Боги, пиво и дурак. Том 6 (СИ) - Юлия Николаевна Горина
Истина не в вине, а в рассоле
Я смотрел в окно, ощущая своеобразный демонический восторг от открывавшейся взору панорамы.
Ну мы и творчество натворили, блин. И главное при всей простоте исполнения оставляет колоссальный простор для интерпретаций! Простое слово, намекающее на Ганимеда, при свете нового дня звучало как политическая сатира, упоминание о деревянной лошади выглядело таинственным иносказанием, да и сами портреты можно было расценить как дерзкий протест против своеволия богов! Бенкси нервно курит в сторонке от зависти.
Испуганные жрецы прикрывали лицо ладонью, чтобы не осквернить свой взгляд кощунственными изображениями. Бедняги до конца не могли определиться, как следует относиться к этим картинкам, и на всякий случай подглядывали сквозь пальцы и перепрыгивали с чистого островка на островок, чтобы не наступить нарисованным богам на сокровенное. Рабочие потешались над ними. Стражники, похоже, по большей части были христианами, как и королевская семья. Так что они храбро и сурово чеканили шаг по мостовой, но время от времени крестились на поднимающееся солнце.
Да-ааа, Даня. Ты опять отличился. Как начал в свое время с бедной ратуши — так все и тянется. Если в этом мире тебе и суждено войти в историю, то уж точно с каким-нибудь позорным прозвищем.
И тем не менее я улыбался.
Во-первых, психотерапия Деметры явно прошла успешно. Я не просто дожил до заката, а умудрился справиться со своей непростой миссией и заполучил подпись богини в договоре Аида! Для меня это означало появление официального покровителя, с которым придется считаться даже Зевсу и Совету.
А во-вторых, мне становилось неудержимо весело, стоило только представить реакцию олимпийских братьев. О, я бы дорого заплатил за возможность увидеть их лица! И пусть это был очень маленькой, но все-таки местью и от меня лично. За все хорошее, как говорится. И за Фортуну с Янусом, и за мои кости, переломанные той проклятой телегой. И за Буцефала вместо приличного коня.
Но, как бы то ни было, мы с Деметрой неслабо так влипли.
Что теперь будет? Как отреагируют боги на такое кощунство? И каким образом двум синим голым художникам неприметно унести отсюда ноги?
И кстати, про голых художников.
Я обернулся на богиню, умиротворенно почивавшую на куче старья.
Интересно, а мы того… Просто спали? Или как?..
Напрягая свою память, я пытался вспомнить хоть что-нибудь о том, как мы очутились в этом подвале. И что здесь делали.
Но единственное, что смог выудить из своей памяти — это ощущение горячего дыхания, обжигавшего мне шею.
И что же это было? Сладкий сон или вздох страсти?
Опустив глаза, я принялся искать Лёху — и с ужасом понял, что черепушки у меня на поясе нет.
Всю похмельную муторность мгновенно как рукой сняло.
Что за черт? Где Лёха? Неужели я потерял его?
Стиснув голову руками, я вдруг понял, что в облике Пана я уже не носил некроманта на поясе. И судя по всему, мой друг остался в той подворотне, где мы раздевались.
Выругавшись себе под нос, я подошел к Деметре. И первым делом на всякий случай свернул и убрал себе за пояс договор Аида с подписью.
И уже потом осторожно коснулся ее плеча.
Богиня только отмахнулась от моей руки, как от мухи, и перевернулась на другой бок.
Но я не отступал: погладил ее по щеке, по волосам.
Какая она все-таки красивая.
— Деметра, — вполголоса позвал я. — Просыпайся.
— Н-нне, — выдохнула богиня, не открывая глаз.
— Мы уснули, а на дворе уже рассвело.
Она вдруг вздрогнула всем телом, распахнула непонимающие глаза и резко села, одновременно отодвинувшись от меня.
От стремительного движения взгляд Деметры расфокусировался, а из груди вырвался полуплач-полустон.
— Оу-уууу…
Она со страдальческим видом схватилась обеими руками за голову. Богиню слегка повело, и я подхватил ее за плечи, не давая упасть.
— Тише-тише, на надо делать резких движений. Это просто похмелье, — проговорил я, стараясь сдержать улыбку.
— Какой ужас, — пробормотала Деметра, падая лбом мне на грудь. — Я будто в лодке Харона. Меня качает и тошнит.
— Это скоро пройдет, — приободрил я. — Но убираться отсюда нам нужно прямо сейчас.
Она выпрямилась. Открыла глаза. Несколько мгновений смотрела в одну точку — видимо, как и я, собирала в своей памяти воспоминания. А потом тихонько рассмеялась и закрыла лицо руками.
— Ой, какая прелесть…
— Ты о чем?..
— О сегодняшней ночи, — с улыбкой проговорила она, отнимая ладони от лица. — Это было… славно.
Я кашлянул.
Интересно, что именно она имеет в виду?
— А теперь нам нужно как-то незаметно испариться отсюда, — пробормотал я, приблизившись к окну. — Что-то там народу еще больше стало. Совсем беда…
Деметра легко поднялась с пола — грациозно, как балерина, без малейшего смущения демонстрируя свою наготу. Подошла ко мне, и, зацепившись рукой за мой локоть, приподнялась на цыпочки и тоже заглянула в окно.
И, прикрыв рот рукой, рассмеялась. Потом, не переставая смеяться, схватилась за голову.
— О боги, мне смеяться больно! В голове как будто что-то отрывается. Давно мне не было так весело…
— Это круто, но теперь нам нужно уносить ноги, — напомнил я о нашей проблеме. — Тем более, мне еще нужно умудриться успеть на турнир!..
— Да не нервничай ты на ровном месте, — махнула рукой Деметра, неуверенной походкой вернулась к куче барахла, на которой мы спали, и плюхнулась на нее, как в кресло. — Сейчас сюда призову быков и по домам разъедемся.
Я озадаченно окинул ее взглядом.
— Эмм… Прямо так? Хочешь, чтобы в твоем храме появилась новая картинка, где ты голая, синяя и эротично восседаешь на быке? Причем на фоне смертного мужика в трусах.
Она зашлась хохотом.
— О, это точно была бы одна из самых популярных сцен моей жизни! Но вообще-то можно обойтись и без этого…
Она взмахнула рукой, и прямо рядом со мной из ниоткуда возникла пара быков. Вернее, бычков — такими тощими и миниатюрными они были.
— Садись. Любой из них довезет тебя отсюда прямо туда, куда ты захочешь. Минуя улицу.
— Ого, — искренне удивился я. — Ты так можешь?..
— Я много чего могу, — проговорила она. — Все-таки одна из самых почитаемых богинь пантеона. Сомнительное, конечно, достижение. Но энергию я не экономлю. Да, и еще: все свои вещи, а заодно и мертвого приятеля, ты сможешь забрать в любом моем святилище.
— Так Лёха у тебя?
— Ну да. К слову, почему он у тебя в таком беспомощном состоянии?
— Что ты имеешь в виду?
— Ты носишь его с собой, как вазочку с конфетами. Но ты же призыватель. Создай ему какие-нибудь ноги, или существо, которое могло бы
