я бы точно не стал провоцировать и лучше обошёл стороной. Уж очень у него был неприятный и колючий взгляд. Радовало, что смотрел он в спину своих людей. То, что это их командир, я ни минуты не сомневался.
– Это, может, у вас здесь вольница и прочее непотребство. А мы люди служилые и под присягой. За поединок можно и жизни лишиться. Мне вот делать больше нечего, чем из-за тебя рисковать. Давай лучше на кулаках? Смотрю я и дивлюсь, нос у тебя ещё длиннее, чем язык. Я тебе его укорочу и подправлю, а нам за это ничего не будет. Разве что атаман пяток плетей выпишет.
На этот раз ржал весь народ, даже друзья запорожца. Тот ощупывал свой немалый шнобель, а его лицо приобрело насыщенный свекольный оттенок. Глянул в сторону начальства. Оно тоже лыбилось и о чём-то разговаривало. Времена сейчас простые, развлечений нет, а юмор находится в зачаточном состоянии. Грешным делом, думал, может, мне вообще в писатели или какие-нибудь сказочники податься. Я могу спокойно переписать все толковые произведения конца XVIII и начала XIX века, чтобы не было излишних стилистических расхождений. Казакам мои вечерние байки очень нравились, хотя я старался особо не плагиатить и рассказывал в основном народное творчество с разными древними мифами.
– Круг, – раненым зверем заорал запорожец.
Никакой выдержки у человека. Как он вообще воюет, если себя контролировать не умеет? Скидываю зипун, передаю пояс с оружием и засапожник Петру. Быстро делаю разминочный комплекс и натыкаюсь на задумчивый взгляд седоусого запорожца. Сую непонимающему Пахому кошелёк.
– Я сейчас этого недоумка немного поваляю, а потом вызову на бой его дружков. Может, ещё кто захочет кулаками помахать. Ты давай не зевай и на заклад бейся, ставь на меня. А то чую, с этими переходами мы скоро без денег останемся или голодать придётся.
Тем временем народ соорудил круг диаметром метров в шесть. Мой оппонент тоже избавился от оружия и красовался в вычурно вышитой рубахе. Предтеча вышиванок, что ли? И на его голове красовался самый настоящий оселедец, ну прямо хоть сейчас картину пиши. А двигается товарищ неплохо, думаю, саблей он сразу бы нашинковал меня, как шеф-повар салат. Для стопроцентной победы решил его разозлить до белого каления.
– Слышь, хохол, – вежливо обращаюсь к моднику, – зачем тебе такие широкие шаровары? Вон у друзей твоих штаны как штаны. А у тебя прямо юбка бабская на каждой ноге. Или ты боишься, что если врага испугаешься, то никто не увидит, как ты лепёшек в них навалишь?
Народ некоторое время переваривал мои перлы и потом взорвался очередным приступом смеха. Но я уже ничего не слышал, все звуки и движения отошли на второй план. Я видел только противника, который в очередной раз взвыл и бросился на меня. Небольшое смещение влево, подножка – и казак, кувыркаясь, влетает в толпу. Надеюсь, я его не убил. Нет, смотрю, болельщики быстро его подняли и чуть ли не вытолкнули в круг. Во второй раз запорожец был более осторожен, но больше шансов у него не будет. Быстрое сближение, лоу-кик, двойка в корпус и в завершение хороший такой удар в нос. Я же обещал, а обещания надо выполнять. Народ не особо понял, что произошло, но радостно начал обсуждать пытающегося встать хохла. Из носа у него хлестала кровь, изрядно забрызгав рубаху. Но наибольший дискомфорт доставляла печень, которую я ему хорошенько пробил. Встать он смог лишь при помощи друзей.
Тут один из них заголосил, что, мол, бой был нечестный. И лягаться, аки лошадь, запрещено и это есть урон чести казацкой.
– В любви и на войне все средства хороши, – отвечаю под одобрительный вздох публики. – Если не согласны, то давайте выставляйте бойцов. Готов драться с тремя вашими по очереди. И ещё после могу с двумя желающими кулаки размять.
Это уже было адресовано распалившимся зрителям. Десятки мужских и женских, старых и молодых, красивых и уродливых лиц жадно смотрели на шоу. Народу стало ощутимо больше, особенно за счёт мундиров. Видать, на шум прибежали солдаты гарнизона. Вот что значит отсутствие нормальных развлечений. А может, оно и к лучшему? Зато рождаемость просто бешеная. Сходили два раза в месяц на ярмарку, а остальное время долгими вечерами детей строгают. Средневековье, мать его!
Второй противник был эдаким гномом. Невысокий, коренастый, с огромными кулаками и толстенными запястьями. Он больше был похож на классического кузнеца, только гладко выбрит и с обязательным запорожским атрибутом на затылке. Этого товарища просто так не пробьёшь. А вот мощь его удара я даже теоретически не планирую испытывать на себе любимом. Хотя я не учитываю Дёмкину силу, может, мне сейчас по плечу кирпичи кулаками крошить. Решил использовать борцовскую технику и не прогадал. Сразу навязал противнику ближний бой, затем бросок и болевой. Чуть руку идиоту не сломал, ну никак тот не хотел признавать поражение. Ещё и по рёбрам мне хорошо так прошёлся, здоровый, скотина! Народ бесновался и неистовствовал. Причём женщины вели себя не менее активно, чем мужчины.
Третий запорожец был какой-то средний. Рост, вес, общий внешний вид. Хорошего бойца выдавала только походка, в чём я уже начал разбираться. И удар я чуть не пропустил. Если бы не множество спаррингов во времена бурной юности на занятиях самбо, то он мог меня вырубить. Противник обозначил удар рукой в голову и попытался пробить ногой в пах. Собственно, правила мы не обговаривали, а значит бить можно как по яйцам, так и в глаза. Хрен с тобой, золотая рыбка. Подлетаю к нему и начинаю методично стучать как по груше. Попытку захвата сразу пресёк ударом колена в живот, отчего казак повалился на землю и отключился. Пусть скажет спасибо, что я ему не устроил персональную яичницу.
