Котенок. Книга 3 - Андрей Анатольевич Федин
— Друзья! — сказал Сергей. — Как вы все знаете, наш ансамбль «Солнечные котята» удачно выступил на фестивале в Петрозаводске. На этой неделе многие меня спрашивали о таинственной солистке нашего ансамбля. Просили меня рассказать: кто она, и почему мы приняли её в наш коллектив. Я отвечал всем: принял Алину в нашу группу, потому что она восхитительная певица. Только потому именно она стала голосом нашего города на республиканском конкурсе.
Рокотов обвёл взглядом зал.
— Мне ответили, что многие девушки хорошо поют, — продолжил он. — Говорили, что нужен был конкурс на место вокалистки в ВИА «Солнечные котята». Что место в составе нашей группы принадлежит наиболее талантливой и достойной. Но я вам скажу так же, как отвечал всю эту неделю. В конкурсе не было никакого смысла. Я сам это понял, когда впервые услышал пение Алины. Жюри и посетители фестиваля согласились с моим мнением. И сейчас вы узнаете, почему так случилось.
Сергей указал на Алину и сказал:
— Потому что Алина Волкова здесь, в этом зале. Она скромная девушка, не стремится к славе. Но слава её уже нашла. И теперь, Алина, ты никуда от неё не денешься. Смирись с этим. Во многом именно благодаря тебе и твоему голосу мы с парнями летом окажемся на сцене вместе с лучшими молодёжными вокально-инструментальными ансамблями Советского Союза. Ёлы-палы, Алина, поднимайся к нам на сцену. Мы все хотим тебя хорошенько рассмотреть. А главное: услышать твой голос, твоё пение.
Школьницы вертели головами — искали «ту самую» Волкову. Они не сразу сообразили, на кого указал Рокотов. Заметили неброско наряженную Алину, когда та уже поднималась по ступеням на сцену. Я окинул взглядом наряд своей соседки по школьной парте, ухмыльнулся. Потому что Алина явилась на танцы в кроссовках и джинсах, похожих на мои. На её белой футболке красовалась эмблема олимпиады и надпись «Москва-80». Собранные на затылке в хвост волосы покачивались при каждом Алинином шаге, и будто искрились в свете прожекторов. Я шагнул навстречу вокалистке ансамбля «Солнечные котята», подал ей руку. Волкова от моей помощи не отказалась. Я несильно сжал её холодные пальцы и шепнул: «Не волнуйся. Всё будет хорошо». Алина улыбнулась — посмотрел её в глаза, не увидел там тревоги. «Они сейчас тёмно-лазурные, — подумал я. — Угадал».
Подвёл Волкову к стойке для микрофона, около которой нас дожидался Рокот. Сергей поприветствовал вокалистку своего ансамбля; похлопал в ладоши и призвал заполнивших танцевальный зал школьников последовать его примеру. В ответ на его короткую речь раздались жидкие аплодисменты, которые едва не утонули в недовольном мычании — его источником стала группа собравшихся около сцены девиц. Улыбка на лице Алины слегка померкла. Но не исчезла. Рокотов передал Волковой микрофон. Склонился к её уху. Я услышал обрывок фразы: «…Моё сердце…» Певица кинула — Сергей кокетливо поправил на шее бабочку и направился к музыкантам. Я снова сжал руку Волковой и прошептал: «Ни пуха…» Нахлобучил Алине на голову свою пропахшую нафталином шляпу. Отметил, что на голове Волковой та смотрелась неплохо. Показал певице поднятый вверх большой палец. Забрал у неё сумочку.
Алина поправила шляпу: повторила мои попытки изобразить Майкла Джексона. У неё неплохо получился этот жест: не как у короля поп-музыки, но мило и изящно. Волкова улыбалась. Будто не замечала недовольство поклонниц ансамбля. Она смотрела в зал и словно о чём-то мечтала. Рокотов завершил отсчёт, махнул рукой. Я торопливо ушёл со сцены, встал у подножья лестницы рядом с сидевшей на ступенях Изабеллой Корж. Вдохнул запах духов Беллы — около сцены он почти не смешивался с прочими витавшими в зале ароматами (не только парфюмерными). Гул в зале стих, когда из динамиков прозвучала музыка. Рокотов уверенно отыграл вступление — я смотрел, как Волкова едва заметно пританцовывала под аккомпанемент гитарного соло. Отметил, что двигалась Алина красиво и уверенно. Вспомнил: Лена Кукушкина говорила, что «Алиночка в детстве занималась танцами».
Изабелла обернулась. Кивнула в сторону сцены. Вздохнула.
— Она красивая, — сказала Корж.
Покачала головой и снова заявила:
— Тебе повезло с подружкой, Котёнок.
— Знаю, — ответил я.
Поправил очки, улыбнулся.
Белла попыталась что-то добавить. Но умолкла на полуслове, будто вдруг передумала; поспешно повернулась лицом к сцене. Потому что из динамиков в зал полились звуки Алининого голоса.
— Ты возьми моё сердце на память, — пропела Волкова. — Пусть согреет оно твои руки…
Она не закрепила микрофон на стойке — держала его в руке. Не стояла на месте, как во время генеральной репетиции. Я смотрел на Алинино лицо и не находил сил отвести взгляд. Видел, как шевелились напомаженные губы и как блестели похожие на драгоценные камни глаза. Чувствовал, что снова почти не дышу. Отметил, что даже сердце в моей груди притихло, затаилось. Видел: Волкова неторопливо прохаживалась вдоль края сцены. Смотрела на собравшихся в зале людей… которые притихли, не шумели и почти не двигались, будто парализованные звучавшим из динамиков пением. Лица слушателей медленно и синхронно поворачивались — сотни пар глаз следили за передвижением юной певицы по сцене. На меня Алина тоже посмотрела. Наши взгляды на миг встретились. Моё сердце пропустило удар. Волкова улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ.
— … Я кричу: «Не уходи!» Сердце рвётся из груди…
* * *
Рокотов ринулся к лежавшей на столешнице пачке сигарет, едва переступил порог репетиционного зала. Следом за ним к столу устремились музыканты. Белла ухмыльнулась и не спеша переступила порог. Я пропустил Алину вперёд и только тогда с сумочкой в руке вошёл сам, прикрыл дверь. Музыканты окружили стол, задымили. Корж заняла своё место за спиной Сергея, положила тому руки на плечи. Рокотов погладил пальцы подружки, выпустил в потолок струю дыма. Волкова уселась на стул около стены. Я присел рядом с ней на табурет, распрямил уставшие ноги. Веник отработанными движениями расставил стаканы, с ловкостью фокусника достал из сумки бутылку с портвейном. Рокотов предложил сигарету Алине, но та покачала головой. Отказалась Волкова и от спиртного. Музыканты подняли стаканы — выпили за удачное окончание концерта. Рокотов вытер ладонью губы.
— А я вам говорил, парни! — сказал он. — Как только они услышат её пение, так сразу и успокоятся. Меня тоже за эту
