Не время почивать на лаврах (СИ) - Селютин Алексей Викторович
Волнения Трифин не демонстрировал. Он был лишь сосредоточен на мне, когда ему всучили обычную деревянную палку с грубо сработанным перекрестьем в виде эфеса. Он проверил балансировку и вес. А затем посмотрел по сторонам и убедился, что в его группе поддержки ровно ноль человек - все солдаты, стоявшие за его спиной, отошли минимум на пару шагов.
В мои же уши жужжали со всех сторон. Не только главные секунданты - Сималион и Иберик, но и рядовые солдаты.
- Не допусти недооценки, - Сималион казался самым взволнованным. Он считал меня посредственным фехтовальщиком, хоть никогда не произносил этого вслух. - Это не Терезин, запомни, милих. Хватка крепка, удар резок. Постарайся вымотать, а потом бей, не жалея.
В подсказках, как поступать, я не нуждался. Я и сам планировал никого не жалеть. Я или сломаю этого надменного сосунка, а потом соберу заново. Или придётся долго и планомерно зарабатывать уважение. Как я понял, уважать посланника небес по умолчанию, Трифин не собирается.
Раздалась отрывистая команда всем немного отойти назад, чтобы не получить палкой по морде. А затем, когда солдаты выполнили приказ, тот же голосистый мужик выкрикнул вариант знаменитой фразы "Let's get ready to rumble!". И лишь потом дал отмашку.
Никто из нас не кинулся на противника сломя голову. Каждый, крепко сжимая палку в руке, принялся кружить по импровизированному загону. Каждый пытался понять, с какого движения лучше начать.
Я, как учил меня Сималион, чуть присел, поставил левую руку в кожаной перчатке на уровне глаз, прикрывая от попадания, и выставил вперёд правую руку с зажатой в ней палкой. Трифин принял другую позу, повернулся ко мне боком и занёс палку под углом в сорок пять градусов.
На этом молчаливое позирование завершилось. Резко выдохнув, Трифин перешёл в наступление.
Его коварный удар я отбил. Ибо точно знал, что после такой позы последует обманное движение. И удар не в бок, а по колену.
Трифин отшатнулся от ответного удара, изогнувшись в дугу. Тренированный пресс помог ему уклониться и удержать равновесие. А когда я начал наступать, работал палко-мечом не менее интенсивно.
Обмен быстрыми ударами ни к чему не привёл. Деревянные эфесы помогали нам сохранять пальцы в целостности и сохранности. Иначе по костяшкам уже получили бы оба. Но взять Трифина в "замок", а затем провести борцовский приём, у меня не получалось. Деревянные лезвия скользили и не позволяли осуществить задуманное.
Поэтому пришлось перейти к тактике, которую предложил Сималион, и постараться вымотать принца-зазнайку.
Но всё оказалось не так просто. Я бы даже сказал, мне пришлось куда сложнее, чем я ожидал. Принц Трифин показал всё, на что был способен. Он действительно оказался весьма умелым фехтовальщиком. А молодое тренированное тело позволило выдавить из себя максимум.
Мы кружили по песку несколько минут. Изучали друг друга, запоминали уже использованные приёмы. И вновь и вновь атаковали. Треск деревяшек разносился по пляжу довольно-таки долго. Никому из нас не удавалось нанести какой-либо урон противнику. Мы оба покрылись пОтом под жарким солнцем. Но ни один из нас ни разу не смог хотя бы притронутся к противнику деревянным наконечником.
Возможно, именно такие расклады убедили Трифина, что я не лыком шит. Не знаю, чего он ожидал. Может быть, ленивого сибарита, кем я сам считал его. Медлительного увальня, зацикленного на себе и на своём положении в новом обществе. Неумёху, который в жизни никогда не держал колющего оружия. Пусть в старом мире я, отчасти, таким и был, в этом мире подобного позволить себе не мог.
И мы, после яростных и безрезультатных атак, перешли к тактике тотальной осторожности. Уставшие, мы понимали, что достаточно одного пропущенного болезненного удара, и противник "поплывёт". Реакция снизится, адреналин подскочит, рука станет менее крепко сжимать не такое уж и опасное оружие.
- Что ж, отдаю тебе должное, аниран, - по лицу Трифина текли ручьи пота. - Вижу, мой старый добрый мастер и тебе показал пару приёмчиков. Разумный подход. Но так же вижу, что опыта тебе недостаёт.
- Если это так, нападай. Подойди ближе и продемонстрируй свой арсенал. Ты же не сможешь танцевать до заката... И у меня, в отличие от тебя, коленки не дрожат. До следующего рассвета я могу тебя истощать. А затем свалю щелчком.
Фехтовать словами Трифину понравилось меньше. Видимо, в чём-то он был похож на меня: я тоже предпочитал прямолинейность в словах и поступках. Я предпочитал действовать, а не болтать.
Поэтому каштанововолосый коршун вновь налетел. Только в этот раз он сделал ставку на максимальный результат при максимальной выкладке: палка-махалка в его руках плясала. И доплясалась до того, что со всего размаху засадила мне по плечу, достав трицепс.
Руку будто огнём обожгло. А мышца на некоторое время онемела. Я отбил очередной удар и принялся трясти левой рукой, прогоняя боль и стараясь восстановить кровообращение.
Но Трифину показалось, что он схватил Бога за бороду. Атака продолжилась, а палка замелькала в его руках ещё быстрее.
Правда он опять забыл, с кем имеет дело. Нервные окончания в моём усовершенствованном теле реагировали не так, как реагировали на Земле. Я мог вынести боль, мог перетерпеть с куда меньшими усилиями. Когда-то я продолжал сражаться даже со стрелой в лёгком. И победил, в итоге.
Но и я сам забыл, кто я такой. Когда аниранский организм ощутил угрозу, ярость дала о себе знать. Она, как разбуженный посреди зимы медведь, пробудилась.
Я не потерял связи с реальностью, но что-то явно изменилось. Взгляд фиксировал, а мозг соображал намного быстрее. И я, ощутив жжение в трицепсе, непроизвольно сцепил зубы. Но не от боли, а от пробуждающейся ненависти.
С этого момента инициатива в схватке полностью перешла ко мне. Не могу сказать, рычал ли я сквозь сжатые зубы, но странные звуки, казалось, вырывались прямо из моего нутра. Я работал палкой практически без остановки. Я парировал удары и сразу переходил в атаку. Я теснил Трифина. Гонял по самодельной арене, без труда защищаясь от его всё более и более вялых контратак.
И эта чёртова ярость едва не спутала мне все карты во время неизбежного финала. Я так увлёкся, что чуть не переборщил. Кажется, сломал принцу палец после удачного попадания по рукояти. Приложился по бедру, заставив болезненно взвыть. Пырнул в идеальный пресс, попал в рёбра. А затем, когда он откровенно начал припадать на одну ногу, постоянно отступая, провёл безжалостную подсечку.
Когда Трифин упал, первое, что я хотел сделать, - наступить ногой на горло, как вчера обещал. Наступить, давить кадык и заставить на глазах у всех умолять о пощаде. Но сфокусировавшийся на поверженном противнике взгляд очистился. Избитый и измученный принц устало корчился на песке и выставлял перед собой руки. Рассмотрев его лицо, я приказал себе остановиться. Реально приказал ярости заткнуть пасть и убираться к себе в берлогу. Сжал кулаки, выдохнул через нос и опустил меч-палку.
Организм начал успокаиваться практически моментально. То есть я действительно мог контролировать ту хреновину, сидящую у меня внутри и приходящую в бешенство, едва кто-либо, скажем мягко, начинает проявлять неуважение к небесной сущности. Надо лишь при помощи собственной воли запихать её обратно. И не позволять себе злиться не только по пустякам, а вообще.
Трифин тяжело дышал, лёжа на песке. Он морщился и прижимал одну руку к груди. Но смотрел на меня не с испугом, а с некой обречённостью.
И в этот момент я пересмотрел первоначальное решение. Парень отлично сражался. Он действительно прекрасно владеет мечом. Держит себя в форме, несмотря на то, что позволяет излишества. Никого ни в хрен собачий не ставит, но обладает навыками, которые в этом варварском мире вполне способны занести его на самую вершину. Понятное дело, что на "вершину" без глобального будущего. Но если такой, как он, пожелает власти ради власти, со временем он вполне способен её получить. Или, например, как минимум не согласиться с планами на будущее, которые вынашивает старший брат. А это чревато, мягко говоря, большими проблемами конкретно для меня и моих планов.
