Серафима спешит на помощь - Салма Кальк
В общем, дальше был смех и грех — а попробуйте-ка перевести кучу детей с мамашками и не только с мамашками с места не место, не привлекая внимания! Но я кое-что знаю про детей, так-то доводилось, я быстро придумала им какую-то фигню, что мы доблестные разведчики и идём разведывать вражеский лагерь, и мы должны сделать это тихо-тихо, чтобы нас никто не увидел и не услышал. Дети примолкли.
Потом я сама вылезла наружу — точно, ещё один домик рядом, побольше. Глянула — пусто, и всё, как сказано — лавки и стол. По моей команде они набились под стол и под лавки, и я накрыла всё это какими-то плащами, чтоб видно с ходу не было. Потом заглянула ещё в один домик, с другой стороны — там сидели девушки, десяток. Перепугались, начали визжать.
— А ну тихо, — скомандовала я.
Послушались.
— Снаружи драка, милорд Хьюго пришёл с друзьями навести порядок и побить разбойников. Если не хотите попасть под раздачу — пошли со мной прятаться.
В общем, они пошли. Кто-то взялся хныкать, я показала кулак, замолчали. В домике главного с этими уже стало тесновато, ну да кому сейчас легко? Никому. Я оглядела домик, потом догадалась — мы сняли крышку со стола, две широкие тяжелые доски, и приставили её поперёк входа. И привалились изнутри.
Долго ждать не пришлось — шум боя докатился до этих мест. Крики, лязг, проклятия, ещё что-то там. Кто-то ломанулся к нам, ничего не понял, попёр дальше. Мы сидели тише воды, ниже травы, и я боялась только одного — не взялись бы жечь наше убежище.
Что же, судя по звукам, в наш соседний домик заглянули, не нашли никого, заругались. А дальше уже стало не до поисков — наступила тишина. Видимо, наши победили и всех переловили.
Я прислушалась — знакомые голоса. Нормальные — Хьюго, кошак Бриан, кто-то ещё. Можно вылезать?
— Так, я пошла на разведку. Если я права, то всё хорошо, и нас спасли. Если нет, ну… запирайтесь, короче.
Мы отодвинули столешницу от входа и я выбралась наружу. Огляделась — ну да, лагерь, и живут в нём свиньи и засранцы, судя по хаосу вокруг. Три наши домика снаружи вообще как шалашики, ещё есть загон со скотиной, и по всей площади вокруг чего только не валяется. Впереди — Хьюго, его друзья, пленники, они что-то там перетирают.
А потом Хьюго бросил на землю меч и с нечеловеческим воплем бросился на пленников.
Так-так-так, а это что ещё за беспредел? Он же вроде нормальный, никакой не берсерк и мухоморов не ел, некогда ему было?
Или это и есть то самое проклятие?
Вообще выглядело реально страшно — он кому-то там руками что-то оторвал, а с какой силой бил, я и представить побоялась. Правда, друзья не тупили, переглянулись и разом втроём вцепились в него и оттащили, и уложили на землю, и кажется, им было очень непросто это сделать. И отпустить не выходило, потому что он дёргался весь, и стоило рыжему Роберту чуть ослабить хватку, а он сел сверху на ноги, как пациент душевненько его пнул, так, что бедняга рыжий подлетел едва не к небесам, правда, быстро просёк, и приземлился опять на ноги всем своим весом. Дураки, лучше бы большого и лысого на ноги посадили, он бы точно удержал, думала я, пока чесала к ним по жухлой и вытоптанной траве.
— Что с ним? — спросила я с ходу.
Потому что если заболеет или поломается, мне-то куда деваться? А я уже почти привыкла, что останусь здесь до следующего ноября!
— О, глядите, нашлась пропажа! — завопил кошак Бриан.
— И где тебя носило, дуру? — хмуро спросил лысый. — Почему не сидела, где было велено?
— Тебя забыла спросить, — я на него даже и не посмотрела. — Если остался кто-то вменяемый, скажите — что это с ним такое? — кивнула я на дёргающегося и рычащего Хьюго.
— Чего? — не въехал лысый.
— А это, госпожа, его проклятие, — едва ли не с поклоном сказал кошак Бриан. — Хорошо, мы уже видели, доводилось, потому и не испугались.
Я глянула на разбойников — те были в ужасе примерно все, даже те, кто одет получше, пострадал поменьше и перед тем глядел повеселее. Мне тоже не сказать, чтоб понравилось, но я и эпилептиков в жизни видала, и реальных сумасшедших, и просто пьяных придурков, которые ничего вокруг себя не понимали и не помнили, и уродов, которым терять нечего, тоже видела. Есть ли Хьюго, что терять? Он-то думал, что нечего, а оказалось — вполне так да. И люди у него, и друзья, и с роднёй какая-то тёмная история. Поэтому надо спасать. А что делать-то?
— Водой отливали? — спросила я.
— Не поможет, госпожа, — покачал головой пнутый рыжий. — Пробовали, когда его в самый первый раз скрутило.
— Не прокатило, значит. По голове били?
— А как же, — ухмыльнулся кошак. — Первым делом. Встал, отряхнулся и дальше крушить пошёл. Ещё верёвками вязали, сначала простыми, он их порвал почти сразу же, потом магическими, там на подольше хватило, но всё равно порвал и пошёл.
— И сколько продолжается припадок? — чего ждать-то?
— Да по-разному, как-то три дня просидел в каменном мешке, это темница, хорошая такая темница в порубежной крепости, там стены все каменные, а дверь мощно заговорена, он пробиться не смог, как ни пытался. Правда, потом дней пять без сил лежал, — сообщил рыжий.
— И что делать? — я не понимала.
Они недоумённо переглянулись.
— Держать? — рыжий оглядел собратьев.
А всё это время наш пациент дёргался, стонал, рычал и всяко пытался освободиться, то и дело пробуя руки друзей на крепость, а их самих — на внимательность. Но они же сейчас выдохнутся, это ж невозможно так долго сидеть! Да ещё и после сражения!
— Послушайте, госпожа, — Бриан прицельно ткнул Хьюго пальцем в бок, куда-то между рёбер, то чуть притих. — Он же сказал, что вы — та самая, кто его спасёт!
— Мне он так же сказал, я не очень-то поверила.
— Вы из-за грани мира?
— Ну да, попаданка. У нас это так называется.
— И как вы у нас появились?
— Шла домой, заблудилась в парке, вышла в лесу, где за мной гонялись всякие идиоты и дохляки, утром уже набрела вот на него. Он меня поцеловал и привёз в замок на скелете скотины.
— Ну так спасай его, дура! — высказался лысый.
— Сейчас тебя промеж глаз спасу, мало не покажется. За базаром следи, да? — я обернулась к Бриану и рыжему,
