Мир совкового периода. Четвертая масть - Игорь Черемис
– Мы тоже поможем с делом этой девушки, – твердо сказал Валентин. – И матч замечательный, думаю, его стоит посмотреть. Но это... это, думаю, пока потерпит. Егор, вообще-то я заехал к тебе. Разговор есть. Давай попросим прощения у хозяев и прогуляемся?
Разумеется, отказаться я не мог.
[1] Я тут опять поиграл с датами – на самом деле в большой футбол в СССР играли по воскресеньям, и матч этого тура состоялся, соответственно, 1 июля. Но мне нужна была именно суббота.
Глава 6. Подъем переворотом
Мы вышли на улицу и остановились у наших автомобилей. Валентин достал свой неизменный «Мальборо» и закурил, а мне захотелось просто подышать летним воздухом – он был наполнен каким-то успокаивающим ароматом и позволял хоть немного снять напряжение последних часов.
– Не вздумай отказываться от футбола, – тихо сказал Валентин. – Твой будущий тесть, конечно, поймет твои мотивы, но, что называется, затаит обиду. Думаю, тебе такое не нужно?
– Наверное, – я пожал плечами. – Но вообще-то я к футболу равнодушен... в детстве болел, да и то за «Спартак», а со временем как-то рассосалось. Знакомые удивлялись, но я не мог себя заставить переживать за каких-то миллионеров, которые даже по мячу не всегда попадают.
– Миллионеров? – удивился Валентин. – Футболистам, конечно, хорошо платят, но явно не миллионы.
– У нас – миллионы, да ещё и в долларах, если клуб богатый, – объяснил я. – Это как раз в восьмидесятые началось, как перестройку объявили. Первыми хоккеисты на Запад побежали... Фетисов, кажется... но его честь по чести отпустили. Многие в НХЛ прижились, о стране рождения только в прозвищах вспоминали – «русская ракета» там или ещё что. А в остальном – обычные американцы или канадцы, только что в сборной иногда играют. Ну а в девяностые и футболисты поехали, но они там плохо прижились – всё же в футболе мы тех же англичан ничем удивить не могли. Многие только под закат карьеры уезжали, чтобы на пенсию заработать.
– Интересно там у вас стало... – пробормотал Валентин.
– У нас, – поправил я его. – Думаю, у вас есть шанс увидеть всё это... ещё и разрешение на выезд тем же армейцам давать будете – мол, тупой, секретов не знает, пусть едет.
Валентин рассмеялся.
– Смешно, – он покивал, но потом внезапно посерьезнел. – Нет, вряд ли увижу. Ты это... и сам в воскресенье в центр не суйся, и своих предупреди.
– А что будет? – полюбопытствовал я, уже догадываясь, о чем речь.
– То, что я надеялся больше никогда не увидеть при своей жизни, – жестко ответил Валентин.
– А что видели и когда?
– В 1964-м... помнишь, что тогда случилось?
Я хотел было ответить, что для меня это древняя древность, но потом заставил себя напрячь память. Почему-то в первую очередь я вспомнил про The Beatles, которые как раз тогда открывали Америку для британских музыкантов, но потом мои мысли перенеслись чуть ближе к родным осинам – и на память пришел ещё не вылетевшей у меня из головы «Истории КПСС».
– Хрущев и его волюнтаризм? – с легким сарказмом спросил я.
Валентин посмотрел на меня, как Ленин на буржуазию, но почему-то решил не выговаривать мне за очередную антисоветчину.
– Примерно, – лаконично ответил он.
– И кто на этот раз? Неужто Черненко? – я заметил неподалеку двух женщин и чуть понизил голос. – А зачем? Ему же и так осталось...
– Вот любишь ты влезать в дела, которые тебя не касаются... – также тихо сказал Валентин. – Впрочем... думаю, ты имеешь право кое-что знать. Иногда важно не
