Гром из будущего 2 - Мархуз
Так что в 868 год мы вступали с надеждами и даже мечтами. Зимой помогать никому не пришлось, так что излишки продовольствия распродали забугорным купезам. Лишь северным приильменцам кое-что отправили в качестве наживки на крючок, дабы те поверили в наши добрые намерения расширить зону отвественности. Ну не скажешь же им открытым текстом о «зоне влияния и володения», могут неправильно понять.
С князем Юриусом проработали за зиму план, который вообще-то был предложен… эстами из Иру. Того самого селища возле будущего Таллинна, где мы встречались с Витусом. Жители тамошних земель королей не имеют, обходятся старостами и чем-то вроде совета мудрейшин. Их регулярно грабят мелкие варанги, прибывая в их земли на одной-двух ладьях и захватывая всё, что бережливые эстонцы не успевают спрятать. Так что им очень нужен грод, крепость и гарнизон из хороших воинов с вежливыми улыбками, чтобы отвадить разномастных налётчиков. Платить готовы тем же янтарём, так как всё равно имеют проблемы с его реализацией. Своих купезов с мощной охраной не имеют, вот ценная окаменевшая смола и простаивает (точнее, пролёживает) в схронах. Небось много накопили за долгое время. А коли мы поможем выгодно распродать запасы (то, что останется сверх оплаты), то готовы закупать через нас полезные в хозяйстве товары и рабочий инструмент.
— Уже весь край говорит по-русски, — неожиданно поделилась новостью Мария Кагнер, наш «министр народного образования», — даже жители Алдоги.
— Странно, как-то не обращали внимание, — высказал сомнение Валерий Иванович, хотя и призадумался чего-то припоминая, — а почему? Они же вначале более по-славянски говорили.
— А вы вспомните с какой лёгкостью проникали когда-то немецкие, французские, а впоследствии и английские слова в наш язык в будущем. Когда я была ещё девочкой, то на день рождения мне пели: «Как на Машенькины именины испекли мы каравай…» Но прошли годы и вся страна начала петь американскую «хэппи бёздей ту ю…».
Получается, что «наше говоренье» самым паразитическим способом проникло в словенское и народ просто перешёл на новый слэнг. Даже обороты и всякие «попадосы» с «карагандами» вошли в речь людей, вытеснив за десять лет старую вязь и привычку «зекать». Если уж варяги с нурманами на это подсели, то неизвестно радоваться или печалиться по поводу случившегося. Действительно, забредающие к нам по делам приильменцы говорят «по-старинному», чем явно выделяются, когда открывают рот. А дети, которые вроде вчера были малышами, сегодня уже подростки, а завтра…
Вот так, за разными новостями прожили зиму и добрались до весны. Как только Волхов угомонился — сразу начались активные действия. Первыми были отправлены строители, сопровождаемые на всякий случай «зондеркомандами», для создания «серых зон перестройки» в Северном Приильменье.
— По плану громунистического строительства на самых крупных реках, впадающих в озеро, будут строиться гродища с крепостями, казармами и прочими лесопилками с мельницами, — надо же и мой личный жаргон тоже пролез в бюрократическую речь ответственных лиц, — работников более, чем достаточно. Внутри мы всё везде довели до ума, вот строители и высвободились.
— Ну и слава Сульдэ, а то забодала эта вековечная стройка вдоль всего Волхова. Сколько можно ваять и бубосить, пора и просто пожить по-человечески, пользуясь достигнутым.
Мы и сами не замечаем того, как начинаем поминать Сульдэ чаще чем «бога». Как бы это боком не вышло. Впрочем, чисто по-сульдистски многие стали фаталистами и живут по-принципам, обеспечивающим выживание.
— Чему быть — того не миновать…
— Не молись и не попрошайничай, а сделай сам…
— Обращайся за помощью к людям, а не к стене с иконами…
— Рассчитывай на себя, а не на космический разум…
Вроде просто, но так хочется, чтобы некто спас, защитил и даже подкинул мерседес с Бали и халявным миллионом. И чтобы совсем не работать, а молитвами себя обеспечить выше крыши. Ведь в этом должна быть Высшая Справедливость по мнению людей будущего.
Проводы бойрова войска во главе с Водимом состоялись, как торжество эпохального толка. Всё-таки славные дружники отправляются спасать от кочевников (злыдней по определению) мирных-премирных полян. А если судьбе будет угодно, то и древлян, а так же тех, кто поближе под руку попадётся. Наверняка о подвигах Водима Хороброго сложат былины и донесут их через тысячу лет кому нужно. Эдакий «Новый Рюрик» с воинством поболе и покруче, чем было у оригинального. Полководца тайком предупредили, чтобы он не вздумал грабить Луку, пояснив, что «это наше гродище». Впрочем бойр даже не думал оспаривать сей тезис, понимая, что раз воины Сульда уже наложили на те земли свою лапу (даже не дотянувшись пока), то лучше рот не разевать на чужой каравай. Не посмотрят ни на родство, ни на бывшее соседство, а на одну ладошку положат и другой прихлопнут. Да и смысла нет, дабы объять необъятное, коли выделили очень богатый и солидный надел. От добра добра не ищут и Водим это прекрасно осознаёт.
В апреле мы пополнили своё воинство ещё восемью сороками, выделив Урвальду четыре сотни профессионалов (включая его два сорока данов) и предоставили достаточно трофейных ладей для похода. Так что, забрав к тому же тысячу шестьсот добровольцев, прошедших полугодовой курс первичной подготовки, наш герой отправился в Луку и окружающие её земли, дабы власть там властвовать. Пусть встанет в тех краях Маленькая Дания, от нас не убудет. Всё равно Большая Дания никогда в такую даль не доберётся и скорее весь Энгланд под себя подомнёт, чем в глухомань полезет. Мария взгрустнула, потеряв своего самого толкового и старательного ученика.
К князю Юрию для выполнения «таллиннской программы» переведены дополнительные шесть сороков. Теперь у него есть своя тагма тяжеловооружённых воинов, сотня подготовленных в наших лагерях водян и ещё две сотни водян проходит подготовку в его лагере на Нарве. Посмотрим, что из этого получится в итоге. Константину тоже шесть сороков отправили — ему осваивать реку Великую предстоит, так что войска нужны. Сотня чудин, прошедших у нас подготовку, ему в помощь, остальных готовят в лагере под Изборском.
— Получается, что наши птенчики вышли в самостоятельное плавание, — с грустью отметил Борисов.
— Старшина, если уж «в плавание», то не птенчики, а молодые акулы, — сразу поправил Валерий Иванович.
— Отцы, им вообще-то по тридцать пять лет, давно не птенчики.
Знаменитой фразы «дети всегда для нас остаются детьми» не последовало.
— Кстати, с ними ушла часть старослужащих, — добавил старшина, — скоро вообще без
