Младший научный сотрудник 5 (СИ) - Тамбовский Сергей
— И так мы плыли весь этот месяц, перебиваясь тем, что из океана выловим, пока не попали на этот вот островок.
— И где сейчас этот твой Тур вместе со своим плавательным средством? — вычленил главное звено в моих построениях матрос.
— Вот тут основное начинается, — я решил слегка подправить на ходу нашу легенду, — мы с товарищем (и я кивнул на Цоя) совершили на этом средстве один предосудительный поступок… грубо нарушили, если коротко, регламент плавания… и Тур высадил нас обоих на берег, а сам дальше уплыл. Позавчера это было…
Я внимательно контролировал мимику и жесты матроса, но как мне показалось, он в принципе поверил в эту белиберду. Задал он только еще один дополнительный вопрос.
— Вы хотите, чтобы мы вас взяли с собой и доставили на Гавайи?
— Да, конечно, — быстро вылетело из меня, — этого мы и хотим. Только на Гавайи нам не надо, лучше к вам… вы ведь с Филиппин?
— Я доставлю вас на борт Розамунды, — наконец огласил он результат своей мыслительной деятельности, — но все остальные вопросы будет решать наш капитан.
— Отлично, — обрадовался я, — с вашим капитаном, думаю, мы поладим.
И в это время один из пассажиров, толстый и носатый метис в полосатых шортах, что-то закричал с крайнего правого конца этого пляжа… наш катер, поди, увидел — молнией пронеслось у меня в голове… как же не вовремя.
* * *Да, я оказался прав, он обнаружил «Алису», плавно покачивающуюся в бухточке, куда мы ее с самого начала определили. Двое матросов, включая старшего, быстро метнулись туда и обследовали катер. После чего наш диалог с Хуаном (так звали старшего, как выяснилось) продолжился.
— Это ваше? — спросил он у меня.
Времени обговорить случившееся с Цоем у меня не было, так что я погнал чистую отсебятину:
— Катер не наш, но мы его видели и даже пытались запустить, но у нас ничего не вышло… бензина там наверно нет.
— Сейчас проверим, — пообещал Хуан, и они вдвоем быстренько обследовали катерок и кончика носа до винта мотора на корме.
Потом Хуан проделал примерно те же манипуляции, что и я на причале возле Уэйпау-бич, и мотор равномерно затарахтел. Он заглушил его, вылез на берег, потом почесал голову под фирменной береткой и сообщил мне следующее:
— Странно все это… но на наш корабль я вас все равно доставлю… а поехали прямо сейчас — лучше закрыть с вами все вопросы до конца этого пикника.
Я переглянулся с Цоем, он рядом стоял и все слышал, и мы дружно закивали головами. А Хуан взял с собой помощника и переводчика и мы впятером помчались к одинокому кораблю, маячившему на фоне заходящего солнца. Поднялись на борт, и он проводил нас в капитанскую, я так понял, каюту, которая располагалась на верхней палубе рядом с рубкой. Капитаном оказался еще один латинос, не очень старый вопреки моим ожиданиям, и не форме, а в гавайке с шортами. Хуан коротко доложил ему цель визита и содержание переговоров с нами, а капитан, как тут же выяснилось неплохо знал английский, так что надобность в переводчике отпала. Он махнул рукой, и эти двое исчезли, а нас он пригласил сесть за стол и начал переговоры.
— Значит, с Туром Хейердалом, говорите, плавали, — задумчиво начал он разговор.
— Так точно, товарищ капитан, — ответил я (Цой не мычал и не телился, так что инициативу я прочно взял на себя), — отстали мы от него и теперь вот на положении Робинзонов находимся.
— И на Гавайи вы не хотите… — продолжил капитан, представившийся, кстати, Мигелем.
— Если честно, то не очень, — отвечал я, — мне в Россию надо, а у Америки сейчас с нами напряженные отношения. Неизвестно, когда они меня отправят на родину и отправят ли вообще… то ли дело Филиппины.
— Ясно, — побарабанил капитан пальцами по столешнице, после чего встал, открыл шкафчик на стенке и достал оттуда квадратную бутылку Джека Дэниэлса.
Не спрашивая нас, он разлил содержимое в три стакана и молча проглотил свою порцию. Мы с Цоем сделали то же, но уж не до конца все выпили, половину на потом оставили.
— Сегодня утром я смотрел телевизор, — сообщил нам капитан, — новости по гавайскому ТВ. И угадайте, что я там увидел?
— Репортаж с Вайкики-бич? — предположил я. — Или с соревнований серферов?
— Ни то и ни это, — медленно ответил капитан, — ну то есть не только это… серферы все же были. А еще я увидел ваши фотографии с пометкой «Разыскиваются» и с призовой суммой за поимку.
— И почем же нас оценили? — уже ни на что не надеясь, продолжил диалог я.
— В десять тысяч каждого, — усмехнулся он. — Так что ваша легенда не прошла проверку. Рассказывайте, что там у вас на самом деле случилось, а потом уже решим, что с вами делать.
Глава 20
Бизнес-подход
Бизнес-подход
С самого утра я маялся бездельем — еще одну репризу для Миронова-Ширвиндта вспомнил и записал за полчаса (это был Терем-теремок на немецком языке), быстро сгонял в военкомат для завершения медкомиссии (Лены почему-то там не обнаружил — из-за стекла мне сказали, что у нее сегодня отгул), а больше никаких дел у меня не предвиделось до самой ночи. Сам даже звякнул Цуканову с вопросом, не надо ли чего от меня… получил резко отрицательный ответ, мол, и без тебя тошно, сиди ровно и не надоедай.
И тут я вспомнил про записку с телефоном Наумыча… ну а что, давай уже побеседуем с товарищем и расставим окончательные точки над и. Набрал номер на городском аппарате и мигом договорился на три часа на Калининском проспекте возле крутящегося Земного шара с надписью Аэрофлот. Он, этот шарик, насколько я помню, был смонтирован японцами к какому-то юбилею то ли Аэрофлота, то ли страны… и располагался он прямо над рестораном «Арбат», самым большим в Европе.
Наумыч подошел почти точно вовремя, был он одет в модный джинсовый костюм, а на ногах имел шикарные светлые мокасины. Он дружески поздоровался и немедленно пригласил в ресторан «Арбат» откушать, так сказать, без церемоний, что бог послал.
— В наши рестораны очень сложно попасть, — осторожно заметил я, — там, как и в гостиницах, табличка «Мест нет» намертво вмонтирована в интерьер.
— Не волнуйся, Петя, — успокоил он меня, — для хороших людей места всегда найдутся.
И он оказался в корне прав — швейцар почтительно распахнул перед нами двери ресторана, а лощеный метрдотель, скучавший в дальнем углу фойе, мигом оживился и предложил на выбор первый или второй этаж.
— Я тут никогда не был, — сказал я, не дождавшись ответа Наумыча, — так что полностью доверяюсь вашему выбору.
Наумыч благосклонно кивнул куда-то вверх, и нас почтительно проводили по лестнице на второй этаж. Вы никогда не бывали в этом самом Арбате? Ну тогда немного введу в курс дела. В 21 веке тут, кажется, что-то грузинское с одного угла и чуть ли не заведение ускоренного питания с другой, но при живом СССР это было что-то выдающееся. Необъятные площади в двух… нет, даже в трех уровнях, считая цоколь, оригинальная космическая компоновка зала с овалом в центре, концертная площадка, где начинали свой творческий путь такие люди, как Сергей Захаров, Ирина Аллегрова и Марина Хлебникова. Тысяча человек обслуживающего персонала, 1800 посадочных мест и расположение в центре столицы на пересечении градообразующих магистралей Калининского проспекта и Садового кольца. Напротив раскрытая книжка здания СЭВ, а наискосок через реку сталинская высотка «Украина». Посадили нас за столик, с которого прекрасно была видна эстрада внизу, сейчас абсолютно пустая.
— Что пожелаешь выбрать? — учтиво спросил меня Наумыч, передав меню в толстой кожаной папке.
— А что посоветуете? — ответил я вопросом на вопрос.
— Котлеты по-киевски у них хорошо получаются, — самым серьезным тоном ответил он, — и уха по-астрахански тоже неплохая.
Я продублировал эти слова официанту и добавил бутылку Белого аиста, а когда тот умчался исполнять мои желания, Наумыч наконец заговорил о деле. Начал, впрочем, издалека.
